Саша слабо улыбнулась, незаметно скомкала в руке край одеяла.

— Сначала лёг в постель, потом вспомнил про кольцо.

Ефимов глухо хохотнул.

— Да, вот такой я недалёкий. — Голову поднял и посмотрел на Сашу. Когда понял, что она тоже на него смотрит, у него от сердца отлегло. Но спросил все равно с тревогой: — Что скажешь, малыш?

— Поедем ли мы с тобой?

— Станешь ли ты моей женой.

Она поводила ладонью по одеялу.

— Митя очень по тебе скучал. На это невозможно было смотреть, Толя.

— А ты, ты скучала?

Её рука поднялась к его лицу.

— Ты же знаешь. Я тебя люблю.

Он наклонился, чтобы поцеловать её, но потом прижался к ней, губы скользнули по шее, по Сашиной груди, а затем Ефимов просто замер рядом с ней, крепко обняв.

— Теперь я твой рыцарь. Как в твоих сказках. Навсегда.

Эпилог

— Это уже становится традицией, — хмыкнул Ефимов. — Ежегодная встреча выпускников.

— Алёна обещала, что прошлогоднего размаха не будет.

Толя кинул на Сашу полный скептицизма взгляд.

— Это ты сейчас про Каравайцеву говоришь?

Саша поневоле улыбнулась, оценив его тон, но пальцем указала вперёд, прося мужа не отвлекаться от дороги.

— Поехали, зелёный.

Митька сунулся вперёд между сидениями, указал рукой на то, что его заинтересовало за окном автомобиля.

— Мама, смотри, новый торговый центр открыли!

— Ты в городе полгода не был, и без твоего ведения что-то открыли, кто бы мог подумать, — в шутку подивился Толя.

Но Митя на насмешливую интонацию внимания не обратил, продолжил рассказывать.

— Когда я к бабушке на каникулы весной приезжал, мы с Лёхой ходили смотреть, как здесь крышу стеклянную делают. Тогда ещё дяденька стекло разбил.

Саша на сына посмотрела.

— Тебе это было интересно?

— Ещё бы! Он же на страховке был и соскользнул. И стекло одно разбилось. Пап, я же тебе рассказывал!

— Я помню.

— Круто было.

— Митя, человек чуть не разбился. Разве это может быть круто? — Саша искренне недоумевала. Как, в принципе, и Митя, только он уже из-за её непонимания всей ситуации.

— Так у него же страховка была! Как у скалолаза! — Митя даже головой покачал. — Мама, ты не понимаешь. Ты девчонка.

Ефимов захохотал, а вот Саша ошарашено молчала, наверное, целую минуту. Просто не знала, что сказать после такого обвинения. Толя даже по плечу её погладил, надеясь, что она так быстрее примет тот факт, что она лишь девчонка в глазах сына.

— Это не так страшно, малыш. Просто некоторых вещей тебе, и, правда, не понять.

На это Саша уже решила обидеться и отвернулась к окну.

— Да ну вас. Я побольше вашего понимаю. Кое в чём.

Толя улыбнулся.

— Верю и знаю. — А на сына цыкнул. — Сядь нормально и пристегнись, мы ещё не приехали.

Митя послушно вернулся на заднее сидение и щёлкнул замком ремня безопасности.

Год совместной жизни. Год непростой, год проб и ошибок, год обустройства новой жизни на новом месте в незнакомых для всех троих обстоятельствах. Столько всего произошло за этот год, но в то же время месяц пролетал за месяцем, опомниться не успевали. И если прошлое лето было лишь первой ступенькой их будущей жизни, ступенькой, на которую они поднялись смело и безоглядно, дав себе время на передышку, отвлечься от предстоящих перемен и трудностей, то затем начались будни. Летом они дважды ездили в Калининград, даже Митю оставляли на пару недель с новыми родственниками, давая всем возможность получше друг друга узнать. Мария Алексеевна при первой встрече была Митей попросту очарована, и довольно долго, сама того не осознавая, без конца переводила взгляд с сына на внука и обратно, сравнивая их. И ей тоже было необходимо время, чтобы Митю получше узнать, прочувствовать, полюбить по-настоящему. Но Сашу больше заботила реакция сына, в конце концов, Мария Алексеевна — человек взрослый, сама способна сделать выводы, а в случае необходимости и при себе их придержать. А вот Митя, хоть и заговаривал частенько о том, что у него появилась новая бабушка, для восьмилетнего ребёнка это были лишь слова. А вот, наконец, встретиться, познакомиться, и точно также полюбить, как бабушку Валю, которая была при нём с самого рождения, было куда важнее и сложнее. Да ещё двоюродные сёстры у него появились. Две девчонки! Вот это обстоятельство явилось для Мити не то чтобы шоком, но серьёзным испытанием. А Толя раз за разом рассказывал ему про ответственность, про то, что мужчина должен женщинам уступать и даже кое-что прощать. Капризы и ошибки. Раньше у Мити подобного опыта не было, все женщины рядом с ним были взрослые и о нём заботились, а тут младшие сёстры, которые порой ведут себя непонятно, любят странные, для мальчишеской логики, вещи, а ещё обижаются и дуются из-за всякой ерунды. Вот это Мите принять и понять было трудно, но, правда, гостил у бабушки в Калининграде он с удовольствием, и с сёстрами, в конечном счёте, подружился. А теперь Мария Алексеевна звонила пару раз в неделю им в Москву, и радовалась тому, что может поговорить с внуком и невесткой, узнать новости и даже секреты, а не хвататься неделями за сердце, гадая, где сын и что с ним, раз пропал и не звонит.

