Наталья Соловьёва - Жизнь за ангела

 - Товарищ майор, разрешите доложить! – обратился лейтенант. – Разведгруппа во главе с лейтенантом Иваном Мелешниковым с задания вернулась, потерь нет. Нами уничтожен отряд немецкой разведки, в количестве шести человек. При попытке задержания пытались оказать сопротивление, пятеро убиты на месте, один взят в плен. Мы случайно на них нарвались, возвращались с задания, а тут они, выходят прямо на нас! Мы в засаду ну и…

 - Вот товарищ майор, - указали на меня, - пленного взяли, ранен только.

 - Молодцы, вольно.

 - На русском чешет как на родном, зараза!  Даже переводчика не надо так меня посылал! – вставил тот самый солдат.

 Был это старший сержант, Вячеслав Нестеренко.

 - Ладно, разберемся, – сказал майор, подошел ко мне. – Кто такой? Документы?

 - Нет у них при себе документов, – ответил Ваня. - Сохранены только знаки различия.

 Он достал изъятые все бумаги, которые нашли.

 Майор оглядел меня, сверху донизу.

 - Лейтенант?  Не велика птица. Говорить сможешь?

 Я только смог посмотреть на него, мне снова сделалось плохо, и я опять потерял сознание. Меня подхватили и усадили на скамью.

 - Врача позовите срочно! – закричал майор. – Окажите ему помощь. Не хватало, еще чтобы он прямо сейчас скончался. Мы его даже допросить не успели!

 Все переполошились.

 - Чего стоите? Доктора сюда! – заорал капитан. Обратился к стоящему по близости старшему сержанту Андрею Иванову, – Бегом!!! Тот побежал в санчасть.

 Меня, пытаясь привести в чувство, но все тщетно, едва придя в себя, открывая глаза, я снова забывался, проваливаясь в пустоту.

 - Живой еще? Помрет же сейчас еще зараза, – сокрушался майор.

 - Кто его так растяпы? А-а-ай! – махнул рукой капитан. -  Аккуратнее не могли? В грудь, ножом!

 - Виноваты, товарищ майор.  Я же сказал, они сопротивление оказали. На предложение сдаться, пытались открыть огонь, а этот гранату вытащил, чуть на воздух не взлетели, едва чеку не выдернул. Андрей вовремя успел. Славик  сцепился с ним в рукопашную и ткнул его ножом… - сказал Ваня.

 - Вы что скрутить его не могли, да кляп в рот засунуть? – спросил капитан.

 - Я среагировать не успел, все очень быстро произошло, - ответил Федя Семенов.

 - Мы уже их всех решили уничтожить, чего с ними возится,– объяснялся Мелешников. - Обыскали, стали уходить. Славик трофей прихватить решил, дались ему эти часы! Пнул ногами это «фрица», а он очнулся. Я даже не знал что делать, решил его все же с собой прихватить.

 - Он даже шел своими ногами, на меня опирался, сил еще у него хватило! Потом мы его тащили до нашей передовой, даже машину нашли, чтобы быстрее доставить, – сказал Александр Гузынин.

 В санчасти медсестра и доктор, военный хирург майор Соколов, занимались своими делами, заканчивали перевязки, когда влетел Андрей Иванов.

 - Скорее! Вас срочно в штаб вызывают, в подразделение разведки.

 - Что случилось? – спросил хирург. – Кому-то плохо или кого-то из ребят ранили?

 - Мы там «фрица» пленного взяли, он ранен.

 - Какое ранение?

 - Ножевое…

 - Катя, собирайся, идем, – врач мгновенно сорвался с места. – Носилки возьмите! – схватил чемодан первой помощи и побежал.

 Минут через десять прибежали на место. Доктор меня осмотрел.

 - Живой еще? - спросил майор Савинов.

 - Живой, - ответил доктор, - но дело плохо. Катя, спирт нашатырный давай.

 Я очнулся. Смутно увидел перед собой лицо доктора и девушки в белом халате. Перед глазами все расплывалось, чувствовал, как мне растирали виски.

 - Дыши, дыши!  Не спи! Глаза открой, – слышал голос. – Глаза открой, говорю! – кричал доктор.

 Я пытался делать вдох, было больно, дыхание было частым и поверхностным. Ощутил, как положили меня на носилки, куда-то несли…

 В санчасти меня раздели, сняли обувь. Верхняя одежда и тампон были насквозь пропитаны кровью. Пока я шел ногами, у меня открылось сильное кровотечение. Мне сделали какие-то уколы…

 - Катя, готовь инструменты, нужна операция срочно. Кладите его на стол…

 Меня положили на стол, закрепили руки ремнями, я видел только лицо медсестры и доктора в марлевой повязке. Они возились со мной, что-то делали, мерили пульс давление…

 - Катя, какой диагноз поставим этому «Фрицу»? – спросил доктор, подойдя к столу, вымыв руки, надевая резиновые перчатки и марлевую повязку. – Колото-резаная рана груди, ножевое ранение, пневмо и гемоторакс.  Что такое гемоторакс и пневмоторакс знаешь?

 - Знаю, - ответила медсестра. – Это скопление крови в грудной полости и попадание воздуха… 

 - Молодец. Что еще характерно для таких ранений?

 Катерина немного задумалась. 

 - Повреждение внутренних органов! - ответил доктор.- Каких?

