И коротко высказала что-то на неизменном корейском, скрестив руки на груди. Я могла бы поклясться любимым моргом, что мой бывший труп явно смутился, опустив голову и послушно одеваясь.

— Мы пойдем, прогуляемся, немного, — пояснила свои действия Солнцева, продолжая выталкивать замершего на пороге и смотревшего на меня печальным взглядом парня. — Воздухом свежим подышим. А то у некоторых это… Приступ! Клаустрофобии, во!

— Чёт незаметно… — скептично вклинилась в молчаливый диалог двух упрямых взглядов Фроз, продолжая спокойно потягивать свой чай. Я только диву давалась, как у неё это получается.

Впрочем, общалась же она с неадекватными байкерами, их клиентами и собственными братьями. Так что было бы удивительно, если бы она до сих пор на всё безумное и невероятное реагировала бурно и громко.

— Поверь, — пропыхтела Анька, сумев таки вытащить Жмура на лестничную площадку. — Я знаю, о чём говорю!

Второй раз за ближайшие пять минут я уставилась на закрытую дверь. В голову закралась подлая мыслишка, что не стоило идти на такие радикальные меры. Подумаешь, некие криминальные личности решили попугать меня! Вряд ли бы они осмелились на какие-то радикальные действия в ближайшее время, вдруг я успела бы всё решить?

Однако, что-то мне подсказывало, подозрительно похожее на голос разума, что не успела бы. А рисковать чужой жизнью глупо.

И всё-таки, зачем они на улицу-то вышли?


* * *

Знал бы прикуп, жил бы в Сочи. Так, кажется, гласит одна старая поговорка. И сейчас, улепётывая от разозлённой девушки, Жмур понимал её, как никогда раньше. Он уворачивался от летящих в него снежков и отбивался, старательно закрывая руками голову. Однако, в ответ не делал ровным счётом ничего.

Только вздыхал, да кивал на очередной грозный и совсем не ласковый эпитет на родном русском матерном в собственный адрес.

Наконец, Аньке надоело прыгать по сугробам и, присев на лавочку возле подъезда, она закурила, кидая на него недовольные взгляды:

— А теперь ещё раз, для особо одарённых, — зло фыркнув, девушка сделала ещё одну затяжку, пуская дым в небо. — И какого хрена тут происходит, а?!

— Ань…

— Я значит, места себе не нахожу… Мы его, значит, со всеми собаками ищем… А он окопался себе в компании чёртова патологоанатома, отделавшись от нас коротким сообщением «Всё в порядке, не ищите!», — Солнцева смерила его взглядом опытного гробовщика, стряхивая пепел. — Это как понимать твою?!

— Мне захотелось отдохнуть? — попытка пошутить оказалась провальной. Рыжая так на него посмотрела, что пришлось вздохнуть и примирительно произнести. — Все, правда, нормально, Анют. Я не хотел вас пугать, правда. Но так получилось, что у меня украли и телефон, и документы. Да и память вернулась далеко не сразу. Так что Женька меня, можно сказать, от смерти спасла.

Ещё один очень скептический взгляд со стороны подруги заставил его невольно улыбнуться. Видимо, репутация у Женьки была очень специфическая, раз никто не мог поверить в то, что она способно кому-то жизнь могла сохранить. И помочь. Бескорыстно, от всей своей души и просто так.

— Харон? И каким это образом, интересно? — пренебрежительно фыркнув, Анька затушила окурок и спрятала руки в карманы куртки, нахохлившись.

— Очень просто, — хмыкнув, Жмур уселся рядом с ней, обняв за талию и притянув вяло сопротивляющуюся девушку к себе. — Я, когда к вам ехал, попал в неприятную ситуацию. Получил по голове, да ещё и лишился всего честно нажитого непосильным трудом. И удар был таким сильным, что провалялся я без сознания очень долго. Настолько долго, что привезли меня не в больницу, а в морг. Ага, в тот самый, где работает так нелюбимая тобою Харон.

— И? — его пихнули локтем в живот, но вырываться не стали, терпеливо дожидаясь продолжения истории и недовольно сопя.

— Если бы не она, меня бы затолкнули в кладовку… И не факт, что я вообще дожил бы до того момента, как о бесхозном теле кто-то вспомнит. В новогоднюю-то ночь. Санитарам выпить и пожрать хотелось, а работать нет. Не было у них ни желания, ни энтузиазма, — усмехнувшись, Жмур, невесомо коснулся губами взъерошенной рыжей макушки. — Только не успели они спрятать контрабанду, да. Нарвались на Харон, а та сказала, где их видела и в каких позах. И нет, я лично не слышал, это мне потом рассказали в красках и лицах.

— Так ты что… На столе в прозекторской в себя пришёл? — рыжая икнула от неожиданности.

— Ага. Чудом, пока вскрывать не начали. Женька отвернулась зачем-то к рабочему столу и я в это время сел. Как много нового я тогда о себе узнал… И ни единого мата, что интересно, — рассмеявшись, Жмур выпустил подругу из объятий и ласково потрепал её по волосам.

— Ла-а-а-адно, — недовольно протянув, Анька шмыгнула носом и обиженно поинтересовалась. — Ну спасла она тебя, дальше что? Почему ты телефон не попросил? Не позвонил? И вообще, почему ты с ней остался-то?!