Конечно, первый разговор со свекровью, тогда ещё будущей, дался Саше тяжело. Она чувствовала неловкость, смущение, даже лёгкий страх, боясь остаться непонятой. Но Мария Алексеевна никого из них не судила, вердиктов не выносила, и только Толе дала хороший подзатыльник, когда Митя не мог этого видеть. Но сейчас всё это было в прошлом, все разговоры о том, что было и о том, как могло бы быть, поступи хоть один из них иначе. Какой смысл думать и мучиться из-за того, что так и не случилось? Главное то, что их впереди ждёт, и как они собираются жить. Позади осталась их свадьба, без огромного количества гостей, без оркестра и остальных, сопутствующих шикарной свадьбе атрибутов. Не было ни платья сказочной принцессы, ни кортежа машин, ни свадебного распорядителя под руку с тамадой. Но и тихой или скромной их свадьбу с Толей назвать было нельзя. Гостей было немного, но зато все самые близкие и родные, и их знаменательный день получился запоминающимся, шумным и по-настоящему весёлым. С воздушными шарами, голубями, рвущимися в небо, наполненный смехом и улыбками близких людей. Именно такую свадьбу Саша и хотела. Без официального застолья и нескончаемых тостов, зато на свежем воздухе, на территории подмосковного загородного клуба. Там же их и поженили, на открытой веранде, на фоне лазурного озера и шумящих неподалёку высоченных берёз, лучшего Саша придумать не смогла, как ни старалась. И все чувствовали себя расслабленными, довольными, дети бегали вокруг, не изнывая в праздничных нарядах. А вечером музыка и песни под гитару, те самые, что пели в студенческие годы, под смех и недружный хор голосов. И поцелуи без всяких тостов и криков «Горько!», просто потому, что хочется целовать и любить. Всю жизнь.

Единственный человек, которого не было на их с Толей свадьбе, это Лика. И не потому, что они с Сашей так и не смогли друг друга понять или не захотели простить, у каждой был свой счёт и список претензий, но трясти ими и требовать извинений или признания ошибок, казалось глупым. И Саша радовалась, что Лика смогла переступить через себя, и не пошла на принцип в их отношениях. Хотя, этими принципам она следовала неукоснительно, ими была наполнена её жизнь. Встречались с Сашей они теперь редко, и также редко созванивались, и как это изменить Саша пока не знала. Жизнь Лики продолжалась в привычных для неё условиях и обстоятельствах, а вот жизнь Саши перевернулась с ног на голову. Москва, замужество, новый дом, новые заботы и дела. Лика не хотела этого понять. И думать об этом не хотела. За прошедший год они встретились всего дважды, когда Саша приезжала к тётке, и каждый раз хоть и улыбались друг другу, но задушевных родственных бесед никак не получалось. И на свадьбу Лика приехать не согласилась, а Саша настаивать не стала, решив, что если Анжелика будет чувствовать себя неуютно, то и заставлять её ни к чему. Нельзя человеку насильно навязать симпатию или радость за кого-то, даже если это твоя сестра.

Но сегодня они встретятся, все втроём, и это немного волновало. Ефимов вот Лику год не видел. Но переживала Саша совсем не о его реакции при встрече с бывшей возлюбленной, волновала её опять же Анжелика: как та поведёт себя, увидев их с Толей вместе, уже женатых, уже семейных, не закроется ли снова в себе и своей обиде, а то и вовсе отвернуться захочет. Лика может, что скрывать.

Когда машина остановилась на стоянке перед парком, в котором находилось кафе, где в этом году проходила встреча выпускников, Саша в первую очередь взглянула на себя в зеркало. Очень придирчиво. У неё теперь новая стрижка, она по-другому красится и одевается, дань столичной жизни и статусу жены достаточно обеспеченного человека. И такой её, кроме Алёнки, ещё никто не видел, и это был повод, пусть и незначительный, поволноваться, какое впечатление она произведёт на людей, которые её полжизни знают.

Толя, увидев, как жена тщательно подкрашивает губы, при этом озабоченно хмурясь, наклонился к её уху и шепнул:

— Ты моя красавица.

Саша же лишь отмахнулась от него в этот раз, даже не подумав улыбнуться в ответ на комплимент.

— Не успокаивай меня.

Митя к этому моменту из машины уже вылез и крутился на месте, как волчок, осматриваясь.

— Папа, там картинг сделали, смотри! Мы покатаемся?

Ефимов устремил на сына выразительный взгляд.

— Мить, кто говорил: я поем и к бабушке поеду? А теперь тебе на картинг приспичило?