– С чего ты взяла, что это дед? – пробормотал Сашок.

Существо извлекло из одного кармана жилетки трубку, из другого кармана коробок спичек, подпалило табак и, пыхнув в сторону гостей вонючим дымом, изрекло.

– Чего орёте. Тут глухих нет. А вы, мальцы, коли ослепли и не можете отличить мужика от бабы, валите отсюда по добру поздорову.

Кармель рассмеялась, увидев раскрытые рты мальчишек.

– Дедушка, не обижайтесь, их ваш платок смутил.

– А чего платок, удобно, – невозмутимо произнёс старик. Стащил крючковатыми пальцами с головы цветную тряпицу, обнажив совершенно лысый гладкий череп. – Хоть ветер и холодит башку, солнце всё ж таки может и тюкнуть по темечку.

Без платка он сразу стал похож на древнего старца, на голове которого из растительности остались только брови.

– Зачем вам госпиталь? – Дед выпустил несколько колец дыма, округлив безгубый рот.

– Мы разыскиваем солдата Ивана Гордеева, в сорок третьем его раненого с линии фронта направили в Шутиху, – пояснила Кармель.

– Она помогает, – кивнул старик в сторону, где стояла призрачная девушка.

Кармель удивилась.

– Вы её видите!

Катя прищурилась, разглядывая старика.

– Он стоит на пороге вечности. Одной ногой почти уже там, от того и заметил меня.

Мальчишки настороженно переглянулись. Дед проворчал:

– Видеть-то вижу. А что она тебе говорит, не слышу.

– Её зовут Катя. И вы правы, с её помощью мы разыскиваем солдата.

Дед прищурил слезящиеся глаза.

– Видишь тот дуб?

Кармель кивнула.

– Вот там и стоял госпиталь. Солдатиков хоронили неподалёку от рощи.

Стёпка обрадовался:

– А я сразу подумал на тот дуб. Ему лет сто не меньше. А куда роща-то подевалась?

Старик напялил платок, поднял на гостей блёклые, словно выцветшие глаза.

– Ещё мой прадед говорил про дуб, так что дереву больше ста лет. Не справились с ним, вот и выстоял, а другие срубили.

Кармель спохватилась и предложила:

– Может, вам нужна помощь?

Дед нахмурил брови.

– Сам пока справляюсь. Да и внучка по субботам приезжает, помогает мне.

Они попрощались со стариком и направились к дубу. Стёпка пару раз оглянулся, пожал плечами.

– Чего он так одет? Жарко же.

Кармель вспомнила Захарьино и старушек в тёплых байковых халатах.

– Им не жарко. С возрастом кровь остывает и не греет. Правда, я знаю одну прикольную бабульку, так она одевалась, словно тинэйджер.

– Не хотел бы я дожить до такого возраста, когда стану похож на чучело, – буркнул Сашок. – Какой смысл в такой жизни? Пользы никакой. Сидит, как растение, и греется на солнышке.

Кармель посмотрела на хмурое лицо мальчишки и раздумывала, что же ответить.

– В своё время он принёс много пользы своей стране. А сейчас он наполовину живёт в прошлом, оно видится ему ярче и яснее. Пока он жив, Шутиха тоже не умерла. С ним в небытие уйдёт и эта деревня, – гневно произнесла Катя.

Кармель повторила её слова мальчишкам. Сашок насупился и убеждённо сказал:

– Всё равно не хочу такой жизни. Я постараюсь уйти до того, как превращусь в трухлявый пень.

– Ты сейчас так рассуждаешь, к счастью, убеждения с возрастом меняются, – вздохнула Кармель.

Катя добавила:

– Напомни ему, куда попадают самоубийцы. Может, это охладит его пыл.

Кармель пересказала слова Кати. Сашок явно хотел возразить и или добавить что-то колкое, но присутствие призрака останавливало его.

– Саш, у тебя есть дедушка или бабушка? – поинтересовалась Кармель.

