Хотя надо признать румянец ему шёл, да. Но вот руками прикрывать самое ценное было совсем не обязательно, всё равно я успела не только осмотреть, но ещё и пощупать, пока остатки одежды убирать изволила. Да и потом, что там может удивить патологоанатома-то?

— Ну что могу сказать, Жмурик, — задумчиво протянула, успев не только осмотреть, но и обработать пострадавшую часть головы. — Тебе несказанно повезло. Повреждений особых нет, только кожу рассекло, вот и залило тебя кровушкой… — заметив, как пациент пытается закинуть ногу на ногу и при этом скрыть свою наготу, беззлобно фыркнула. — А какого хера ты, извиняюсь, прикрылся так скромно? Поверь, тут и не такие экземпляры побывать успели, так что ничего принципиально нового я не увижу. Ыть, парень, ну краснеть-то так зачем?!

На меня глянули исподлобья недовольно и что-то пробормотали. Естественно на всё той же непонятной тарабарщине. Радовало, что русский этот кадр явно знает и, о чудо, прекрасно понимает. Уже плюс и значительно упрощает общение. Осталось всего ничего, выяснить на каком языке он болтает и что мне с ним теперь делать.

Не в морге же оставлять, в самом-то деле?

Нет, это конечно дельная мысль, подпитывающая мою общую нелюбовь к такого рода сюрпризам. Однако глядя в недоумённые, незамутнённые и даже местами невинные (ох и мечтательница я, оказывается) глаза парня я остро ощущала всю несправедливость этого мира и работу так осточертевшего мне закона подлости.

Потому что, не смотря на всю свою чёрствость, стервозность и прочие прелести колючего характера, я не могла оставить бедолагу тут. Вот не могла и всё! Прям печаль-беда, огорчение какое-то, а не спокойное дежурство в новогоднюю ночь. И да будет проклят инстинкт сострадания к ближнему своему, проявившийся так ярко, так некстати и ну абсолютно не вовремя!

Пнув себя мысленно ещё пару раз, я вздохнула и похлопала несчастного жмурика по плечу, заявив, прежде, чем скрыться в раздевалке:

— Не хмурьтесь, милейший. Вам вообще-то просто несказанно повезло! Да-да, и нечего пытаться продырявить мою скромную персону скептическим взглядом!

Найти запасной комплект рабочей формы оказалось делом пяти минут. Как вариант, можно было попробовать запихнуть красавца в шмотки одного из сменщиков, но судя по комплекции в лежачем и сидячем положении, они на него банально не налезут. Измельчали нынче, патологоанатомы-то. Поэтому страдалец был награждён моей фирменной улыбкой, от которой предсказуемо поёжился и комплектом из штанов и рубахи, весёлого болотного оттенка.

Учитывая, что в одну только рубашку можно было смело засунуть пять таких девушек, как я, для всех сотрудников морга до сих пор остаётся загадкой, для кого ж заказывали такую одёжку.

Гримаса чужого недовольства увяла под моим скептичным взглядом. Скрестив руки на груди, я вновь пристроилась на краю письменного стола и даже чинно прикрыла глаза ладошкой, продолжая болтать:

— А знаешь, почему тебе повезло, Жмурик? А потому, что я мизантроп, хамло, рабовладелец и гадкое, чёрное пятно на общей праздничной атмосфере. Говоря проще, если б моя повышенная ядовитость не гарантировала мне дежурства в ночь с тридцать первого на первое, валяться бы тебе в подсобке. А учитывая, что отопление клятвенно обещали и клятвенно же не сделали ещё года два назад в той части морга… — тут я сощурилась и убрала ладонь, глядя на закончившего одеваться парня. — К утру ты бы был вполне себе самым настоящим трупом. Так что цени, на какие же гигантские жертвы я пошла, оставив сменщиков без дополнительной работы… Ну и без освежителя воздуха аля «Очень гниющий труп».

Парень скептично фыркнул, одним взглядом умудрившись передать всё, что он думает по поводу моих слов. Думал он, конечно, вполне лестно, но в подобный исход не поверил. А зря…

Я вот тоже не верила в страшилки про живые трупы! Теперь стою с одним посреди прозекторской и отчаянно пытаюсь понять, что теперь делать и как теперь быть. То, что при этом я умудряюсь ещё и болтать, сдабривая речь ехидством, иронией и сарказмом, так это всего лишь издержки характера. Ну и отходняк после такой-то встряски, конечно же.

— Так, посмеялись, погрустили, даже поплакали, — вздохнув, я уже куда более серьёзно глянула на мертвеца и полюбопытствовала, склонив голову набок. — Русский язык понимаешь?

Жмурик кивнул, вновь нахмурившись и переступив босыми ногами по холодному кафелю. Ух ты ж, мать моя краса необъятная! Только ты, Женёк могла притащить тряпки, но забыть про обувь!

Хлопнув себя по лбу, я вновь сбегала в раздевалку и притащила оттуда тапочки. Милые такие, пушистые, в виде кроликов. История о том, как они здесь оказались, была полна обсценной лексики и извращённых подробностей, поэтому на очень подозрительный взгляд незнакомца я только невинно похлопала глазами.

