— Просто отпусти меня, Нейт! — пищу я. — Я не хочу быть здесь. Я не хочу…

— Лгунья! Не смей врать мне, Эйвери! Ты хочешь быть со мной, так же, как и я с тобой! Я всегда хотел этого, как и ты. Признай это, признай, что тебе так же больно, как и мне!

— Да, черт возьми, мне чертовски больно! Я чувствую себя так, будто не могу выжить без тебя, но ты мне не оставил выбора! И ты обещал, но нарушил каждое данное мне обещание. Я больше не хочу быть с тобой, не хочу чувствовать эту боль! Но да, я хочу тебя, хочу почувствовать тебя внутри себя. Я тебя чертовски люблю, хотя и не хочу любить! Да поможет мне Господь, вырвать эту любовь из своего сердца!

Внезапно, он накрывает меня своими губами, жестко и быстро, проскальзывая в мой рот. Я даже не могу бороться с ним, он украл у меня чертову способность делать это. Я нуждаюсь в нем. Его пальцы запутываются в моих волосах, он углубляет поцелуй. Я чувствую, как он кусает меня за нижнюю губу и кровь металлическим вкусом отдается в нашем поцелуе.

Все происходит так быстро. Его руки на моей заднице, сжимают ее, поглаживая. Он поднимает вверх платье, спускает по ногам трусики, спускает свои джинсы. Его член твердый и жаждущий, как будто только и ждал момента, чтобы погрузиться в мою влажность.

Я продолжаю стонать, сжимая его руки.

Он толкается в меня, трахает быстро и жестко. Нейт стонет, когда целует меня и толкается, от его сильных толчков моя киска сжимает его словно тиски, и за считанные секунды я начинаю кончать. Мы трахаемся так, будто это последний день на земле. Оргазм настигает меня словно ураган, Нейт толкается так глубоко, что это почти ранит меня.

— О боже, — издаю стон я. — Нейт!

Он рычит около моей шеи, посасывая нежную кожу, в этот момент я вскрикиваю, оргазм прорывается наружу, я не стесняюсь кричать, насколько мне приятно, мне абсолютно плевать, кто рядом со мной. Я просто даю выход чувствам, через пару секунд кончает Нейт, прижимаясь ко мне, как будто я могу исчезнуть из его рук, словно я — самое ценное, что он имеет в этой жизни. Все на грани отчаяния, только сейчас я понимаю, насколько мы изранены.

Затем он опускает меня на землю, отступая на пару шагов и пробегая рукой по взмокшим волосам. Я пристально смотрю ему в глаза, и когда удовольствие рассеивается, за ним кроется сожаление! Чертово сожаление! Он поднимает рывком джинсы вверх и выдыхает.

— Бл*дь, бл*дь.

— Нейт, я… — я пытаюсь оправдаться и хоть что-то сказать.

Но он резко оборачивается ко мне, злость заполняет его красивые глаза, он рычит и кидает мне, словно я последняя шлюха.

— Не смей больше никогда приходить ко мне Эйвери, никогда не появляйся там, где нахожусь я! Не смей!

Он переводит дыхание и снова говорит:

— Проваливай!

Его слова словно пощечина, которой наотмашь бьют по лицу. Я становлюсь неподвижной, пока его теплая сперма стекает по внутренней стороне моих бедер. Как это все мерзко, как он так пользуется мной. Но в этом виновата лишь я! Только я.

Он когда-то говорил мне, что я не его чертова игрушка. Что я его звездочка, его надежда. Так вот он лгал, я просто шлюха.

Я ошибка. Вот кто я.


***


Нейт


Что я натворил. Что, бл*дь, я натворил!

Я трахнул ее, и одновременно вырвал из груди ее сердце.

Я не заслуживаю ее. Я не заслуживаю всего, что она может дать.

Я не заслуживаю ничего.

Глава 31

Эйвери


— Я смогу сделать это, — говорю я Мегги и Лин, когда прохожу в раздевалку.

— Эйвери, тебе не нужно. Девочки сами справятся.

— Ну, я же тренировалась, поэтому я могу поучаствовать в выступлении.

Обе девушки переглядываются и соглашаются, кивая друг другу. Я знаю, что мы давно готовились к этому выступлению, тем более я одна из ведущих танцовщиц. Поэтому я не дам им испортить или потерять то, к чему они так долго стремились.

Они кричат мне слова поддержки, когда я выхожу из раздевалки.

— Ну, что, все готовы, все хорошо? — спрашиваю я, улыбаясь всем фальшивой улыбкой.

— Да!

Перед тем, как выйти на сцену, я всех проверяю, готовы ли они, правильно ли одеты, и привожу в порядок их прически. Я подготавливаю себя, потому что открываю начало выступления, затем они присоединятся ко мне. В тот момент, когда называют на сцене мое имя, я выхожу и замечаю в толпе Келли и Лиама, мне становится теплее в груди, потому они пришли поддержать меня.

Я двигаюсь по сцене отработанными движениями, делаю развороты, подпрыгиваю, словно робот, все выходит автоматически. Слышу, как все хлопают и радуются.

Затем мой взгляд находит в толпе парней, и я замечаю, что они о чем-то разговаривают, напряжение выражается на их лицах. Внезапно у Макса звонит телефон, и он уходит посреди концерта.