– Ну есть. И что? У Стёпки тоже есть, заведует ветеранским клубом. Деятельный дедушка, на этого в валенках совсем не похож.

– А теперь представь: они решили не превращаться в стариков, и вы никогда бы их не узнали.

Сашка остановился.

– У меня нормальные дедушка и бабушка.

Кармель повеселела.

– Ага! Когда коснулись твоей родни, ты сразу по-другому заговорил. Я вот если вспоминаю детство, то сразу на ум приходит Захарьино и бабушка. Это самые тёплые воспоминания.

Сашка замахал руками.

– Да понял, я понял. Без стариков исчезло бы важное звено из жизни человечества. – И захихикал: – Знаешь, почему дети любят общаться со стариками? У одних ума ещё не хватает, у других он уже пропал. Они на одном умственном развитии находятся.

Кармель толкнула Сашку в плечо.

– А как насчёт мудрецов?

Он отпрыгнул от девушки в сторону.

– Исключение.

Стёпка, молча слушающий их разговор, оборвал друга.

– Кончай, Сашок. Хватит прикалываться. Я своего деда уважаю, он меня многому научил. Да и ты к своим хорошо относишься.

Они обошли дуб. Катя отдалилась от них на возможное для неё расстояние. Покачала головой. По траве, доходящей до пояса, Кармель побрела сначала вправо до рощицы из молодых осинок, потом влево до глубокого оврага. Мальчишки покорно шли за ней, тихо переговариваясь. На расстоянии двухсот метров от дуба Катя остановилась.

– Здесь хоронили солдат, умерших в госпитале от ран. – Она стала медленно бродить по невидимому для Кармель кладбищу, проходя кусты шиповника насквозь.

– Саш, принесите из машины списки солдат, – попросила Кармель.

Стёпка поинтересовался:

– Инструменты захватить?

– Возьмите.

Почти два часа Катя называла им фамилии солдат и медсестёр, похороненных на госпитальном кладбище. Кармель сверялась со списком и ставила крестики. Ребята вбивали в землю колышки с фамилиями. Вскоре выстроились несколько рядов осиновых меток над могилами.

– Вани здесь нет. – Катя потерянно стояла перед Кармель.

– Поговорим с тем дедом. Может, он помнит, где ещё были захоронения. Кать, мы обследуем эту Шутиху вдоль и поперёк, – попыталась она успокоить подругу.

Сашок поставил последний крестик на списке.

– Фамилии в списках и похороненные здесь совпадают на девяносто процентов. Может, вашего Ивана направили в другой госпиталь? Или здесь не одно захоронение.


Дедок по-прежнему сидел на лавочке, словно, за те несколько часов, что они провели на месте бывшего госпиталя, он не сходил с места. При их появлении дед неторопливо раскурил трубку.

– Дедушка, извините, не знаю вашего имени, – начала Кармель.

– А вы и не спрашивали. Николай Серафимович, – дедок слегка наклонил голову.

– Николай Серафимович, поблизости был другой госпиталь?

Старик почесал за ухом, сдвигая платок на затылок.

– В самой Ельне. А чего, не нашли, кого искали?

– Нет. Вот думаем, могли его переправить в другой госпиталь?

Сашок и Стёпка присели на траву рядом с лавочкой.

– А знаете что. От соседа, царство ему небесное, я слышал, что в октябре сорок третьего госпиталь попал под бомбёжку. Тогда погибли двое местных жителей, медсестра, врач и несколько солдат. Вдруг Иван был среди них? – Николай Серафимович пыхнул трубкой и показал на мальчишек. – У соседа тогда брат погиб такого возраста, как они.

Кармель с надеждой, вспыхнувшей в душе, поинтересовалась:

– А где их похоронили?

Дед постучал трубкой о край лавочки, вытряхивая пепел.

– А вот с этим проблема. Брата соседа на местном кладбище, а персонал госпиталя и солдат должны были похоронить где и раньше.

Сашок просмотрел списки.

– Врача в списках нет, медсестра есть.

Стёпка заглянул в листки бумаги.

