— А… А что нам делать? — вновь подал робкий голос худощавый, бледнолицый, светловолосый пацан со священным ужасом поглядывая на бессознательных парней. Те блаженно чему-то улыбаясь, как Менделеев увидевший свою таблицу и приходить в себя пока не собирались, вообще.

— Почистить все фотографии с сегодняшней экскурсии и в ближайшее время не попадать в немилость лектору. Боюсь, повторный ваш визит приведёт к… Ну к весёлому времяпрепровождению точно, — хмыкнув, кивнула головой Максиму. — Проверь, что бы всё стёрли. И Шугуров… Найду нычку, сам знаешь, что с тобой будет! Герману давно нужен напарник, а мой любимый рассказ про Шерлока Холмса — это «Собака Баскервилей»!

— Так точно! — Шугуров вытянулся в струнку, шутливо козырнув и тут же направившись к студентам, переступая через бессознательных экспертов. Ну а я…

Я развернулась и поспешила скрыться с глаз народа, пока мне ещё хватало сил сдерживаться. Но завернув за угол, не выдержала и расхохоталась, согнувшись пополам и вытирая выступившие на глаза слёзы. Ну как? Ка-ак?

Как два этих великовозрастных оболтуса умудрились так подставиться-то? Ладно, решили поиграть в злых гениев, простительно! Развлечений в морге мало, работы много, а сбрасывать напряжение как-то нужно. Это я понимаю и разделяю, самая такая же, а то и хуже. Но как, как они додумались нюхнуть непонятное для студентов вещество и начать изображать обезумевших зомби?!

Нет, я-то знаю, что это была сахарная пудра (ну я так думаю, по крайне мере) и никой опасности, никому не грозило. Но студентов-то о специфической тяге наших ребят к странным шуткам никто не предупредил. Как и о том, что последние пару дней они подсели на фильмы про зомби-апокалипсис. Отсюда и попытка изобразить этих самых зомби, жаждущих дорваться до чужих мозгов…

Дорвались, ага. Тут мой смех пошёл по второму кругу, вспоминая виноватые лица детей. Они, как оказалось, тоже любили зомби-апокалипсис. И приложили преобразившихся экспертов по голове первыми, попавшимися под руку тяжёлыми предметами! В несколько рук, ага. Разом! Тут не то что головы Винни с Кабаном, тут чугунное изделие вряд ли бы выдержало, при такой-то тяге к членовредительству со стороны юных, неокрепших умов!

Наконец, я сумела перестать банально ржать и сделала пару глубоких вздохов…

После чего нервно хохотнула, нащупав в кармане флешку и убедившись, что не посеяла её впопыхах:

— Весёлое место морг, что не говори… До гроба доведут, до ручки, до психушки и добрых дядей в белых халатов… Вот работали бы так, черти!

С трудом поднявшись, я отряхнула помятый халат и, продолжая порой срываться на тихое хихиканье, поплелась обратно в прозекторскую. Попутно честно пытаясь найти в своей душе хоть каплю сочувствия к друзьям-неразлучникам. И задумываясь о том, что надо будет стрясти с Шугурова копии снимков. Зуб даю из запасной челюсти Германа, он себе копию обязательно оставит!

Подняв кресло, я подкатила его к рабочему столу и уселась, закинув ноги на столешницу. Вытащила флешку, вертя её в пальцах и глубоко вздохнув, принялась размышлять на тему: в каком неприятном месте я оказалась и как мне из него выбираться.

Итак, хакер выяснил следующее. Те «милые» люди, что так «ласково» поздравили меня с назначением на должность заместителя заведующего, они были птицами не очень высокого полёта. С корнями из лихих девяностых и с теми же представлениями о том, как надо вести дела. Облагородились со временем, но стиль не поменяли совершенно. И за свой денежный мешок, которым по «счастливой» случайности стал наш морг, собирались бороться до конца.

Вот только до чьего конца, пока не понятно. Вполне возможно, что до моего, если не найдется, хоть какой-то выход.

Радовало, что ребята до высших сфер власти не добрались. Печалило, что мне и птичек их полёта хватит за глаза, дабы самой пойти могилку на кладбище копать. А вселяло надежду то, что парни действовали прямолинейно, бухгалтерию скрывали, но не шибко сильно, а свои маршруты поставки товара, не меняли лет пять. Как и врачей, с которыми они работали.

Такая самоуверенность умиляла. И была оправдана, если честно. Они единственные, кто в нашем городе занимался такой «работой» и не боялись конкуренции. Видимо, имели неплохие связи в правоохранительных органах, что бы на них закрывали глаза и не обращали никакого внимания на некоторые странные происшествия.

Ну да, чего такого, что труп на свалке выпотрошенный найдут, органы какие-то по отдельностям валяются по городу и в одном конкретном морга должность заместителя заведующего странным образом обрастает то тёмными проклятьями, то невезучими кандидатами. Мелочи жизни, право слово!

— Так-с… — развернувшись, я глянула на Германа, прислонённого к стене напротив, и сцепила пальцы в замок. — Как говорил кто-то из моих любимых героев… Что б я так жил, как они танцуют! Информацией я разжилась, это плюс. Информация меня напугала, это минус. Действовать в лоб — не вариант, отсиживаться в уголке тоже. Прямо патовая ситуация, Герыч…Можно бы патовее, да некуда просто!

И крутанулась в кресле, пытаясь понять, как же всё-таки быть. Единственным вариантом, приходящим на ум, было затаиться и собирать информацию. Потихоньку, помаленьку. Бумажка там, бумажка тут, факт здесь. Не смотря на все сомнения и мою личную нелюбовь к бюрократии, именно она способна стать той соломинкой, что переломит хребет верблюду моих неприятностей. Я бы даже скала, очень конкретному верблюду. Коленькой зовут.

