Наталья Соловьёва - Жизнь за ангела

 - Ты с ума сошел? Что бы меня расстреляли? Нет! Мне не поверят, и назад я не вернусь.

 - Скажешь, что в плену был, бежал…Поверят!

 - Нет!

 - Тебя и здесь убьют,  ты понимаешь? Используют и убьют! Уничтожат!

 - Даже если и так, я все равно не побегу. Я не собираюсь бегать по десять раз то в одну, то в другую сторону. Может я и немец, офицер вермахта, но не трус и не последняя сволочь.

 У меня есть совесть и понятие, что такое  честь. Тебе понятно? Будем считать, что ты мне этого не говорил, а я этого не слышал. – После чего повернулся спиной и направился к взводу, который строился на завтрак.

 Неужели он думает, что я такой идиот? Только его ли это инициатива или намеренная провокация я не знал. И поверить, в то, что со мной могут так поступить и в то, что Нестеренко сказал мне правду, я не мог. Нет, надо рассказать об этом Мелешникову, я не  имею права это скрывать. 

 Позже я рассказал об этом лейтенанту, об этой выходке ст. сержанта.

 - Ты правильно сделал, что мне доложил, - сказал Мелешников. – Я поговорю с этим ст. сержантом.

 - Может не стоит?

 - Положись на меня, ничего он тебе не сделает. Пусть только попробует.

 - Я думал это проверка…может, вы мне не доверяете?

 - Это провокация! Я ему устрою проверку…Черт! Твою! Этого только мне не хватало…Он у меня получит!

 - Ваня…- посмотрел я на Мелешникова, - я тебе верю…Мне больше не кому верить…

 - Я тоже тебе верю…все будет нормально. Иди…

 Мелешников  вызвал на разговор Нестеренко…

 - Ты что же это делаешь за моей спиной? Тебя кто просил?

 - Я…я  же проверить его хотел.

 - А тебя об этом просили??? Это что еще за инициатива? Спровоцировать его хотел?

 Что он ему сказал, я не знаю, но тот вернулся  весь бледный,  причем посмотрел на меня так,  как будто готов бы стереть с лица земли и растерзать на мелкие кусочки! Зато больше проблем у меня не было и тот самый Нестеренко обходил меня едва ли не за три версты. Даже слово не смел мне сказать!

 Вечерами, по традиции они часто собирались вместе, разговаривали, смеялись, пели песни. Организовали небольшой концерт. Играл гармонист, пригласили в гости девушек связисток, санинструкторов, и прочих. Пришла и Катя, при виде нее сердце мое вдруг радостно забилось. Увидев меня, она не сразу меня узнала, только когда я с ней поздоровался.

 - Привет!

 - Ой! Я тебя не узнала.

 У меня была короткая стрижка, да и в новой форме ей наверно было видеть меня не привычно.

 - Тебе идет, - посмотрела она меня. - Так даже лучше,- натянула мне на глаза пилотку.

 - Партизанка!

 - А ну гармонист, частушки давай! – закричали хором.

 Мы уселись все вместе, заиграла гармонь, и девчонки запели:

 Милый мой, милый мой,

 На войну возьми с собой,

 Там ты будешь воевать,

 Я - патроны подавать

 Распроклятая Германия,

 Сгорела бы в огне! –

 Не дала повесели

 Ни милёночку, ни мне.

 Девочки, молитесь богу,

 Чтобы Гитлер околел.

 Третий год уже воюем –

 Как собака, надоел.

 Все весело и дружно смеялись. Через некоторое время я сам не заметил, как заразился и смеялся уже вместе со всеми. Кто свистел, кто хлопал, кто пританцовывал, вообщем такого я еще не видал! Одна из частушек мне особенно понравилась, я почему-то над ней хохотал до упада, держась за живот:

 Сидит Гитлер на заборе,

 Плетет лапти языком,

 Чтобы вшивая команда

 Не ходила босиком.

 Представить такого я себе просто не мог! Надо же было такое выдумать! А девчонки все продолжали:

 Сидит Гитлер на заборе,

 Просит кринку молока.

 А доярка отвечает:

 Подою скорей быка!

 И снова я не мог удержаться, едва не лопнув от смеха. Ваня с интересом смотрел на мою реакцию, которая для него видимо была несколько неожиданной и интересной.

 Из колодца вода льется,

 Вода – чистый леденец.

 Красна Армия дерется –

 Значит, Гитлеру конец.

 У крылечка витого

 Черемушка отвисла.

 У фашиста битого

 Морда очень кислая.

 - А вот это уже не правда, - подумал я! - Чего-чего, а уж кислой она точно у меня не была, я имею ввиду морду.

 Не унимались девицы, притопывая сапожками, размахивая платочками.

 Гармонист, ты не зови,

 Сказки не рассказывай.

 Ты чего-нибудь взорви,

 А потом ухаживай.                            

 Где мой миленький воюет,

 Там дорожка узкая.