И промолчала, в кои-то веки. Только затылок почесала, вновь устраиваясь на краю стола и скрестив руки на груди. По радио начали крутить очередную подборку праздничных песен и я, машинально морщась, переключила на остановленный плейлист и нажала на повтор. «Я убью тебя лодочник» сегодня точно была хитом ночи и отлично поднимала настроение.

— Что понимаешь, это вот прям гора с плеч, — вздохнула и потёрла подбородок. — А теперь надо узнать, на каком же таком наречии ты изъясняться изволишь. Что язык восточный, это я даже к гадалке не пойду. Всё равно опять объявит нечистой силой, и изгнать попытается. Только вот… Какой из?

Жмурик только вздохнул и вновь пробормотал что-то себе под нос. Судя по голосу, явно не моей красотой неземной восхищался и точно не за спасение благодарил. Вот после такого и начинаешь задумываться, а стоит ли помогать коллегам по цеху из соседнего зала и подменять их по доброте душевной?

— Ла-а-адно, пойдём методом исключения, — поведя носом, я громко чихнула и зажевала оставшийся кусок бутерброда. — Японский?

Отрицательное мотание головой и скептичный взгляд.

— Ну да, на ниндзя ты тож не похож, а уж сёгун из тебя, как из меня балерина. Чисто теоретически, умирающего лебедя сыграть смогу, — весело фыркнула, показательно разведя руки в сторону, — а вот на практике вряд ли. Лады, едем дальше. Китайский?

Парень страдальчески вздохнул и покачал головой.

— Да ладно?! А так сразу и не скажешь, что нет, — хмыкнув, доела собственный ночной перекус и сощурилась, припоминая какие ещё из восточных языков могут быть достаточно распространенны. И популярны, да. Особенно среди красивых, милых и не совсем мёртвых мальчиков богатого происхождения. — Ну хорошо… Да быть того не может… Корейский?

Жмурик утвердительно кивнул головой и облегчённо выдохнул, заговорив так быстро, что через две минуты у меня начала болеть голова, а глаза медленно, но верно сползали к переносице. Я, конечно, человек начитанный, с широким кругозором и умением заболтать собеседника до полубессознательного состояния…

Но даже мой мозг не был способен обработать такой стремительный поток информации. И это не беря в расчёт тот незначительный факт, что в корейском, я как свинья в апельсинах! Оценить-то оценю, но ни хрена лысого не пойму!

— Стоп машина! — подняла руки вверх, останавливая бесконечный поток слов и мимоходом глянув на наручные часы. Оживший мертвец послушно замолчал, недоумённо на меня поглядывая. А я прикидывала, убьют меня или не бьют за звонок в три часа утра, попутно ехидно заметив. — То, что я угадала, на каком языке ты изъясняешься, милейший, ещё не значит, что я в нём хоть что-то понимаю. А теперь изволь заткнуться на пару минут и дать бедной, ошарашенной и испуганной даме прийти в себя… И выяснить, нет ли у одной отмороженной личности нужного разговорника. Вот кто бы мне сказал, что я в новогоднюю ночь вдруг пожелаю получить русско-корейский разговорник — в жизни бы не поверила! Но поди ты…

Жестом указав парню, что бы уселся на стул, благо оный рядом под ногами вертелся, я вытащила телефон и, помедлив немного, набрала нужный номер. Ответили, конечно, далеко не сразу…

Зато когда кое-кто ледяной всё же дополз до брошенного на полу мобильника (а то я не знаю, чем они занимались, ага), мне довелось услышать тихий, хриплый со сна и прохладный голос:

— Три часа ночи, Харон. Если это не вопрос жизни и смерти, можно его отложить как-нибудь? Хотя бы до завтра?

— Отмороженаня моя, когда звоню я — это всегда вопрос жизни и смерти, — ехидно фыркнула, игнорируя возмущённое ворчание Верещагина на заднем фоне и демонстрируя кулак Жмурику, решившему куда-то слинять. — Хотя в моём случае, конечно же, ближе второй вариант.

Закрыв ладонью динамик, тихо, но внушительно прошипела:

— Сидеть, боятся и не двигаться с места. Я всё понимаю, естественные надобности оправить не мешает, себя на прочность испытать, мир окружающий познать… Но будь лаской, мертвюга ты мой озадаченный, не делай лишние телодвижения без моего ведома!

Мертвюга недовольно поморщился, но остался на месте. Чем значительно облегчил жизнь мне и гуляющим санитарам. По моргу и так баек ходит больше, чем про местные кладбища, сатанистов и готов вместе взятых, вряд ли стоит добавлять ещё одну в эту тёмную коллекцию!

— Тебе привет передают, — напомнила о себе Эльза, сцеживая зевок.

— Передай ему, что скальпелем я работаю быстрее, чем он мозгами, — в том, что это был именно «привет» я искренне сомневалась. Скорее уж некто злопамятный и нервный пообещал помочь мне с переходом в иной мир в самые кратчайшие сроки. И это приятно грело мою чёрную душу. — А вообще-то, я по делу звоню.

— Угу, — подруга хмыкнула. — И что это за дело могло заставить тебя отвлечься от любимых жмуриков в самый разгар ночной смены?

Задумчиво глянула на одного такого вот «любимого» жмурика. Нет, не спорю, красив, хорош и притягателен. Но настолько болтлив, что я уже в тайне начинаю жалеть о том, что он оказался жив. Не поймите меня неправильно, ценнее человеческой жизни нет, и не будет…