- Что слышно об этом? Говорят что уже в середине мая? – спросил Алекс.

 - Скорее всего нет, иначе бы об этом уже говорили, – ответил Иоганн. - Нам нужно время, для того чтобы собрать силы, сгруппироваться. Так что я думаю не раньше июня. На вооружение все еще  поступает новая техника, огромное количество новых танков, «тигров», «пантер», самоходных орудий «Фердинанд».

 - Ну, держись большевики! Побегут «Иваны», пятки дырявые засверкают, – Шольц явно вспылил.

 - Мы покажем им Сталинград!

 - Точно!

 - Они у нас получат!

 - Ага, на клочки порвем, как красное знамя!

 Товарищи разошлись.

 - Или мы опять, получим от большевиков, – охладил их браваду Вилли.

 И Генрих добавил:

 - Полную задницу!

 - А ты думаешь, они подготовиться не успеют?  У них тоже есть время, и то, что сражение начнется рано или поздно, тоже  знают. Как бы они первыми наступление не начали, сам черт не знает, что у них на уме. Не радуйтесь, а то мы сами еще побежим, – сказал я

 - Не каркай как ворона! – оборвал меня Шольц.

 – Пока мы здесь сидим, они создают крепкую оборону, – сказал командир подразделения.

 - Мне кажется, что у русских значительные силы, прекрасная оборона, нельзя их недооценивать. Попытка сейчас перейти в наступление чистый блеф, дурацкая авантюра!- я уже потерял осторожность в своих речах.

 - Отчасти ты прав, противника действительно нельзя недооценивать, но мне кажется, ты слишком пессимистично смотришь на вещи, – заметил командир.

 - Вовсе нет!– возразил я, - Я смотрю на вещи реально. Не надо себя обманывать. Мы уже были у самой Москвы, и что из этого вышло? Рот на пирожок открыли, и зубы обломали.

 - Только при вышестоящем начальстве этого не говори. Язык твой враг, он тебя погубит. И будь осторожен, когда называешь планы нашего фюрера авантюрой. Не дай Бог, продаст тебя кто-нибудь, скажут, что подрываешь морально-боевой дух. Сам знаешь, разжалуют, или попадешь в штрафной или в гестапо. Не говори потом, что я тебя не предупреждал! – сказал Иоганн Вейсман.

 Пока мы вели оживленную дискуссию, тем временем, командир дивизии  с майором Клейстом вызвал к себе начальника нашего подразделения Капитана Хонекера, и вероятно, разложил его буквально по косточкам, поимев основательно, как только хотели.

 - Почему не взяли «языка»? – спрашивал полковник

 - Мы старались, – пытался оправдаться Хонекер, – но нам не удалось, поиски не дали результата.

 - Это все, что вы можете мне сказать?! – полковник уже орал. – Я вами не доволен. В любой момент может поступить приказ о наступлении, а мы не знаем всей обстановки.

 - Но русские крайне осторожны в последнее время.

 - Хорошо, если не удастся произвести захват «языка» в данном районе, попробуем в другом месте…

 Вечером,  после того как мы поговорили, я вдруг ни с того, ни с сего взялся писать письмо домой, хотя признаюсь, что письма писать не любил и писал очень редко. Меня вдруг одолела какая-то тоска и тягостное предчувствие.

 В казарму зашел командир подразделения Иоганн Вейсман.

 - Пишешь письмо? – спросил он меня.

 - Да, маме. Я очень долго ей не писал, страшно подумать.

 Не успел я договорить, как  зашел наш начальник капитан Фридрих Хонекер.

 - Господин обер-лейтенант! Вас вызывают в штаб, к командиру дивизии.  Да, и вас  господин лейтенант тоже, поскольку вы его заместитель.

 - Хорошо, передайте сейчас идем.

 Мы направились в штаб дивизии. Заходя, постучали в дверь, вошли.

 - Хайль Гитлер! – отдал приветствие Вейсман. – Вызывали господин полковник?

 - Вызывал господа, проходите. У меня к вам важное дело. Нужно провести наблюдение в конкретно заданном районе и взять «языка» из числа офицеров. Уже долгое время вы не захватывали русских пленных.

 - Но русские крайне осторожны, они явно что-то подозревают, возможно, они засекли появление наших групп.

 - Это не допустимо! Непременно нужно взять «языка», я говорил вам об этом еще неделю назад. Если ночные поиски не дают результата,  проведите разведку днем!

 - Но господин оберст, это очень рискованно, – сказал я.

 - Возможно, но мне нужен результат, а пока я его не вижу. В упор не наблюдаю! Мне нужен непременно офицер, не ниже лейтенанта по званию, на худой конец ефрейтор сойдет,  и даже рядовой. Поиски проведете здесь, – он указал на карте, – в 18-м квадрате. Усильте наблюдение и тщательно проследите за всеми передвижениями русских на передовых позициях, определите их границы. На задание отправитесь завтра утром.

 - Господин оберст, но нецелесообразно проводить разведку в светлое время. К тому же на подступах к передовой русских открытая местность, все видно как на ладони! Там сплошная сопка! Только местами лес, с тополями и березами.  Есть еще правда глубокие овраги, заболоченные места и заросли ржи, но и те еще слишком низкие, чтобы скрыться за ними.  Нам  в светлое время близко не подойти, это опасно.

