– Спасибо огромное, скажи, сколько я должен?

– Иди сам знаешь куда!

– Но тебе ведь не за «красивые глаза» помогли? Давай я хоть твои расходы возмещу.

– Динке цветы купи и довольно, все, прости, некогда.

То, о чем Ямпольский услышал от Андрея, требовало проверки. С одной стороны, люди, занимавшиеся этим делом, наверняка все проверили не один раз, с другой – им ничего не удалось найти, и когда подвернулся Игорь Бунич, все свалили на него. Надо бы поточнее узнать, как Бунич относился к обвинениям в свой адрес. Зная характер бывшего приятеля, Олег Петрович не сомневался, тот отчаянно доказывал свою непричастность к смерти Амалицкой. Наверняка все последнее время очень нервничал, очевидно, именно это и стало причиной его внезапной смерти. В отделении, где Ямпольский надеялся провести не более десяти минут, ему пришлось прождать больше часа, дежурный на все его просьбы отвечал, ему ничего не передавали, а в кабинете сейчас никого нет, все на выезде, но вроде должны скоро вернуться. Отчаявшись, Олег Петрович было совсем собрался уходить, но входная дверь открылась, и в нее ворвался сам Кузовлев – кивнув дежурному, он повернулся к ожидавшему его человеку:

– Извини, не успел передать, сейчас все вынесу, подожди еще минуту. – Вернувшись, он сунул в руки слегка растерявшемуся от такого напора Олегу Петровичу конверт и умчался наверх.

Вечером, часам к пяти, уставший от бесконечного потока студентов, нуждающихся в консультации по проекту, который им предстояло сдавать через две недели, Ямпольский наконец покинул стены родного института. Он так и не привык называть его «академией»; доставая из портфеля конверт, он нетерпеливо развернул, лежащие там листы бумаги, исписанные мелким, но понятным почерком, и принялся их читать. Люди, шедшие ему навстречу по Кузнецкому Мосту, недоуменно поглядывали на высокого пожилого мужчину, который читал бумаги, не обращая внимания на начинающийся снегопад. Из записей он узнал, что Игорь Бунич действительно активно отрицал свою причастность к смерти Амалицкой, но его алиби не успели проверить, а может, просто поленились. По словам подозреваемого, в это время он находился на отдыхе в ОАЭ, куда уехал на пятнадцать дней. Никаких документов у него, естественно, не сохранилось, хотя он утверждал, дома лежит фотоаппарат, а в нем карта памяти, где на всех фотографиях стоит дата съемки. К тому же соседка, которая приходит убираться, была предупреждена заранее о его отъезде.

– Интересно, – сам себе сказал Олег Петрович, – это что же, за два месяца они не удосужились съездить домой к Буничу? А может, и не собирались? Игорь, конечно, не самый приятный человек, особенно после его признаний, но все же… С этими мыслями Ямпольский отправился на встречу с Федором, который по случаю их поездки в Павловскую Слободу был сегодня за рулем. Едва они съехали с трассы, как в глаза им бросилось обилие снега по обе стороны дороги, а стоило доехать до места и свернуть на улицу, где находился дом Марго, как Федор восхищенно вздохнул. Здесь была настоящая зима, деревья были укрыты шапками снега, вдоль заборов стояли сказочные ели, заботливо высаженные хозяевами, а в некоторых домах уже повесили гирлянды огней, отбрасывающие разноцветные блики на белое снежное покрывало.

– Как тут здорово! Давай, отец, быстрее свое загородное жилище строить, я тоже хочу жить в тишине и красоте, надоел город, везде сутолока, на улицах посыпают какой-то химией, и вместо снега грязная жижа под ногами, от машин вонь и шум.

– И как же ты, сынок, собираешься с работы и на работу добираться? Это тебе не сорок пять километров от Москвы, наша земля в два раза дальше.

– Хоть в выходные будет место, куда можно из города сбежать. Я всегда удивляюсь, зачем люди так в большие города стремятся, неужели им в столице нравится жить?

– А в других местах работы и достойной зарплаты маловато, ты всерьез думаешь, что всем так уж нравится бросать родные места? Кому-то, наверное, это необходимо, но в основном люди едут туда, где лучше живется, понимаешь, любому человеку хочется жить, а не выживать.

– Ладно, пап, кончай «ликбез», все это я и сам понимаю, но тут так красиво, хочется остановиться, смотреть вокруг и никуда не двигаться, даже не шевелиться.

Едва они остановились у дома, как ворота распахнулись и вслед за радостным Мартином вышла хозяйка.

– Загоняйте машину на участок, там места достаточно.

Мартин скакал вокруг машины, радостно поскуливая и мешая въехать в ворота. Марго взяла собаку за ошейник, и Федору наконец удалось загнать машину. Стоило Олегу Петровичу сделать несколько шагов в сторону дома, как пес вырвался из рук хозяйки и, схватив его за штанину, потянул в сторону крыльца.

– Что это с ним? – Ямпольский повернулся к Марго. – Прежде он относился к нам гораздо спокойнее и никогда не выражал особого восторга при нашем появлении.

– Думаю, он просто соскучился по гостям, у меня с начала ноября никого не было: Елизавета Сергеевна в санатории, Света совсем закрутилась со своими переводами, она даже на выходные не может приехать. А Лева с Леной отправились отдыхать, кататься на лыжах. Можно подумать, им тут места мало для катания.

