– Ты, очевидно, его друг? – спросил он, указывая глазами на спящего и понижая голос.

– Да, вот записную книжку принес, его родители небось с ума сходят, но я им звонил и сказал, что Стас приболел, так что пусть теперь сам с ними говорит.

– Я все слышу, Федь, спасибо тебе за все, и что спас меня и за родителей. Ой, Марк, а ты откуда тут взялся? Я тебе на «электронку» писал, ты все видел?

– Видел, но ничего не понял, а кто это тебя так?

И Стас рассказал Марку все, что произошло в его отсутствие.

– Понимаешь, – горячился Стас, – я его точно видел, и главное, он даже одет был так же, как вчера, и куртка, и бейсболка, и рост высокий, все такое же. Он подставился, я тебе говорю, он подставился, ведь если он ни в чем не виноват, то зачем ему на меня нападать, а так все становится понятным. А эти говорят: случайный грабитель, – и Стас кивнул куда-то на дверь. – Я понимаю, им неохота мелочами заниматься, все живы. ущерб небольшой, и париться, вроде как незачем. Только он меня в покое не оставит, постарается довести дело до конца, ты не думай, я его не боюсь, я теперь тоже от этого дела не откажусь. Найду гада, приволоку в милицию, и пусть там с ним разбираются.

– Постой, – остановил парня Федор, – давай ты пока полечишься, отлежишься, а мы с Марком еще раз сходим в полицию, тем более что мне все равно туда надо.

– И что вы им скажете? Да они опять вас пошлют, вежливо, но конкретно.

– Успокойся, Стас, мы не маленькие дети, от нас так просто не отделаешься, и потом у меня личная заинтересованность, дело моей матери касается. – Марк успокаивающе коснулся плеча лежащего на кровати человека.

– Ладно, идите уж, а я пока позвоню родителям, только сначала еще посплю, – как-то по-стариковски вздохнул тот и закрыл глаза. Мужчины немного постояли и дружно вышли из палаты. В коридоре они услышали, как медсестра на посту кому-то говорит по телефону:

– Как фамилия? Нет, таких у нас не поступало, что сказали в справочной? Значит, перепутали отделение, а к нам человек такого возраста с ранением не поступал. Дождавшись окончания разговора, Марк проговорил, обращаясь к медсестре:

– Это не о нашем ли друге вас спрашивали?

– О нем, только меня милицейские, или как там они теперь называются, предупредили, ни-ни о нем говорить. А я что, мне тут трупаки тоже не нужны. Я 90-е пережила, знаю, как тогда приходили в больницу и добивали тех, кого сразу не прикончили.

Когда молодые люди вышли за пределы здания, Федор прервал затянувшееся молчание:

– А мент-то не ленивый. И что бы он там Стасу ни говорил, а в историю с твоей матерью он поверил, может, и не полностью, но проверять точно будет.

– Пожалуй. Давай с тобой обменяемся телефонами, я в Москве примерно с месяц пробуду, может, за это время что-то и прояснится.

В это самое время Ямпольский-старший сидел в кафе на окраине Москвы и разговаривал с Андреем Андреевичем Кузовлевым.

– Ты пойми, ты – профессионал и сам лучше знаешь, куда в первую очередь двигаться, и связи у тебя нужные есть, короче, я тебя прошу, возьмись за это дело, я тебе заплачу сколько скажешь, деньги у меня есть.

– Олег, у меня там мало связей осталось, я, конечно, попробую, но будет ли результат – не знаю. Давай договоримся, я постараюсь взять в архиве дело твоей жены, копию, конечно, дела мне никто не даст, а копию снять там просто, папочка тоненькая, «висяк» же, и постараюсь что-нибудь из него выжать.

– И еще вот что. – И Олег Петрович рассказал Кузовлеву о событиях, происшедших в последнее время.

– Это, конечно, никак не связано с гибелью Тамары, но мой сын уверен, что пострадавший мальчик ничего не выдумывает, а ребята из полиции говорят о каком-то случайном грабителе. Ты, если возможно, узнай, как там дела обстоят.

– Постараюсь, давай о чем-нибудь хорошем поговорим, я, если честно, даже детективы не смотрю и не читаю, в жизни этого добра во как хватило. – И Алексей Алексеевич провел рукой по горлу. После этого разговор пошел на всякие бытовые темы, и, взяв еще по кружке пива, они просидели в кафе до темноты. Уходя, Олег Петрович в очередной раз подумал, с этим человеком ему удивительно легко общаться, будто они знакомы много лет, и очень жаль, что при встрече не присутствовала его сестра.


Павловская Слобода.

– День в лесу прошел, можно сказать, с пользой, Марго и Анна Ивановна набрали большие банки черники и уже решили идти домой, но тут встал вопрос, а в какую, собственно, сторону идти. Мартин бестолково крутился вокруг них и ждал решения хозяйки. До вечерней трапезы ему было еще далеко, бутербродом его угостили, попить из бутылки в пластиковую баночку налили, вокруг был лес, масса разных запахов и прорва всего интересного, что еще собаке надо для счастья. Будь его воля, он отсюда и не уходил бы. Но странные люди почему-то хотели домой.

– Анечка, давай присядем и подумаем, куда нам двигаться, Заблудиться тут невозможно, обязательно выйдешь к жилью, но хочется все-же поближе к своему дому. Анна Ивановна хотела ответить, но что-то привлекло ее внимание, она невольно посмотрела на подножие стоящей перед ними березы и бросилась к ней.