Что б ему подавиться оливкой в его обожаемом мартини!

— Ну, с первыми намерениями я определилась…А теперь можно и поработать, — решив кое-что для себя и получив хоть какую-то определённость, я облегчённо перевела дух. И принялась за отчёты, сваленные на меня Блюменкранцом исключительно по доброте душевной. Как оказалось, никто не сделает их за меня и вместо меня.

Даже если я продиктую все цифры и дам ответы на все вопросы!

Неожиданное затишье в морге послужило хорошим стимулом одолеть навалившиеся бумажки за один раз. И на протяжении трёх часов кряду я и головы не поднимала, ругаясь сквозь зубы, поминая всех, кто на ум приходил, заливаясь кофе под завязку и всё больше напоминая тот самый свежий труп, стоило глянуть на себя в зеркало в туалете. Но оно того стоило…

В шесть часов вечера я довольно вздохнула, потянувшись и размяв затёкшую шею. Закрыла нгутбук, сложила документы в стопку…

И вздрогнула, когда шею обхватили сильные мужские пальцы, сдавив и не давая дышать. Я захрипела, отчаянно пытаясь вырваться из крепкой хватки. Но меня только дёрнули вверх, с силой приложив спиной о стол-каталку и прижав к ледяной, металлической поверхности.

— Ну здравствуй, тётя-врач. Я смотрю, ты над нашим предложением даже думать не стала, да? — высоченный, двухметровый лоб улыбался холодно и зло, сжимая пальцами моё горло всё сильнее. И только когда я поняла, что задыхаюсь и вот-вот свалюсь в банальный обморок, меня резко отпустили, давая сделать желанный вдох.

Что бы снова приложить спиной, удерживая на месте и приставив ко лбу пистолет. Дабы совсем уж не дёргалась и не пыталась освободиться.

— Тётя-доктор такая глупая или такая смелая? По собственной глупости? — ещё один голос был знаком. Очень знаком. Он был вкрадчивым, полным язвительной иронии и настолько самоуверенным, что трудно было бы не признать. Учитывая, сколько раз мы с ним сталкивались в словесных перепалках.

А я и забыла, что именно он сегодня мой сменщик…

— Коля… — просипела, стараясь не шевелиться лишний раз и даже не моргать. Затылок отдавал тупой, ноющей болью. Пистолет у лба нервировал, а металлический стол промораживал до костей. — Неужели решил снизойти до простых смертных и поработать? Завтра снег растает, зуб даю…

— Свой? — иронично вскинул брови Николай, наклонившись ко мне с другой стороны, и дружелюбно похлопал по щеке. — Могу организовать, если хочешь.

— Не, мой для тебя… Кха… Слишком шикарный подарок, — браток, державший меня за горло, надавил сильнее, вызывая хрипы, плавно перетекающие в слабый стон.

— Не прибей раньше времени, — хмыкну коллега, скрестив руки на груди и глядя на меня взглядом профессионала. В смысле, мысленно уже и вскрыл, и протокол вскрытия заполнил и в графе причина смерти прописал «пала от собственной глупости, недальновидности и никому не нужной гордости».

— Добрый… Мальчик, — тихо хмыкнула, даже не шевельнувшись, когда здоровый лоб отпустил мою несчастную шею и сделал пару шагов назад. Правда, пистолет он не убрал, продолжая держать меня на прицеле.

Ну что, Харон? Мечтала сняться в кино? Радуйся, ты блин, в самом центре эпического боевика!

Глубоко вздохнув, я медленно села, стараясь не делать резких движений. Кто этого бандита знает? Я всего-то чихну, а он во мне пару дырок сделает, чисто в профилактических целях. И только когда руки более или менее перестали дрожать, я дружелюбно осведомилась:

— Ну и? Что за явление громил народу? Если хотел спросить, мог бы и сам подойти… Вежливо, ласково… По дружески, не?

Кто бы знал, чего мне стоило сохранить внешнее спокойствие и даже улыбаться этим тварям, стоящим передо мной. Шея ныла, связки горели огнём, а в груди всё обмирало от того самого, примитивного, животного ужаса и повторного осознания того, во что я всё же вляпалась. Неприятно чувствовать себя идиоткой.

Но именно таковой я себя и ощущала, понимая, что сейчас меня не пытаются убить только потому, что ещё не вышло время, отведённое мне на подумать и принять правильное решение. То есть вежливо отказаться от должности и, в перспективе, вообще уволиться из морга.

И как же мне сейчас страшно… На самом деле страшно!

— Я тебя помню ещё во время стажировки, Женечка. У тебя всегда на всё своё мнение и решения ты принимаешь исключительно самостоятельно… Нужно либо быть тебе близким другом, дабы повлиять на них, либо… — тут Николай выдержал драматическую паузу и добавил, довольно улыбаясь. — Либо продемонстрировав, что другого выбора на самом-то деле и нет. Женя, ты же не хочешь, что бы тебе было снова больно, так ведь? И работу потерять не хочешь, тебе же тут нравится? А ещё… — голос коллеги опустился до тихого, прочувственного шёпота. Этот скользкий гад наклонился ниже, к моему уху, доверительно сообщив. — Ты же не хочешь, что бы из-за тебя пострадал кто-то ещё? Например тот милый, симпатичный юноша, что проживает вместе с тобой? Или наш дорогой, любимый Ивар Захарович? Или Артемий с Даниилом? Не хочешь, так ведь?