К тому времени, как моя партия почти заканчивается, в зале остается только Келли. Мое сердце неспокойно пропускает удары в груди, я слабо обращаю внимания на свои движения. Я замечаю, что возвращается позже Макс, но Лиама нет, он ушел. И когда я разворачиваюсь и делаю высокий прыжок, я смотрю на лицо Макса, которое выражает… Знаете, когда вам собираются сказать, что кто-то умер, вот такое у него выражение.

Я падаю на сцену, мои ноги попросту подгибаются подо мной. Я не в состоянии удержаться.

Толпа реагирует молчанием, все смотрят на меня. Я нахожу в толпе глаза Макса, и по его щекам катятся слезы. Внезапно я перестаю слышать окружающий шум, словно все происходит в замедленной съемке. Чувствую, как мне уносят со сцены, как меня бьют по щекам, чтобы я пришла в себя.

— Эйвери! — выкрикивает Мегги.

Почему он смотрит так на меня, что за взгляд на лице Макса?

— Эйвери, — требует Лин. — Посмотри на меня.

Почему же Макс плачет?

— Эйвери!

Почему Лиам ушел?

Я поднимаюсь на ноги почти автоматически, прохожу за сцену, за моей спиной раздаются крики Лин и Мегги, но я не слушаю их. Я заворачиваю за угол, и через боковую дверь вижу, как ко мне бегут Келли и Макс. Боже, лицо Келли на нем такое выражение, что мне сразу становится все понятно.

Случись что-то очень плохое, что-то ужасное. Я останавливаюсь перед ними, все еще ничего не чувствуя.

— Эйвери, — восклицает Макс. — Как ты?

— Почему ты плачешь, ответь?

Мне кажется, или мой голос и правда звучит пустым и поникшим?

— Эйвери...

— Быстро ответь, почему ты плачешь?

— Макс не здесь и не сейчас, — убеждает его Келли. — Посмотри на нее, она не готова.

— Скажи мне! — кричу я, отталкивая Макса. — Говори мне, Макс!

Тот смотрит на Келли, взглядом приказывая меня обнять. Почему, черт побери, меня нужно обнимать?

— Эйвери, детка, — начинает Макс. — У нас есть кое-какие новости о твоей матери.

Моя голова начинает кружиться, ноги подгибаются. Я знаю, что Келли держит меня. Он знает, что если отпустит, я, скорее всего, упаду.

— Ты помнишь, я как-то рассказывал тебе, что у твоей матери был любовник? Ну, это не было секретом ни для кого. В тот день она вышла из мотеля, и за ней последовал один человек. Когда она ехала, то заметила, что ее преследуют, и вышла из машины. Она... понимаешь, детка, она узнала эту машину и человека, который в ней находился...

О боже... Это, наверное, была жена этого мужчины, она выяснила про нее и убила мою мать.

— Эйвери, детка, тот человек, что преследовал машину твоей матери, был твой отец.

ЧТО? Что?!

— Мы его опрашивали неделю назад, и он нам не сказал ничего. Он отказался разговаривать, но когда мы собрали достаточно доказательств, то мы его арестовали. Затем после долгого разговора и предъявленных ему доказательств, он все признал. Эйвери, он признался, что убил Тайлу.

Мои колени подгибаются, и даже Келли не может удержать меня. Он падает вместе со мной. Я кричу, кричу, настолько громко, что начинает покалывать в ушах. Мой мозг полностью отключается, сознание покидает меня. Единственное, что снова и снова проигрывается у меня в голове, что мой отец убил мою мать.

Я проваливаюсь в темноту.


***


Он преследовал ее.

Он подозревал ее в измене и, что она не вернется к нему.

Он был в ярости и задушил ее.

Она умерла.

Он избавился от ее тела, закопав его, а затем избавился и от ее машины.

Эта информация никак не может уложиться в моей голове, даже после того, как я немного пришла в себя и провела час в полицейском отделении. Я не пролила и слезинки, когда узнала, что моя мать мертва. Я не чувствую ничего. Я сломлена. Я разрушена. Я убита.

И вот я нахожусь в комнате свиданий, я хочу поговорить с отцом, но когда я его вижу, не могу вымолвить ни слова.

Я сверлю его взглядом, но он не смотрит на меня в ответ, его голова между его ног, волосы всклокочены, тело сотрясается дрожью. Я быстро подхожу к отцу и толкаю его, чтобы он наконец поднял на меня свои глаза.

— Это был несчастный случай? Как ты можешь так говорить? Ты же задушил ее! Ты убил ее, убил! — кричу я.

Но внутри нет чувств, одна пустота.

— Я не хотел того, просто был очень зол. Я любил ее. Когда я понял, что произошло, было слишком поздно, Эви. Я только хотел ее припугнуть, чтобы она не уходила от меня.

Припугнуть.

— Она была восхитительная, замечательная, — я издаю шипящий звук. — Её жизнь не принадлежала тебе, чтобы так отнимать ее!

— Эви, пожалуйста. Пожалуйста, прости. Не надо ненавидеть меня.

Я смотрю на него, а внутри полная пустота, лето сменила зима. Внутри у меня сердце будто покрылось ледяной коркой.