— Не надо так думать. Мы не можем обвинять ребят.

Они никогда не давали повода для беспокойства, нельзя же все время следить за ними. Мы им доверяли, это не преступление, и, кроме того, не так уж страшно они нас обманули. Последствия действительно ужасны, но кто же мог знать?

— Брэд полагает, что я должна была все предвидеть.

— Дана тоже. Но это все разговоры. Им просто нужен кто-то, кого можно обвинить во всем, и мы как нельзя лучше подходим. Так что не принимайте близко к сердцу. Он просто на взводе. Он не знает, что сказать, на кого броситься.

— Наверное, — ответила она и замолчала. Ей вдруг вспомнилась где-то прочитанная статистика разводов в семьях, в которых кто-то из подростков погиб при несчастном случае. Если в браке возникает трещина, он неминуемо распадается. А в их браке возникла трещина размером с Большой каньон. — На самом деле, — вдруг решилась Пейдж, — наши отношения с Брэдом не так-то уж хороши. — Она не понимала, почему говорит ему об этом, но ей хотелось с кем-нибудь поделиться. Она никогда еще не чувствовала себя такой одинокой и несчастной. Конечно, нужно позвонить матери и сообщить о несчастье с Алисой, но она все еще не отваживалась. Пейдж не могла взвалить на себя еще и это. Да и вообще она могла только сидеть в госпитале, в палате с Алисон, и разговаривать с Тригви. — Мы с Брэдом… — Она хотела еще что-то сказать, но не нашла подходящих слов.

— Не нужно объяснять, Пейдж, — постарался облегчить ее замешательство Тригви. — Сейчас такое трудное время. Я тоже сидел тут и думал, что я и Дана вместе не перенесли бы этого.

На самом деле он до сих пор не мог поверить в то, что она так и не приехала, после того как узнала, какая беда стряслась с дочерью. Она обвиняла его во всем, но вовсе не собиралась прилетать в Сан-Франциско, чтобы увидеть Хлою. Она только выразила надежду, что к лету девочка достаточно поправится, чтобы встретиться с ней в Европе. Да, положительно она не была женщиной, о которой можно мечтать, да и трудно было назвать ее настоящей матерью. Удивительно, как он прожил с ней двадцать лет, — иногда он чувствовал себя полным ослом.

Правда, последние годы он жил с ней исключительно из-за детей.

Пейдж попыталась объяснить ему, что произошло:

— Нет, дело не в этом несчастном случае. Это выяснилось чисто случайно, в самый неподходящий момент.

Она говорила загадками, однако было ясно, что она очень взволнована случившимся. Может быть, решил он, вскрылась очередная интрижка, он знал, как сильно это влияет на женщину. Но не похоже — Брэд вроде не из таких.

— Не стоит заниматься этими проблемами в такое тяжелое время.

— Почему? Разве это не имеет отношения к тому, чем я жила все эти годы? Неужели все это ложь?

— Все равно лучше подумать об этом потом. Не стоит судить о чем-то прямо сейчас, в таком состоянии. Вы оба просто не можете рассуждать здраво.

— С чего вы взяли? — расстроенно спросила она. Ей есть о чем поразмыслить, и похоже, что госпиталь становился самым подходящим для этого местом.

— Просто мне часто приходилось сталкиваться с семейными проблемами, и я знаю, что вещи оказываются иногда совсем не такими, какими кажутся сначала. Поверьте мне, Пейдж, я знаю, что говорю. Просто сейчас все перевернуто с ног на голову. Нельзя возлагать ответственность на другого за все сказанное и сделанное. Вы устали, вы на грани истощения, не ели должным образом и не спали почти два дня. Ваша дочь чуть не погибла.

Вы получили колоссальную травму. И это естественно, все травмированы: я… и Брэд… наши дети. Неужели вы можете доверять своим чувствам, своим эмоциям в такое время? Когда я иду за продуктами, то боюсь, что куплю птичий корм для собаки, а собачий — для ребят. Послушайте… вам нужно отдохнуть. Постарайтесь не думать ни о чем. Пока. Постарайтесь пройти через это, переждать этот момент. Не делайте поспешных выводов.

— Вот уж не думала, что вы можете заниматься семейной терапией, — робко улыбнулась Пейдж, а Тригви расхохотался.

— У меня, увы, был самый печальный опыт. Так что, если происходит что-то хорошее, можете ко мне не обращаться.

— Неужели вам пришлось так плохо? — Почему-то она чувствовала себя рядом с ним спокойно, как со старым другом.

— Хуже, — улыбнулся он. — Наверное, наш брак был худшим из всех неудачных. Пожалуй, мне удалось прийти в себя, но вряд ли я решусь на новый эксперимент.

Она припомнила, что в тот роковой вечер Алисон сказала, что у Тригви нет приятельниц и он никогда не ходит на свидания, и Пейдж тогда еще пожалела его — он ведь такой умный и привлекательный мужчина.

— Может быть, пройдет время, и все изменится, — посочувствовала она ему, но он только рассмеялся в ответ.

— Ага, еще лет сорок или пятьдесят. Нет, я не тороплюсь совершить новую ошибку, сделать снова несчастными себя и детей. Мне и так неплохо. И дети заслужили лучшую участь. Не так-то просто найти достойного человека.

— Когда у вас отболит сердце, может быть, это окажется проще, — мягко возразила она.