– Вряд ли это та медсестра. Смотри дату смерти, второе сентября. Нужно искать другие захоронения.

Кармель достала из пакета влажные салфетки, вытерла вспотевшее пыльное лицо.

– Будем искать. Дедушка, кажется, мы успеем вам надоесть своим присутствием в Шутихе.

Николай Серафимович усмехнулся.

– Да ради бога. Милости прошу. Можете в хате остановиться.

Мальчишки переглянулись. Кармель поблагодарила за приглашение и отказалась, заявив, что им удобнее приезжать в Шутиху. Они пообедали бутербродами, выпили чуть тёплый чай.

– Давайте начнём с околицы деревни справа от госпиталя, – предложил Стёпка, отряхивая крошки хлеба с брюк.

Сашок возразил:

– Нужно осмотреть местное кладбище. Вдруг их там захоронили.

Кармель задумалась.

– У них может не оказаться могил.

Стёпка хлопнул себя по лбу.

– Врач, медсестра, солдаты и двое местных жителей. А что если они находились в одной палатке, когда туда попала бомба? Ты это имела в виду? Поэтому их нигде не похоронили?

Кармель вздохнула.

– Ну да, некого хоронить. – Она подозвала Катю, силуэт которой мелькал поблизости. – Катя, ты сможешь понять по разрозненным останкам, кому они принадлежат?

Катя вскинула печальные глаза на подругу.

– Прах есть прах и неважно сколько его.

– Тогда сделаем так. Сначала проверим кладбище, чтобы исключить его, а потом будем прочёсывать территорию госпиталя.


В лагерь они возвратились в седьмом часу вечера, уставшие и разочарованные. Ни на кладбище, ни в той части бывшего госпиталя, которую успели обследовать, Гордеева не обнаружили. Катя исчезла сразу, как только Кармель с ребятами села в «Ниву», чтобы вернуться в лагерь. Кармель всей душой понимала, как тяжело подруге. Машину до стоянки поисковиков все пятнадцать километров по очереди вели Сашок со Стёпкой. Из-за других машин, припаркованных у края поля, «Ниву не удалось пристроить возле берёзы, бросили у дороги. Кармель с удивлением разглядывала луг, заставленный большими палатками защитного цвета. Над палатками развевались флаги всех цветов.

– Папа бросил клич, до конца лета поднять всех солдат на этом участке фронта. Поисковики откликнулись и приехали из разных концов страны, – пояснил Стёпка. – Через десять дней группа Тимура возвращается в Смоленск, её сменят другие ребята из нашего отряда. Ты с ними познакомишься.

Кармель прижала похолодевшие руки к груди.

«Тимур уедет в Смоленск? А как же я?»

До сего момента она гнала от себя мысли, что же будет дальше? Во что выльются их отношения? Вела себя так, словно это лето бесконечно и никогда не наступит осень, не будет расставания. Не хотела думать об этом, наслаждаясь каждой минутой этих счастливых, наполненных любовью дней. Договорившись, завтра выехать чуть пораньше, мальчишки отправились к себе. Кармель, лавируя между палатками, добралась до своей. К её огромному огорчению, в пяти метрах от её палатки теперь расположилась огромная палатка поисковиков из Воронежа. Кармель с раздражением отметила: метрах в двадцати от палаток они поставили туалет. Чувствуя себя неловко под прицелом любопытных глаз соседей, она нырнула в свою палатку, сбросила с себя пыльную, грязную одежду, переоделась в купальник и халат. Она не собиралась менять свои привычки – решила, как и всегда, отправиться к реке. Мимо Кармель к туалету прошёл молодой мужчина, она насторожилась – могилка Апельсинчика оказалась на тропинке, протоптанной людьми. Кармель бросила корзинку с грязным бельём на столик, надела перчатки, взяла лопатку, целлофановый пакет и направилась к почти совсем затоптанному холмику. Засохшие полевые цветы под множеством ног превратились в труху. Кармель выкопала кролика, опустила тельце в пакет и пошла к лесу.