Народу собралось уже много, все стулья перед сценой заняты. Большинство кутаются в шарфы и выглядят так, будто надели как минимум пару свитеров под пальто, а парочка садоводов даже не снимает шерстяные шапки. Комитет деревенских старост начал усаживаться за столом на сцене — ни один не обходится без пары помощников, чтобы подняться по ступенькам. «Может, мы перепутали день, и сегодня заседание клуба „Помогите старикам“?» — сказала Молли.

— Если они начнут играть в лото, сваливаем отсюда.

Лола засмеялась.

— Боже, как же здесь холодно. Расскажете мне, если что-нибудь произойдет — я выскочу накину пальто.

Она вернулась в восхитительном оранжевом пальто из шерстяной байки с настоящим мехом по подолу — по крайней мере, он выглядел как настоящий.

— Прежде чем вы спросите, скажу сразу: его отдала мне мама Чарли. Думаю, она надеялась, что кто-нибудь обольет меня краской на Слоун Сквер. Это случилось с одной из ее закадычных подруг, когда она вышла в норковом манто. Жаль, я этого не видела. Ладно, для деревни сойдет. Я имею в виду, его очень хорошо видно в темноте. И мех, слава богу, искусственный.

— Я так рада, что ты это сказала. Ты тоже против настоящего меха?

В университете Молли была известна как ярая противница охоты. Однажды какой-то ублюдок на невероятно крупной лошади гнался за ней около мили, трубя в охотничий рог.

— Нет, дорогуша, мне плевать на эти бредни, я бы носила шубку хоть из хомяка, будь это модным, но носить мех — это дурной вкус, не так ли?

— Тебе понадобится тысяча хомяков, чтобы сшить пальто по размеру.

Лола засмеялась, и Молли тоже, но я заметила, какой неприязненный взгляд Лола бросила на нее. Затем надменного вида дама в симпатичной зеленой шляпке захлопала в ладоши, и миссис Померой начала зачитывать повестку дня и напоминать всем, что пора заплатить членские взносы, потому что новые карточки уже готовы. Под конец она объявила, что некто мистер Ченнинг принес фотографии, и если кто-нибудь в этом году собирается выращивать брокколи, то они должны обязательно подойти к нему после собрания. Пожилой мужчина потряс в воздухе пакетом с фотографиями и поощрительно улыбнулся аудитории. Один или два члена комитета заерзали на своих местах.

«Что такое брокколи?» — довольно громко прошептала Лола, и Молли сказала, что это, должно быть, сорт капусты.

— Боже, неужели ты не можешь быть серьезной? Ты меня до истерики доведешь.

Не знаю, что принято говорить, когда тебе демонстрируют фотографии капусты. Может быть, надо восклицать: «О, как это мило!», как в тех случаях, когда кто-нибудь показывает фотографии своего малыша, даже если он выглядит как поросенок. Собрание продолжалось, началось обсуждение овощной палатки на летней ярмарке, и народ немного оживился. Женщина в синем бушлате военно-морских сил предложила в этом году попробовать что-нибудь новое — например, выставить несколько растений в горшках. Другая, сидевшая в нескольких рядах от меня, заявила, что лично она не знает, кто может вырастить хорошую герань, а вот она может, и не раз завоевывала призы. А рассаживать герань по горшкам — это адский труд, но если комитет не хочет привлекать ее к участию, так ей же лучше. Затем подключился мистер Кеббеджс и сказал, что, по его мнению, растения в горшках — это замечательная идея, и они были бы превосходным дополнением к овощной палатке, однако без герани это сделать, пожалуй, невозможно. После этого все немного успокоились и принялись обсуждать тему обмена сортами растений. Не уверена, что у меня есть что-нибудь на обмен, разве что сорняки, но я не думаю, что комитет их имел в виду.

