– Представляешь, Маргарита, – повернулась она к невестке. – Анна Ивановна, оказывается, преотлично вяжет. Надо и мне научиться. Буду вязать всем и платки, и носки, а может, и еще какие-нибудь вещи научусь. За столом разговор шел на общие темы, а когда дело дошло до политики, женщины обнаружили удивительное единодушие, они дружно ругали тех, кто развалил страну, и вздыхали по прошлым временам, только Ксения помалкивала. А что тут скажешь, когда тебе еще и сорока нет и ты не можешь помнить того, что помнят все остальные!


Стас.

Стас поправлялся и, как только смог вставать, начал названивать Наташе. Несколько дней тому назад родители привезли ему в больницу новый телефон, Стас сунул в него другую сим-карту, но девушка по-прежнему не брала трубку, очевидно, не желая отвечать на звонок с неизвестного номера. И тогда, не выдержав, он позвонил ей домой, трубку взял отец и с ходу огорошил парня заявлением, что Наташа выходит замуж и Стасу не стоит пытаться ей звонить.

– Ничего не понимаю, – глядя на телефонную трубку, пробормотал молодой человек. Потом он набрал номер Федора и попросил того приехать и привезти еще одну сим-карту, все равно какого оператора, лишь бы она была новая. Вечером Федор приехал в больницу и привез Стасу все, что тот просил, а еще привез маленький кнопочный аппарат.

– А телефон-то зачем?

– Чтобы ты не вытаскивал свою «симку», просто вставишь сюда новую и звони кому хочешь, не волнуйся, телефон хоть и старый, но работает вполне прилично. Если что надо – говори, я сейчас с дежурным врачом беседовал, он посмотрел в твою карту и сказал, что тебя можно через пару дней выписывать.

Они поболтали немного, прогулялись по коридору, и Федор стал прощаться. Когда он выходил из палаты, то столкнулся в дверях с родителями Стаса. Визит родителей затянулся, и ушли они только тогда, когда медсестра пришла делать перевязку и укол. В итоге Стас смог позвонить Наташе уже поздно вечером. Она долго не брала трубку и когда, наконец, ответила и поняла, кто ей звонит, то сразу сказала, что им, если он настаивает, придется еще раз увидеться и она готова встретиться завтра ближе к вечеру.

– Погоди, Наташа, я в больнице, но если ты сможешь, то приходи сюда, время посещения тут стандартное, как везде. – И он продиктовал адрес больницы. Только отключив телефон, парень осознал, Наташа разговаривала с ним, как с чужим человеком, и он невольно скопировал ее нейтральный тон. «Неужели я ее так сильно обидел, а если да – то чем?» Он стал подробно вспоминать тот последний разговор, свое беспокойство за девушку, и то, как он ее провожал, идя сзади метрах в десяти, и как звонил ей домой, чтобы убедиться, что все в порядке. Ничего, что могло бы ее серьезно рассердить и обидеть, ему не вспоминалось.

– Утром попробую еще раз подумать, может, я о чем-то забыл или не обратил внимания на какую-то мелочь, а она обиделась, – засыпая, пробормотал Стас и провалился в сон. На следующий день он несколько раз принимался вспоминать их последнюю встречу, но так ничего особенного в голову и не пришло. С трудом дождавшись вечера, он, как мог, навел в палате порядок и уселся дожидаться Наташу. Она пришла пораньше, позвонила снизу из вестибюля больницы и спросила, может ли он выйти на улицу.

– Сейчас спущусь, – коротко бросил Стас в трубку и отключился. За день он так измучился неизвестностью, что теперь был зол и на себя, и на Наташу. Бодро прошагав по коридору и выйдя на лестницу, Стас вдруг почувствовал, что ноги у него подкашиваются, в глазах темнеет, и все вокруг кружится. Очень осторожно, чтобы не упасть, он стал спускаться вниз. Дойдя до первого этажа и слегка отдышавшись, парень вышел в вестибюль и сразу увидел сидящую на диванчике подругу. При виде держащегося за колонну Стаса, девушка слегка нахмурилась и, поняв, что тому трудно идти, быстро пошла навстречу.

– Что с тобой? Как тебя угораздило загреметь в это заведение?

– Бандитская пуля, – усмехнувшись, проговорил он. – Наташ, давай не отвлекаться, ты мне объясни, пожалуйста, что происходит. Я, честно, ничего не понял. Ты за кого замуж собралась? Если за меня, то я только рад буду. Вот выпишут, и пойдем подавать заявление, нам ведь не обязательно делать пышную свадьбу, или я чего-то не знаю?

– Стас, давай разговаривать как взрослые люди. Я собралась замуж не за тебя, и ты тут ни в чем не виноват.

– Но меньше месяца назад, а точнее, две с половиной недели, ты сама заговорила о том, что нам надо наши отношения узаконить.

– Правильно, но тебя это не привело в восторг, пойми, ты еще не готов взять на себя ответственность за кого-то, кроме себя. А я хочу детей, семью и вообще стабильности.

– Но откуда взялся тот, другой?

– А он всегда был, вы, мужчины, странные люди, вам почему-то кажется, что если женщина рядом, то это гарантирует ваше преимущественное право на близость с нею.

– Ты хочешь сказать, что все это время у тебя была связь с двумя сразу? Зачем тебе это было нужно? Ты что, выбирала из двух самцов того, что сильнее?