– Так тут гор нет.

– А им горы и не нужны, они в Белоруссию отправились к родственникам. На обратном пути хотят заехать за Левиным племянником, тот демобилизовался, поехал к матери повидаться. Впрочем, все это не имеет значения, вы проходите, Стас приедет, и сядем ужинать, заодно и поговорим. Зазвонил телефон, и в трубке раздался возмущенный Светин голос:

– Я просто не могу читать это вранье, у меня от возмущения голос пропадает. Представляешь, эта авторша пишет, что в СССР перед войной было платным высшее образование. – Светлана Ивановна возмущенно сопела в трубку.

– Во-первых, неплохо бы и поздороваться, во-вторых, уточнить, о ком ты говоришь, и потом, прежде чем возмущаться, выяснить, а вдруг она права. Так вот, должна тебя разочаровать, в нашей истории такое было с сорокового по пятьдесят четвертый год, действительно, за обучение в вузах платили, плата была небольшая, и, кажется, был целый ряд льгот, но кого он касался, я не знаю. Надеюсь, теперь твое возмущение слегка поутихло?

– Прости, Риточка, я с переводами закончила и решила немного отдохнуть, купила три книги, они о сибиряках, стала читать и если первую книгу я прочла мгновенно, то во второй наткнулась на такую информацию. Рита, а ты уверена, что эта история не выдумка и действительно приходилось платить за образование? Сейчас так много всякого вранья, каждый норовит либо приукрасить, либо обгадить то время. Я никогда не слышала от родственников ничего подобного.

– Света, ну ты же умная, должна понимать, у нас свобода слова, мать ее… вот народ и старается выдумать что-то эдакое. Думаешь, откуда столько колдунов и экстрасенсов взялось?

– А я верю, что есть люди с необычными способностями!

– Возможно, но не так много, ты вообще чего звонишь, лучше приезжай, раз закончила работу, поживи со мной, мне одной скучно. Елизавета Сергеевна только к Новому году из санатория приедет.

– Вообще-то я уже в машине сижу, это я так позвонила, сделала вид, что стесняюсь, а на самом деле я собираюсь нагло вторгнуться в твой дом, – рассмеялась подруга и отключилась.

– Скоро Светлана Ивановна приедет, давайте и ее подождем или вы очень голодные? – повернулась Марго к мужчинам.

– Мы погуляем, пока их нет, вы не беспокойтесь, Маргарита Викентиевна, с голоду точно не умрем.

– Рита, не суетись, мы и правда пока воздухом подышим и помечтаем о собственной даче, – вмешался Олег Петрович. – Меня Федор со строительством торопит, но пока можно только проект «до ума» доводить, фундамент требует доработки, придется что-то с гидроизоляцией решать, иначе погреба под домом не будет, грунтовые воды там довольно близко. Кстати, может, у тебя светлая мысль придет в голову, посмотри, что мы тут напридумывали. Два архитектора хорошо, а три еще лучше!

– С удовольствием посмотрю, мне интересно увидеть ваш проект. – И, посмотрев на часы, висевшие на стене, добавила: – Скоро Света приедет, вы бы Стасу позвонили, что это он так долго.


Елизавета Сергеевна.

Елизавета Сергеевна, позавтракав в общей столовой и посетив врача, которого, согласно санаторным требованиям, посещала каждые три дня, сидела на открытой веранде. До первой процедуры оставалось не так много времени, и она решила никуда не ходить, а подождать тут, на свежем воздухе. Снег, шедший уже несколько дней, сюда не залетал, вокруг корпусов стояли высоченные сосны, и солнышко пробивалось сквозь облака. Оно светило сквозь прозрачную крышу веранды, заботливо очищенную от бесконечно падающих снежинок сотрудниками санатория.

– Удивительный день! – раздался женский голос откуда-то слева.

– Вы мне? – обернулась Елизавета Сергеевна.

– Вы только взгляните, – продолжали с соседнего кресла, – и солнышко светит, и снег кружит в воздухе, лес прозрачный, красиво, глаз невозможно отвести. Я иногда вижу какую-нибудь фотографию, и невольно начинает казаться, запечатленные на ней виды слегка приукрашены…

– Да-да, – рассеянно ответила старая женщина и добавила: – Если можно, позовите, пожалуйста, кого-нибудь из врачей, мне вдруг нехорошо стало. – И она откинулась на спинку кресла. Соседка, не растерявшись, мгновенно подошла к стене и нажала кнопку вызова. Через минуту возле Елизаветы Сергеевны уже хлопотали врач с медсестрой.

– Подготовьте палату реанимации и вызовите «Скорую помощь», на всякий случай, вдруг сами не справимся. Пациентку на каталку и туда.

Врач, женщина средних лет, говорила быстро, но в то же время голос ее звучал тихо и деловито. Через несколько минут пожилая женщина была в палате реанимации, к ней подключали один аппарат за другим. Куча мониторов следила за давлением, состоянием сердца и прочими показателями.

– «Скорую» отмените, – повернулась врач, – у нее просто подскочило давление, это бывает в ее возрасте, через пару деньков будет как новенькая. – Отдав необходимые распоряжения, врач вышла в коридор.