— Что б ты знала, удар по голове может иметь очень много последствий. Меня вот переклинило. Я по-русски ни слова не мог произнести. Вообще. Ты бы видела лицо Женьки, когда я на корейском говорить начал! — хохотнув, он покачал головой. Припоминая сам момент знакомства с неунывающим патологоанатомом. — В себя пришёл только наследующий день. Связался с Александром, вам сообщение отправил… Я бы не стал долго задерживаться, не планировал, во всяком случае. Но…

— Но?

— За что тебя Богдан любит, Анют? — вдруг резко сменил тему Жмур, наклонившись вперёд, опираясь локтями на колени и сцепив пальцы в замок.

— Ик… — выдала удивлённо рыжая и произнесла неуверенно. — А я откуда знаю-то…

— Он тебя настоящую видит. И принимает такой, какая ты есть, — тепло улыбнувшись, он тихо вздохнул, протянув задумчиво. — Я вот тоже сначала увидел ершистого патологоанатома, которого ничем не проймёшь, ничем не удивишь. И скорее он тебя до нервного тика доведёт, чем ты его. Потом я видел, как она работает. То ещё зрелище, я тебе скажу… А потом она привезла меня к себе. Устроила спать. Кормила, пыталась понять, что лучше сделать, что бы я восстановился быстрее. Она много болтает, это издержка работы, привычка, выработанная постоянным одиночеством. Она беззлобно подшучивает, потому что так проще спрятать то, что происходит в собственной душе. Она имеет дело с мертвецами, потому что они никогда не причинят боли… Несколько дней спустя после знакомства, она пришла после смены. Тихая, молчаливая, пугающе потерянная. И знаешь почему, Рыж?

— Почему? — задумчиво переспросила Анька, явно пытаясь связать то, что он рассказывал, с привычным для неё обликом язвительного патологоанатома.

— Ребёнок. К ней на стол ребёнок попал, — вздрогнув от воспоминаний, Жмур прикрыл глаза, стиснув пальцы. — И тогда я окончательно убедился, что все эти остроты, шутки на грани фола, постоянная язвительность и ехидство — маска. Её способ выжить и остаться собой, при такой работе и при такой жизни. Она так привыкла закрываться ото всех и вся, что люди просто уже и не ищут способа подобраться ближе. А на самом деле… На самом деле это очень тяжело быть одному. Всегда. Во всём. Переживать, пропуская всё через себя и не зная, с кем можно этим поделиться. Знаешь, ей даже не важно, что я не говорю ничего. Ей важно, что я просто рядом. И я, если честно, готов молчать, хоть всю жизнь, молча даря ей свою поддержку и тепло. Если так будет лучше, то почему бы и нет?

— Ишь ты… — удивлённо протянула Солнцева, даже ущипнув себя для верности за руку. — Ауч! Больно… Значит, не сплю. Ты что, влюбился что ли?!

— Даже если и так, ты против? — хмыкнув, иронично глянул на неё бывший труп.

— Да я только за, всеми конечностями, — хохотнула Анька, почесав затылок. — Но ток это… Влюбиться в Харон, это ж каким камикадзе надо быть? Я не осуждаю, не подумай… Но скучной жизнь точно не будет. Учитывая, какие у неё знакомые!

Жмур на это не ответил, понимающе фыркнув. Часть знакомых он видел, ещё про часть слышал. И комментарии Харон прилагались к каждому по отдельности и ко всем разом. Так что более или менее, но представление о том, с кем придётся общаться, он имел. И знаете, что?

Его это ну ни капли не пугало. Отбоялся, наверное, за эти дни.

— Слушай, а она в курсе как ты к ней относишься? — заинтересованно выдала Анька, пристроив голову на чужом плече.

— В общих чертах, — кивнул он в ответ. Нахмурился, почуяв подвох в прозвучавшем вопросе. — А что?

— А ничего. Твоя зазноба попросила уговорить тебя переехать от неё ко мне, — Аня забавно сморщила нос и обезоруживающе улыбнулась. — Вот так вот!

— О как… — он усмехнулся, прекрасно понимая, откуда растут ноги у такого внезапного желания Женьки. — Значит, эти милые люди, не обременённые лишней совестью и моралью, решили давить на самое больное для Женьки место… На близких и родных. Похвальное рвение, похвальное…

— Я чего-то не знаю? — нахмурилась Рыжая, дёрнув его за рукав.

— Всё в порядке, — хмыкнув, Жмур ласково щёлкнул её по носу, поднимаясь со скамейки. — Это не те проблемы, с которыми я не в состоянии справится. Только у меня к тебе просьба, Рыжик.

— Эт которая? — Солцнева поднялась следом, поёжившись от холодного ветра.

— Скажешь Женьке, что не смогла меня убедить. Что я упрямый осёл, который упёрся и ни на сантиметр не сдвинется, — Анька в ответ только захихикала, явно согласная с прозвучавшей оценкой. А Жмур тем временем открыл дверь в подъезда, пропуская подругу внутрь. — Ну да. Вот такой я нехороший. Сможешь?

— Я постараюсь, — честно пообещала Солнцева, перепрыгивая через две ступеньки. Остановившись перед дверью в квартиру Женьки, она вздохнула и…

Размашисто перекрестила удивлённо замершего парня. После чего пояснила, заговорщицким шёпотом:

— На удачу. А то кто его знает, этого патологоанатома! Она ж жуть как опасная!