Когда я уже надеялась, что они наконец-то перейдут к чаепитию, на сцену вышла симпатичная женщина и начала говорить о выращивании роз. Было очень интересно, если забыть о некоторых совершенно непонятных фразах о каких-то чайных гибридах и флорибундах. Она принесла несколько фотографий своих любимых сортов, которые носили звучные названия вроде «Ледяная Джинджер» или «Румянец Древнего Китая», и пустила их по рядам. А затем сказала, что нужно быть очень осторожным, если собираешься заниматься «Золотым Дождем». При этих словах мы трое чуть не сбежали, но оказалось, что это всего лишь название сорта прекрасных желтых роз. Лола фыркнула, и Молли тоже похихикала. Наконец две женщины вкатили столик с чаем, а миссис Померой объявила о Национальном состязании садоводов и флористов, организованном Би-Би-Си и каким-то журналом, и сказала, что было бы здорово, если бы наша деревня подала заявку, потому что, как она случайно узнала, деревня Верхний Мост уже работает над своей заявкой. И все сказали: «Тьфу ты, ну как всегда».


Пока мы с Молли стояли в очереди за чаем, Лола пошла разыскивать миссис Померой. Вернувшись, она заявила, что считает возможным подписать Чарльза на участие.

— Ну, я имею в виду, что у нас слишком много земли, которая заросла травой, и мы не знаем, как ее использовать.

— Он что, заядлый садовод?

— Нет, но он мог бы научиться. По крайней мере, я могла бы указать ему, на чем следует сосредоточиться. На мой вкус, он проводит слишком много времени вдали от дома, гоняясь за своими проклятыми картинами.

— Может, стоило бы начать с чего-нибудь полегче — с клумбы, например?

— Возможно. Чувствую, его ненаглядная матушка тут же вмешается в это дело. Но мы должны что-то делать. У нас невообразимо скучные ландшафты — лужайки и несколько старых клумб. Знаю! Элис, ты наверняка сможешь спроектировать для нас что-нибудь потрясающее!

О господи!

— Клянусь, Элис, ты сможешь.

Иногда мне хочется убить Молли.

— Нет, вряд ли, то есть я, конечно, буду рада помочь, но я же не знаю простейших вещей о садоводстве.

— Ну, это ты зря. Но я думаю, садоводческое общество нам поможет, не так ли? Ты можешь придумать дизайн, а они пусть высадят растения. Мы предоставим землю, и тогда деревня сможет участвовать в состязании. Прекрасно!

— Мы можем сделать это общественным проектом и привлечь всех желающих.

— Ну, я даже не знаю…

Конечно, я знаю. Это смехотворная идея. Я понятия не имею о дизайне садов, и не представляю, что себе думает Молли, соглашаясь с Лолой, но у меня появилось большое искушение врезать ей как следует.

Лола выглядит очень довольной.

— Превосходно, судьям просто не может не понравиться. Все буквально помешаны на этой общественной ерунде, а поскольку многие из наших садоводов мне в прадеды годятся, то у нас получится скорее Общество заботы о пожилых людях. Сад стариков. Это прибавит нам очков, клянусь.

— Ты знаешь, мы можем посадить огород, и тогда узнаем все об овощах и их выращивании, пока будем этим заниматься.

— Я не хочу ничего знать об овощах, Молли. Это ты хотела их выращивать, а не я.

Но Лола считает, что это великолепная идея, и просто брызжет энтузиазмом.

— Я, кажется, способна влюбиться в собственный огород, чтобы там растения и все такое… Я обожаю растения. Это великолепно. Итак, мы предоставим землю, а ты придумаешь дизайн. Превосходно!

Лола наградила меня ослепительной улыбкой, которая, честно говоря, показалась мне довольно плотоядной.

— Давайте подойдем к этой женщине.

И прежде, чем я успела ее остановить, она направилась к миссис Померой. С ума сойти!


Твою мать! Кажется, у нас появился новый общедеревенский проект. Мне придется продумывать дизайн огорода для Лолы и Чарльза, а садоводческое общество будет заниматься всеми посадочными делами. Они решили сформировать специальный подкомитет, и Чарльз вызвался помочь им, а Молли сказала, что принесет всем свои книги. Миссис Померой пришла в возбуждение и уже хвалила меня за мой общественный дух. Еще раз твою мать! Ну ладно, придумаю какой-нибудь план с кучей стальных трубочек и разноцветным цементом. Для них сойдет. Или с акрами гравия и стальным гамаком. Дома я немного успокоилась, когда Лола на вершине триумфа отправилась восвояси, а мы с Молли раздавили бутылочку винца. На самом деле Молли тоже, в общем-то, получила по заслугам, а Лола так круто взялась за дело, что большую часть бутылки прикончила я, после чего не очень-то крепко стояла на ногах.