 Всех фашистов изобьем –

 Победа будет русская!

 Мы частушки вам пропели,

 Хорошо ли плохо ли,

 Мы попросим вас ребята,

 Что бы нам похлопали!

 В ответ, раздались бурные аплодисменты и овации. Гармошку взял Мелешников.

 - Тальяночку давай! – все засвистели.

 Катюша запела:

 Играй, играй тальяночка,

 Рассказывай сама,

 Как черноглазая, свела с ума…

 Голос у нее был просто чудесный, и я не мог оторваться, глядя на нее с восхищением.

 Так было до поздней ночи.

 Я хорошо повеселился. Если честно, так весело мне не было еще никогда! Как умели веселиться русские, так не мог веселиться никто! Разве можно было сломить этот народ?!

 Русский юмор он действительно особенный, таково нигде не встретишь, и признаться мне он очень нравился, я от него был просто в восторге!

 -У вас здесь весело, - признался я ребятам немного позже,  во взводе.- Если честно, я давно так не  смеялся, первый раз за все время.

 - А в немецкой армии, что скучно? – спросил меня Ваня.

 - Нет,- улыбнулся я,-  Но у вас веселее, я такого еще не видел. Я частушки слышал, первый раз! Такое придумали. Сидит Гитлер на заборе! Смешно.

 - А ты что? Представить себе такого не можешь?

 Ребята засмеялись.

 - Могу! В этих, лаптях…

 Товарищи хохочут.

 - Еще как доярка, быка доит! Это как с козла молока, то же самое. Мне юмор ваш нравится. Я от него в восторге! Честное слово!

 - Интересно, - спросил Алексей, – а чем русский юмор, от немецкого отличается?

 - Не знаю. У немцев тоже анекдоты есть, пословицы, поговорки, очень похожие. Только частушек нету – это чисто русский фольклор. Еще некоторые русские выражения на немецкий не переводятся, может быть можно перевести, но смысл от этого теряется.

 - А какие анекдоты немецкие ты знаешь?

 - О, анекдоты! Я много их знаю. На пример: Гитлер посещает психиатрическую лечебницу. Пациенты и персонал выстраиваются, чтобы его встретить. Больные выбрасывают руку в нацистском приветствии. Гитлер идет вдоль шеренги, и видит санитара, который не поднял руки. «Что такое?», - сердится он. И слышит в ответ: Мой фюрер, я же не сумасшедший.

 Ребята снова засмеялись.

 - Стоят Адольф Гитлер и Йозеф Геббельс на высокой башне, - продолжал я -  Гитлер говорит Геббельсу: «Что бы еще такое приятное сделать для народа?» Геббельс: «Прыгнуть с этой башни...». Фриц, что такое для арийца партия фюрера?» «Родная мать, герр обер-лейтенант»  «А фюрер?» «Родной отец, герр обер-лейтенант». «А что бы ты желал сделать для них?» «Остаться круглым сиротой!»

 Снова хохот.

 - Правда, - я признался ребятам, - эти анекдоты, мы рассказывали, тайком, между собой. Если бы кто-то донес, нас могли за них расстрелять.

 - Что, так серьезно? - спросил Александр.

 - А вот еще, - добавил Егор, - Сидят два пленных немецких солдата, смотрят на карту мира. Один другому говорит: «Ганс, ты видишь что это за страна на карте? Такая маленькая?» «Это же наша Германия!» «А это что за страна, такая огромная?» «Это же Советский Союз!» - Чешут Голову. «Интересно, а Гитлер думал об этом, когда послал нас сюда воевать?»

 Такого анекдота я еще не слышал.

 Снова мы собрались все вместе, все наше подразделение, в общей сложности человек сорок.

 - Ваня, спой что-нибудь, - попросили его.

 - Ладно, давай гармонь,- он взял ее в руки. – Что сыграть?

 - Веселое что-нибудь.

 Мелешников улыбнулся, растянув гармошку, скосив набок пилотку.

 - Внимание! Внимание! Говорит Германия! Сегодня под мостом, поймали Гитлера с хвостом! 

 И пошли припевки:

 Ты играй гармошка наша,

 Мы чужую разорвем.

 Сами милости не просим,

 И другим не подаем!

 Моя досада - не рассада

 Не рассадишь по грядам!

 Моя кручина - не лучина,

 Не сожжешь по вечерам!

 Играй, играй гармонь моя!

 Сегодня тихая заря,

 сегодня тихая заря,

 услышит милая моя.

 Не хочу баранины,

 Потому что раненный,

 Прямо в сердце раненный,

 Хозяйкою баранины!

 Словом Ваня Мелешников был гармонистом отличным, душой кампании, его любили все. Родом был из Рязани, вернее рязанской области, родины русского поэта Есенина, поэтому многое знал, и частушек, и песен, и народных напевов. А уж стихи своего любимого поэта тем более, он даже просто увлекался этим фанатично!