– Не опошляй, я выбирала того, кто сильнее как личность, кто даст мне и моим детям чувство защищенности. Только не надо сейчас говорить о растоптанной любви, это когда ты совсем молод – тогда любовь, а когда тебе двадцать пять, начинаешь смотреть на жизнь несколько иначе.

– Он богат?

– Повторяю, не опошляй, он не богаче тебя, разве что чуть старше, как и ты, проектировщик, но не строитель, а авиатор.

– Наташ, ты понимаешь, что сейчас просто убила меня?

– Станислав Аркадиевич, а вспомни-ка ты, мой дорогой, сколько раз ты бросал подруг ради нового увлечения. Ничего, все они выжили и неплохо, надеюсь, живут. Короче, если тебе приятно думать, что я развратная дрянь – пожалуйста, но наши отношения закончены. Я действительно выхожу замуж, он, кстати, о тебе осведомлен, так что не пытайся меня шантажировать.

– Постой, вот так все и закончится? – Стас был растерян. Он ведь собирался делать Наташе предложение, а оказалось, что ей это вовсе даже и не нужно. – Наташ, но ведь нам было вместе хорошо…

– Это тебе было хорошо и удобно, а у меня годы, знаешь ли, уходят, мне надо о будущем думать, надо жизнь устраивать.

– Подожди, но я собирался в ближайшее время тебя в загс тащить, я в больнице лежал, меня ножом один идиот ударил.

– Повторяю, ты готов сейчас идти в загс потому, что я первая об этом заговорила, а мне не хочется быть инициатором брака, мне нужно, чтобы мужчина сам принял такое решение и сам его озвучил. Разницу чувствуешь? Твое предложение – это ответ на мои слова, а его предложение – выражение его чувств.

– Тогда зачем ты об этом заговорила?

– Да просто интересно было за твоей реакцией наблюдать.

– Просто интересно? Никогда не был в роли подопытного животного. Значит, «просто интересно»! Хорошо, удачи тебе! – И, развернувшись на сто восемьдесят градусов, он пошел к лестнице. Скрывшись от взглядов людей, находящихся в холле больницы, Стас прислонился лбом к холодной стене и постоял так, пока не выровнялось дыхание. Где-то в сознании что-то мелькнуло и пропало, он попытался вернуть ускользающую мысль, но эмоциональное потрясение, пережитое несколько минут назад, не позволило мысли сформироваться.

«Как говорила бабушка, не насилуй свой мозг, он сам знает, когда и что вспоминать», – подумал парень и понуро вошел в лифт. В палате он упал на кровать и стал бездумно разглядывать потолок, там, естественно, ничего интересного он не увидел. А вот воспоминание о бабушке было приятным, Стас погрузился в эти мысли и через несколько минут крепко спал. Разбудил его звонок Федора, который спрашивал, можно ли завтра к нему приехать или завтра его могут забрать родители и увезти к себе.

– Завтра я тебе позвоню и все скажу, а сегодня ты не хочешь приехать? Я с девушкой расстался и понял, что мне некому даже рассказать об этом, если только маме, но она ведь начнет причитать, переживать за мое душевное состояние. Она хорошо относилась к Наташе и, наверное, ждала, что мы поженимся, только этого так и не случилось. Ну что, подъедешь?

– Договорились, – коротко сказал Федор и отключился. В больницу ему удалось приехать довольно быстро, а вот выражение лица парня, лежащего на кровати, ему не понравилось.

– Скажи честно, Стас, ты не можешь представить своей жизни без Наташи? – спросил приехавший Федор, усаживаясь на край кровати.

– Почему, могу, но как-то это все неправильно. У меня такое чувство, будто ко мне в карман залезли, а я и не заметил.

– Именно это и пыталась тебе объяснить Наташа. Понимаешь, твоя подруга поняла, что на ее месте может оказаться и другая, и третья. Она просто хочет быть единственной для своего мужа. Возможно, ты пока не встретил ту, что всю твою жизнь перевернет, а возможно, и никогда не встретишь. Не смотри на меня с таким удивлением, не всем выпадает встретить свою женщину.

– Ты меня удивил, Федор, вот уж не ожидал от тебя подобное услышать. Я думал, ты другой.

– Какой, интересно?

– Ну не знаю, менее романтичный, такой, знаешь, «конкретный», что ли.

– Это разговор долгий, а скоро приедут твои родители за тобой. Я узнавал, тебя могут прямо сегодня выписать. Ты бы собрался, и подумай, может, тебе не стоит пока домой возвращаться.

– Может, ты и прав, а то окажусь на положении ребенка, родители меня не отпустят, будут переживать, контролировать, но это я как-нибудь пережил бы, а вот их бесконечные вопросы и сочувственные взгляды, аж в дрожь бросает, как представлю.

– Так скажи им, что пока поживешь у меня, места много, работаем в соседних комнатах, и безопаснее для тебя будет.

– Спасибо, Федь, я воспользуюсь твоим предложением, если, конечно, твои домашние не будут против.

– Отец точно не будет возражать, а других домашних у меня нет.


Павловская Слобода.

Марго.

Марго упорно старалась дозвониться бывшему мужу, но он никак не брал трубку, хоть телефон и не отключал. Спрашивать у Веры Никитичны что-либо она опасалась, боясь нарушить то непрочное спокойствие, которое, наконец, установилось в душе старой женщины. Оставалось только ждать, когда Игорь сам изволит позвонить. Должен же он обеспокоиться тем, что его мать неизвестно где находится. За это время Слава дважды посещал родительскую квартиру и, заглянув в шкаф, где висела одежда его отца, понял, что тот куда-то уехал.