— Я не смогу это сделать. Не смогу, и все.

— Конечно, сможешь! В любом случае, уже поздно отказываться, мы должны это сделать. Да ладно тебе, это всего лишь пара стенок и несколько клумб. Ничего сверхсложного, мы просмотрим книжки, должно же там что-нибудь быть.

— Молли, для такой работы мало просмотреть несколько книжек.

— Я уверена, ты справишься, а я тебе помогу, правда, помогу. О, я только думаю, нам нужна система орошения.

— Что?!

— Ну, пруд, или фонтан, или еще что-нибудь в этом роде.

— Разумеется. Может, выроем колодец? Только глубокий, чтобы я могла броситься туда, когда эта затея накроется медным тазом, и вся деревня возненавидит меня.

— Медный таз! Великолепно! Как раз то, что надо для фонтана. А еще у нас должны быть фруктовые деревья.

— Какие еще фруктовые деревья?

— В каждом настоящем огороде обязательно бывают фруктовые деревья. Ну там, айва, груши…

— Я даже не уверена, что знаю, как выглядит айва.

— На самом деле, я тоже не знаю, но думаю, что здорово, я в этом уверена. А деревня будет благодарна нам по гроб жизни. Ладно, уже поздно, мне пора, у меня еще куча дел, которые надо сделать до завтра.


Потрясающе. Похоже, мне придется включить этот дизайн сада-огорода в первую строку списка неотложных дел. Поднимаясь в спальню, я отметила, что возле мусорного ведра выстроилась целая батарея бутылок из-под вина. Надо завтра их выбросить, прежде чем приедет мама. На прошлой неделе она прочитала мне обстоятельную лекцию, что «никому не нравятся пьяные женщины». А когда я сказала, что большинство известных мне мужчин неравнодушны к девушкам навеселе, мама ужасно обиделась. Я постоянно забываю пойти сдать бутылки, и в последний раз, когда была в приемном пункте стеклотары, чувствовала себя как лидер группы анонимных алкоголиков. Но за то, что мама присматривает за Альфи три дня в неделю, ей можно простить постоянное ворчание и маниакальную приверженность к чистоте. Она даже за холодильником моет. Я не знаю никого, кто мыл бы пол за холодильником, и если вдруг обнаружится, что где-то недостаточно чисто, ей обязательно будет до этого дело. Но она любит Альфи, и гораздо более снисходительна к нему, чем была к нам, никогда не заставляет его есть печенку и лук. Джим обычно прятал печенку в носки. Ему было проще, потому что у него носки были серые, почти такого же цвета, как печенка, а у меня были белые носки. И когда я пыталась спрятать в них печенку, это обычно кончалось для меня нотацией о неблагодарных детях. Но с тех пор, как мама пережила шок, когда Патрик бросил меня, с ней стало общаться гораздо легче. Сначала она немного расстраивалась, но в основном из-за чувства вины, что неправильно меня воспитала. А потом шокировала всех заявлением, что она даже рада уходу Патрика, потому что он никогда ей не нравился: у него были бегающие глаза. Да и в любом случае, я уже взрослая, у меня есть работа, и я могу сама себя обеспечивать. Так что, может, это и к лучшему, что у меня нет мужчины, который бы висел у меня на шее и требовал, чтобы я готовила ему ужин. А потом она все испортила, заявив, что если бы можно было повернуть время вспять, то она, может быть, вообще не связывалась бы с мужчинами, потому что от них всегда такой беспорядок. И вообще, сексуальные желания недолговечны, а «когда доживешь до моих лет, поймешь, что на самом деле имеет значение — нужно просто не упустить свой шанс немного развлечься в этой жизни».