Надо мной, вернее над моим телом, склонился тот самый солдат, который нанес мне ранение, я видел его со спины, он еще раз пытался нащупать пульс на сонной артерии.


 - Не дышит. Кажется все, готов… - произнес Славик.

 - Все... Ты его наверно…блин! Поторопились. Надо же было… - посетовал товарищ.

 Все собрались вокруг меня.

 - Упустили... - сказал высокий симпатичный парень с русыми волосами, лейтенант, очевидно он был за командира.

 Меня принялись обыскивать.

 - Что это? – пронеслись мои мысли, – Я что, уже умер? Он обыскивает меня, шукает по моим карманам! Зачем? Что ты делаешь? Эй! Иван, я здесь!

 Мне казалось, что я кричу, но меня никто не слышал, тот солдат продолжал делать свое дело. Вдруг настроившись, я услышал его мысли:

 - Гаденыш… Дерьмо немецкое! Допрыгался сволочь. Может, правда живым его брать надо было? Что это? – он вытащил из планшета бумаги. Затем уже вслух, - Ребята, лейтенант. Резвый, какой попался, так дернул! Здесь карта, на ней кажется, границы нашей передовой обозначены и еще что-то…

 - Дай посмотреть, – сказал лейтенат. – Поля это наши минные.

 - Может, стоило его живым взять? «Язык» бы не помешал, – высказал один из товарищей.

 - Какая разница, все равно уже неживой. Сразу думать надо было, – добавил тот, что был высокий и коренастый, широкий в плечах, атлетического телосложения. Морда у него была, круглая, пошире, чем у всех остальных, он явно сожалел.

 А вот мне не было жаль, я наблюдал со всем со стороны... Странно, но мне не было плохо, я чувствовал лишь необыкновенную легкость. Скорее мне было все равно, тело было лишь пустой оболочкой, только на груди его, расплывшееся багровое пятно, а на лице отражалось выражение, как будто спокойно спал.

 - Сам виноват, сопротивление оказывал, – сказал чернявый с карими глазами. – Смотрите, что я еще у него нашел.

 - Дай посмотреть, – стали рассматривать мои фотографии.

 Я носил  с собой несколько, одна была где мы с Алексом.

 - Других обыщите!- скомандовал лейтенант.

 Остальные что стояли рядом стали собирать трофеи и обыскивать остальных убитых.                    

 - Ого! Тут еще что-то, – чернявый вытащил мой портсигар. - Ребята! Сигаретами разживемся!

 Достали и письмо…

 - Мама! Я же ей даже… Письмо… Не успел!

 Тут меня охватило сильное волнение, и я лишился того чувства покоя, которое меня наполняло. Боль душевная была не менее мучительной, чем боль физическая! В то же мгновение, как я об этом подумал, я оказался дома. В Германии было еще 5 утра, начало шестого и близкие спали.

 На столе стоял стакан с водой, я хотел его тронуть, сконцентрировался на нем, и он вдруг упал! Представьте себе силу мысли! Услышав грохот, мама проснулась. Мне очень захотелось, чтобы она меня услышала.

 - Мама! Мама!

 - Господи! Что это? – на лице у нее отразился испуг.

 Она меня услыхала!  В комнату вбежала сестренка.

 - Что с тобой мама?

 - Ты слышала?

 - Что?

 - Голос.

 - Какой голос? Нет, я слышала, как что-то упало.

 - Голос, твоего брата… Он звал меня: «мама!»

 - Тебе наверное приснилось?

 - Ганс, с ним что-то случилось! Я чувствую, беда! Не хорошо мне.


 Откуда-то появился яркий свет, меня туда потянуло. Пролетев по какому-то как мне показалось туннелю, я оказался там. Увидел ясную поляну, с зеленой травой необычно яркого цвета, передо мной появилась Инга.

 - Ганс!

 - Инга?

 - Ты узнал меня?

 - Да. Ты теперь ангел?

 - Что ты здесь делаешь?

 - Инга, ты пришла за мной? Забери меня с собой, пожалуйста.

 - Не могу.

 - Почему? Здесь так красиво! Мне хорошо, я хочу здесь остаться!

 - Ты рано сюда пришел, тебя здесь не ждали. Ты еще не сделал свой выбор, возвращайся…

 - Но я не хочу возвращаться!

 Инга стала от меня уходить. Какая-то сила стала меня выталкивать обратно, к земле, я оказался в лесу.

 Русские собрали, все что могли, все трофеи которые им были нужны.

 - Все, пора уходить, – сказал тот парень, который был командиром.


 Чернявый парень, вдруг решил еще раз ко мне подойти. Посмотрев, он напоследок, пнул меня пару раз сапогом по ногам и в бок, словно мусор, от чего тело мое сильно встряхнулось. Это было уже слишком!  Лежал же я себе уже спокойно никого не трогал, сдох ведь уже, нет еще ему чего-то было надо! Даже мертвого не оставят в покое. Взгляд его упал на мою руку…

 - А часики у него ничего… Стой! Подождите! У меня как раз часы сломались, а у него хорошие, швейцарские небось.

 - Пойдем! - старший дернул его за рукав.

 - Я сейчас, товарищ лейтенант, только часы сниму как трофей.

 Тот аж сплюнул.