– Эй, ты куда? – начала было Марго, но тут увидела несколько бархатистых коричневых шляпок, выглядывавших из травы, и сама метнулась к ним. Это были первые белые грибы, которые она увидела за последние тридцать лет не в сушеном или замороженном виде, а настоящие, июльские, выросшие только что и еще не объеденные слизнями и не источенные червями. Анна Ивановна достала из кармана джинсов большой целлофановый пакет.

– Давай сюда, что ли, смотри как их тут много. Я про грибы-то и не подумала, в пакете, пожалуй, поломаются! Корзинку надо было взять, ну да «задним умом» все крепки. Они проползали по поляне и вокруг нее часа полтора, а когда спины и колени уже болели нестерпимо, обратили внимание, что солнце стало заметно ниже и теперь им уж точно надо было пробираться к дому. Мартин, который до того валялся в траве и даже успел уснуть, вдруг вскочил и зарычал, затем раздался шорох, и из куста прямо им под ноги прыгнул рыжий котенок с желтыми глазами. Зверек пристально смотрел на женщин и совершенно не обращал внимания на собаку. – Ну вот, и кота завели, – вздохнула Анна Ивановна. – Ты что в лесу делаешь? Тебя же тут кто-нибудь съест, – поднимая малыша, говорила она. Котенок безропотно устроился у нее под курткой и сразу замурчал, показывая людям, что они все правильно сделали.

– Давай, Рита, выходить к людям, нам еще все это тащить, – показывая на банки с черникой и пакет с грибами, – проговорила мать Ксении, и они побрели на запад, благо солнце уже недвусмысленно показывало, где оно собирается начать свой путь за горизонт. Минут через сорок, пыхтя как паровозы и без конца останавливаясь, чтобы отдышаться, женщины добрались до своего поселка. Тут им повезло, сосед, возвращаясь домой с работы, подвез их. Дома Анна Ивановна, вопросительно глядя на Марго, достала из-за пазухи котенка и проговорила:

– Я его с собой заберу, а пока ты разрешишь ему тут пожить?

– Конечно, разрешу, ему тут хорошо будет, а вот насчет того, забирать или нет, подумай. Главное, его сразу приучить к туалету дома. Иначе вы с ним замучаетесь, и он будет страдать, потому что не поймет, почему нельзя на коврике свои дела сделать, и вообще будет постоянно на улицу рваться, поэтому или сразу его тут дома держи и не выпускай, или оставь его мне и не ищи на свою… голову приключений. Пока Марго произносила фразу, за забором раздался треск мотоцикла, послышался смех, потом все стихло, и через минуту калитка распахнулась, пропуская Ксению и Бориса.

– Анна Ивановна, – крикнул Борис, – откуда увез вашу дочь, туда и возвращаю.

Мартин на этот раз встретил его вполне благосклонно, что, впрочем, не помешало собаке отчаянно чихнуть, когда Борис погладил его по голове.

– Похоже, у бедняги на меня аллергия! – ухмыльнулся мужчина.

– Не на тебя, а на запах бензина, масла и прочей дряни. Пойду Елизавету Сергеевну позову или ты к ней поднимись.

Когда Борис ушел наверх, Анна Ивановна спросила дочь:

– Вы с ним уже на «ты»? А где вы были?

– Мам, – мечтательно произнесла Ксения, – заработаю денег, получу права и куплю себе мотоцикл. У Борьки такие друзья классные! Мы с ними и в Звенигород съездили, и у костра посидели, мне так хорошо никогда не было.

– Ты сперва ребенка роди и годик-другой подожди с мотоциклом, а там сама решай, только имей в виду, родить – это просто, а вот вырастить – тут много сил потребуется.

– И ребенка рожу, и выращу, и про нас с тобой, мамуля, не забуду. А ребята там и правда отличные, у всех семьи, у всех профессии, и все они дружат много лет. Ксения подхватила мать и потащила ее на крыльцо. – Мы, когда в Звенигород приехали… – Выходя, рассказывала она, входная дверь за ними закрылась, и больше Марго, которая была невольной свидетельницей разговора, ничего не услышала.


Спускаясь со второго этажа, Борис осторожно поддерживал под руку Елизавету Сергеевну.

– Жаль, что ты не можешь остаться на ужин, – говорила она. – Ну, передавай маме привет, и спасибо ей за подарок.

– Да вы ее раньше меня увидите, я ведь на три недели уезжаю, – целуя женщину в морщинистую щеку, рассмеялся он. Попрощавшись с присутствующими и выйдя на крыльцо, Борис что-то тихо сказал Ксении и, махнув еще раз рукой на прощание, пошагал к калитке.

– Я все правильно поняла или мне показалось? – улыбнулась Марго.

– Правильно, только что с этим делать, не знаю, – неожиданно мрачнея, проговорила Ксения.

– А что, собственно, случилось? Тебе понравился человек, ты понравилась ему, и что? Пока я проблем не вижу.

– Ты, Маргоша, не понимаешь, я ведь ребенка жду, и этот ребенок для меня слишком много значит, и никогда я от него не откажусь. А ты – «проблем не вижу». И даже если он приедет или позвонит, потом, когда они вернутся, я что, по-твоему, должна буду ему говорить?