— Может быть, но я не тороплюсь, я и так счастлив, и дети тоже. А для меня это главное, Пейдж. Лучше жить одному, чем с женщиной, которая тебе не подходит.

— Наверное. Не знаю. Я-то была замужем всего раз, с двадцати трех лет, и знала только одного мужчину. Мне казалось, что у нас все хорошо, и в одно мгновение все рухнуло. Я просто не знаю, что думать, как теперь относиться к мужу. Все произошло так быстро — за пару дней, часов или минут…

— Главное, помните, что я вам сказал, — снова предупредил он, — не принимайте решений сгоряча.

— Хорошо. — ответила Пейдж, удивляясь тому, почему она с такой готовностью рассказывала ему о своей жизни. Но ее личная катастрофа с Брэдом потрясла Пейдж до глубины души, ей нужно было выговориться, а Тригви можно было доверять. Это было необъяснимо, но Пейдж чувствовала, что он человек надежный. За эти сорок восемь часов он словно стал единственным другом, единственной опорой. Даже Брэд предал ее, а Тригви поддержал, и она этого не забудет, чем бы ни закончился этот кошмар.

Наступила полночь. Они много разговаривали, несколько раз заглядывали к Алисон и Хлое в палату интенсивной терапии. Хлоя спала, а Алисой по-прежнему была без сознания. Тригви уже собирался домой, когда появился врач и сказал Пейдж, что у Алисой намечаются осложнения: начался отек мозга, которого они опасались, и внутричерепное давление резко повысилось. Это и была «третья травма», о которой ее предупреждали.

Врач сказал, что больше всего они боятся тромбов.

Тригви решительно остался с ней в госпитале, был вызван главный хирург. Состояние Алисон резко ухудшилось. У нее поднялось давление, пульс едва прощупывался, и это внушало врачам тревогу. К часу ночи они начали терять надежду. Пейдж не верила в то, что происходит на ее глазах… ведь еще час назад состояние Алисон было стабильно. Оно было таким уже два дня. Без всякого предупреждения жизнь снова повернулась на сто восемьдесят градусов.

К тому времени появились и остальные хирурги, и Пейдж пыталась несколько раз дозвониться Брэду домой, но попадала на автоответчик. Он не брал трубку.

Наконец она в отчаянии попросила Тригви позвонить Джейн и попросить, чтобы та сходила и разбудила Брэда. Джейн могла бы снова посидеть с Энди, если Брэд приедет в госпиталь. Но Тригви, вернувшись, только покачал головой — Джейн сказала, что Брэд так и не заехал за Энди и тот спит в ее кровати, а она сама представления не имеет, где может быть Брэд. Он даже не звонил ей.

— Так и не позвонил?! — Пейдж была потрясена. Теперь, когда он все знает и все уже обговорено?! О чем же он думает в первую очередь — о своей сексуальной жизни или о жизни дочери?

— Она сказала, что от него не было никаких известий, Пейдж. Мне жаль. — Он взял ее за руку. Теперь он понял, что его подозрения были небеспочвенны — у Брэда Кларка наверняка есть любовница или же он напился в дугу.

Но он выбрал для этого не самое подходящее время.

Тригви было жаль Пейдж, которой приходилось в одиночку справляться со всем этим, принимать всю ответственность на свои плечи. Но его-то этим не удивишь — он все это уже пережил с Даной.

— Не волнуйтесь, — успокаивал он ее, пока они ждали конца очередного консилиума врачей. — Он появится.

Хотя ему нечего тут делать. Да и нам, в сущности, тоже. — И все-таки он мог бы приехать сюда, как она или как Тригви из-за Хлои. — Вы же понимаете, что тут мы бессильны. Меня от этих больниц и лечебниц раньше просто бросало в дрожь.

— И что же изменилось?

— Дети. Я должен был привыкнуть из-за детей, так как Дана никогда этим не занималась. А у Брэда есть вы, и он знает, что Алли в надежных руках. — Он ласково улыбнулся ей, словно извиняясь за Брэда, вовсе этого не заслуживавшего. А кто есть у нее? Если бы не Тригви, она осталась бы совершенно одна. Она догадывалась, что Брэд со своей любовницей, но не могла связаться с ним.

К ним вышел один из хирургов. Положение Алисой несколько улучшилось, но опасность оставалась. Отек был грозным признаком, следствием травмы или же операции. Врачи не хотели вселять ложных надежд, считая, что у Алисон не слишком много шансов выжить.

— Вы имеете в виду сегодня? — в ужасе спросила Пейдж. — Сегодня ночью? — Неужели они имели в виду именно это? Она должна умереть… Боже, не допусти этого!.. Пожалуйста…

Как только врачи разрешили Пейдж увидеть дочь, она поспешила в палату и сидела подле Алисон, держа ее за руку, а по щекам ее снова текли слезы. Ей казалось, что так она сможет удержать Алисон в этом мире, не дать ей ускользнуть.

Врачи разрешили Пейдж остаться, и она просидела так всю ночь, держа дочь за руку, глядя на нее и молясь.

— Я люблю тебя, — шептала она время от времени. — Я люблю тебя. — Словно Алисон могла услышать ее!

Когда рассвело, отек не увеличился, но дыхание поддерживалось только благодаря аппарату искусственного дыхания. Она еще была на этом свете. Врачи посоветовали Пейдж поехать домой. В случае необходимости ей позвонят, но, судя по всему, состояние дочери медленно стабилизируется.