 - Легких,сердца...

 - Правильно!Возможно ранение левого легкого под вопросом, это надо уточнить. Будем проводить ревизию и ушивание раны, остановку кровотечения, будешь мне ассистировать.

 - Поняла…

 - Умница! Укол готовь, будем под местной анестезией.

 Мне стали обкалывать рану, от боли я дернулся. Почувствовав  как  сбоку,  меж ребер вонзилась  игла,  уже не выдержал и  заорал настолько сильно, насколько хватило мочи, но вместо крика доктор услышал  только сдавленный, слабый, едва слышный стон. 

 - А – ай! Мутти… Шмерцафт… (Мамочка... больно...), – вырвалось у меня.

 - Что он говорит? – удивленно спросила девушка.

 - Больно ему, – ответил доктор. – Чего врешь? Неправда, потерпишь.

 Кровь, скопившаяся внутри, под давлением, через иглу вырвалась наружу вместе с пузырьками воздуха, отчего я вздохнул и почувствовал облегчение. Боль тоже уменьшилась, и стало значительно легче дышать. До этого было чувство, что внутри все сдавило тисками.

 - Ну вот, дыши,  щас  легче станет…-  ободрил Соколов.

 После этого я успокоился и даже губы, которые были уже синими, приобрели бледно-розовый оттенок.

 - Вот видишь? Катя, смотри, у него уже и губы порозовели… Слава тебе Господи! Откачали…- доктор даже вспотел.

 Я все еще чувствовал боль, хотя и тупую, опять застонал. Доктор вставил какой-то инструмент, я испытывал неприятные ощущения, было слышно, как ковыряются в ране.

 - Легкое кажется не задето…скопление крови в плевральной полости… Чего стонешь? Не больно уже! Ишь ты, маму ему давай. Я тебе покажу мамочку и папочку тоже. А ну не дергайся, а то все брошу сейчас! – ругал меня доктор. – Зажим давай, – обратился к девушке. Видишь сосуд? Надо сшивать, – пережал пинцетом поврежденные сосуды.

 Я почувствовал, как что-то тянули. Сжав зубы, я старался терпеть, пока меня латали как дырявый носок. Во время операции доктор разговаривал со мной, пытаясь удержать меня в сознании, приободрял:

 - Всё уже, всё… Потерпи ещё немного… Молодец! Глаза не закрывай! Хороший «фриц», конечно мёртвый «фриц», но ты ещё живым пока нужен, так что погоди ещё пока помирать. Сначала расскажешь, что знаешь, а потом уже на тот свет отправляйся… Да? Будешь жить? Или не хочешь? Посмотри на меня… Видишь, нитки? Какой иглой тебя штопаю? Какая дыра… Кто так постарался?  Мастер прямо…скосил правда немного… Точнее бить надо! Так что тебе повезло…

 Минут за десять меня зашили, стали накладывать повязку. Я пять стал терять сознание...

 - Дыши же, дыши! Не хочет ведь жить зараза!

 Мне поднесли вату с нашатырным спиртом, я пришел в себя. Доктор снял наконец перчатки.

 - Еще бы сантиметра два правее, чуть ниже и был бы покойник. Едва сердце и аорту не задело. Вообще рана серьезная.

 В сердце мне не попали, но повреждено было несколько крупных сосудов, что привело к сильному кровотечению. Может, и кровотечение было не столь значительным, так как края раны в этом случае быстро спадаются, но пока меня доставили, прошло слишком много времени. Этого было достаточно, чтобы мое состояние значительно ухудшилось, и я потерял много крови. В начале я не чувствовал себя так плохо и даже мог идти своими ногами.

 - Вот уж не думала, что придется еще и «фрицам» помощь оказывать, – сказала Катя.

 Доктор снял меня со стола, на руках перенес в палату, уложил на кровать.

 После того как рану зашили, мне стало лучше, я пришел в себя, перестал терять сознание, но еще не совсем отошел от шока. У меня немного помутился рассудок, и я плохо соображал -сказались последствия стресса и психологической травмы. Я вспомнил о товарищах, которые погибли на моих глазах, друзьях, которых потерял, со мной случилась истерика. Пока наркоз еще действовал, я не чувствовал сильной боли. Сам не зная почему я вдруг вскочил с постели и бросился бежать, наверное со страху, но тут же упал. Девушка вскрикнула, доктор едва успел меня подхватить!

 - Стой! Куда?! Бежать собрался? - Кинул меня на кровать и стал удерживать руки. Насколько хватало сил, я пытался отчаянно сопротивляться.

 - Ляссен зи ан!(Пустите!)

 - Лежать! А ну, успокойся!

 - Найн… Хильфе! Во майне фройнде? Алекс! Кристиан! (Нет! Помогите! Где мои друзья?  Алекс! Кристиан!)

 У меня поехала крыша, я плохо соображал, все еще не веря в реальность происходящего, не мог осознать, что я в плену. Мне казалось, что это страшный сон и сейчас я проснусь! Все закончится! Мне ужасно хотелось домой, к своим близким, в Германию.

 - Лежи же, сказал! – доктор прижимал меня к кровати, удерживая руки.

 - Кристиан! – на глазах моих были слезы.

 Силы иссякли, и сопротивляться я не мог, только всхлипывал и беспомощно рыдал как ребенок. Мне было тяжело дышать и не хватало воздуха.