 - Я думаю, он прав, – поддержал меня командир взвода.

 - Не смейте мне возражать!  Не выполните приказ, разжалую из офицеров! На что вам даны мозги?! Голова дана, чтобы думать. Так думайте! Русские ничего не боятся, они проводят разведку в любое время суток и добиваются результатов. А вы?

 - Не стоит торопиться,– сказал Иоганн. - Я думаю надо действовать в два этапа, сначала провести тщательное наблюдение, малой группой в количестве шести человек, оценить обстановку на данном участке, а потом подготовить тщательный план по взятию «языка». Возможно, провести разведку боем, в крайнем случае, если это понадобиться.

 - Хорошо, делайте, так как считаете нужным, – согласился полковник. – Даю вам на выполнение задания не более пяти дней.

 - Я очень на вас надеюсь, – добавил Клейст.

 - Вы можете идти, – сказал командир дивизии.

 Из штаба мы вышли явно раздраженные, и не в радужном настроении.

 - Что будем делать? – спросил я своего командира.

 - Работать. Начальство было явно не в духе. Если так дальше пойдет, получим по-полной.

 Вернувшись в казарму, мы подняли наших солдат, которые уже почти все спали.

 - Поднимайтесь! Подъем! Быстро, быстро! – скомандовал я.

 - Мы только что из штаба, нами не довольны, – сообщил обер-лейтенант. - В течении длительного времени наша работа не приносит явных результатов, мы не взяли ни одного «языка». Завтра, нам предстоит отправиться на задание. Разведку предстоит провести в 18 –м квадрате, малой группой. Пойдут 6 человек, группы прикрытия пока не потребуется. Всего один сапер, связист, Алекс Гопнер, еще два человека, Кристиан, Пауль…-он указал жестом - и мой непосредственный заместитель, он же переводчик. Задача: определить границы передовой русских на данном участке, тщательное наблюдение, прослушивание. Если повезет, взять «языка», захватить пленных. Отправляемся завтра утром, подъем в 2 часа, ночи. Всем ясно? Гельмут, вы остаетесь здесь за командира в мое отсутствие. Остальные могут быть свободны.


 Глава 20

 Плен.

 В воскресенье, 2 мая 1943 года мы отправились на то самое, наше последнее, как окажется, роковое задание.

 Ночью мы вышли, строем к нашей передовой, примерно в 2.30. Через пол часа, преодолев пост  и заграждение, вышли к нейтральной полосе. Впереди шел сапер с миноискателем, Алекс тащил на себе рацию. Местами, я ему помогал, поскольку она была тяжелой, и лямка сильно оттягивала плечо. Мы прошли вдоль оврага и остановились у развилки, там тропинки пересекались, и одна из них вела, в рощу. Остановившись, мы решили проверить рацию, поскольку приемник часто барахлил. Повертели ручку, в наушниках тишина.

 - Черт! Говорил я им пора ее заменить, дерьмо, а не рация! – возмущался я. – Сколько можно ее ремонтировать?

 Наконец в наушнике раздался щелчки…

 - Альфа! Альфа, я Омега. Как слышно? Прием.

 - Я Альфа, вас слышу. Доложите обстановку.

 - Мы в 12-м квадрате, на развилке, километрах трех, от русских позиций. Движемся в заданном направлении…

 - Вас понял, – ответил радист.- Выполняйте задание.

 Двинулись дальше, прошли через рощу, в начале четвертого были у русских позиций. Передвигаясь ползком, подобрались как можно ближе и обосновались метрах в пятидесяти. Оттуда где мы залегли, все хорошо просматривалось. Впереди были проволочные заграждения, виднелись окопы. В окопах сидели солдаты, которые осуществляли дозор, рядом стояла вышка, а на ней часовой. То и дело местность освещали прожекторами, делали обход вокруг заграждений, еще и сторожевая собака. Ясное дело, что подобраться ближе и взять «языка» не наделав шуму невозможно. Более того, не реально!

 Мы прислушивались к каждому шороху, каждому звуку, который до нас доносился. Техники слышно не было, в том числе и машин, зато до нас доносись голоса, русская речь, и лай собак. Чтобы разобрать, о чем они говорят, я ползком подобрался ближе, когда освещали прожекторами, пригибался к земле и замирал. Спрятавшись в небольшой ямке, за кочкой я залег без движения и стал внимательно слушать, пытаясь разобрать, о чем говорят.

 - Вася дай закурить.

 - Хорошо. У тебя что, махорка закончилась?

 - Спать хочу.

 - Мало ли что хочешь, не хрен в дозоре спать.

 - Все вроде спокойно, ни шороха не слышно.

 - Я тоже устал, потом отдохнешь. Говорят, тут то и дело немецкая разведка по близости где-то шныряет. Их уже раза два засекали, следы оставляли.

 Мне стало не по себе, комок подкатил к горлу, я даже вспотел. Значит, в этом районе уже были? Наверное, еще кто-то из немцев, тогда из какой части? Из нашего подразделения точно нет, не наши группы. Разведка полка?