 - Дались тебе эти часы!

 Он стал снимать… В тот момент я вошел в свое тело и почувствовал холод. Очнулся от боли, пошевелил пальцами, открыл глаза. Перед собой увидел лицо, все того же солдата. От неожиданного удивления глаза его сделались круглыми, как чайные блюдца, он чуть не рехнулся!

 - Ба! Ребята он еще живой!


 Вся группа сбежалась ко мне. Я молча, спокойно смотрел на русских разведчиков, тоже несколько обалдевшим взглядом, пытаясь понять, что происходит. Те же смотрели и выжидали, как я себя поведу. Осторожно, собрав все силы, я попытался приподняться, отполз немного назад, и сел прислонившись к дереву, продолжая молчать, не предпринимая больше никаких действий. Тот самый чернявый парень присел на корточках рядом со мной.

 - Ты что еще не сдох? Что делать-то с ним? – Обратился к товарищам, – Добить его что ли?

 - Отставить! – сказал лейтенант. – Возьмем его с собой, пусть расскажет, какого хрена они здесь делали. Аптечку достаньте.


 В общей сложности, пролежал я без сознания наверное почти минут десять, а потом вдруг неожиданно очнулся. Всякое конечно бывает, но видимо этого действительно никто не ожидал.

 Мне расстегнули одежду, сделали валик из бинта и ваты, плотно наложили на рану. Я сделал попытку встать на ноги, пошатнулся, оперся на ствол.

 - Встать сможешь? Ауфштейн! - меня подхватили под руки, помогли подняться  и поставили на ноги.

 - Идти то сам сможет? Федя, придется тебе его тащить,– сказал командир.

 - Не надо. Я сам, я пойду, – произнес я по-немецки.

 - Говорит, что сможет идти, – перевел один из ребят.

 - Ладно, пускай идет, если сможет.

 С трудом, опираясь на одного из разведчиков, я пошел, преодолевая боль. Так прошел метров может быть двести, не знаю, до конца рощи оставалось немного. Дальше голова закружилась, ноги подкосились, и я упал, потеряв сознание.

 - Может, зря мы его подобрали? Живым то хоть донесем? – спросил один из разведчиков.

 Я очнулся оттого, что хлопали меня по щекам.

 - Тут не далеко, постараемся, – сказал лейтенант. – Придется его тащить.

 Тот парень, что был покрепче, снял плащ-палатку, меня уложили, взялись за концы с четырех сторон и понесли…

 Дошли до передовой.

 - Стой! – услышали оклик.

 - Свои, разведка! – замахали руками.

 - Смотри, кажется, волокут что-то. Никак «языка» взяли?!

 Сбежались любопытные. Снова меня привели в чувство.

 - Живой еще? – спросил лейтенант.

 - Живой, – ответил  товарищ.

 Все столпились вокруг меня, как будто непонятно кого увидали. Ну, первый раз немца увидели!

 - Чего уставились?! – закричал лейтенант. – Машина есть? Надо срочно до нашего подразделения и до санчасти, ни то концы отдаст.

 - Сейчас что-нибудь придумаем. Найдем!

 Один из солдат подбежал к неподалеку стоявшей машине. Я опять отключился…

 Очнулся от тряски, открыл глаза.

 - Смотри, очнулся. Ну что, как самочувствие? Че молчишь? – спросил тот чернявый. – Ах да! Он все равно по-русски не понимает, чурка немецкая.

 В конце концов, он меня достал! До этого я молчал, старался не выдать то, что знал русский, дабы не навлечь на себя лишние проблемы. Неизвестно какую бы это реакцию вызвало, поэтому я притворялся.

 - П-пошел ты…- выговорил я запинаясь.

 - Что? Вот те на! Ах ты, гад. И молчал сволочь! Ребята, он уже русский выучить успел! А ну повтори, что ты сказал?!

 - Пошел ты…

 - Куда ты меня посылаешь? А ну договаривай!

 - Н-на хутор, баб-бочек ловить, - ответил конкретно, чисто на русском, так чтобы можно было понять.

 Видно сказал даже слишком чисто, без всякого акцента, так что чуть было уже не пожалел об этом.

 - Гнида! Иуда! Ты за сколько Родину и совесть свою продал?

 - Что? Ник-кого я не пред-давал. Клянусь.

 - Ладно, разберемся, кто ты такой, – сказал чернявый.

 - Оставь его пока, он живым нам нужен, - вступился лейтенант. – Тебя как зовут? Имя, у тебя какое?

 - Ханс.

 - Фамилия как?

 - Краузе. Краузе Ханс… Воды, пить…

 Я с трудом шевелил сухими потрескавшимися губами, мне очень хотелось пить. Мне дали глотнуть воды из фляги.

 - Плохо мне…

 С каждой минутой мне становилось все хуже.

 - Эй, водила! Быстрей давай! Заснул что ли?

 - Да все уже, приехали! Сейчас.


 Через минуту машина остановилась. Ехали мы не долго, минут десять. Подразделение разведчиков находилось километрах в трех от передовой. Меня выгрузили из машины, поддерживая под руки, заволокли в здание.

 В помещение были офицеры, как я в последствии узнал некто иные как майор Савинов и капитан Колесов. Майор Савинов был начальником разведки, а капитан командиром подразделения.