— Ты выспался? — спросил сына Толя, на самом деле пытаясь выяснить, не тревожило ли что-нибудь сон мальчика этой ночью.

— Я высплюсь в выходной, — немного мрачно ответил Митя. — Как можно выспаться, когда в школу ходишь?

Толя улыбнулся.

— Ты прав. — Кашу доел, и тарелку от себя отодвинул. Потянулся к Саше, которая в спешке собирала Мите бутерброды с собой. Потянулся, притянул к себе и поцеловал в плечо. — Было очень вкусно.

Саша усмехнулась.

— Серьёзно? Ты понял, что ел манную кашу, а не бифштекс?

— Понял, — успокоил он. — И всё равно было вкусно. Хотя, в детстве я её терпеть не мог. — На сына взглянул, поторопил того жестом. — Жуй активнее. Опоздаем в школу.

— Я уже доел! — Митька выкрикнул это с таким азартом, что Саша даже поморщилась. И только проводила сына взглядом, когда тот вылетел с кухни с реактивной скоростью. Правда, тут же вернулся, Толя только успел руки к Саше протянуть. — Папа, ты меня из школы заберёшь? На машине?

Саша укоризненно глянула на сына.

— Дойдёшь сам, Митя. Идти одну остановку.

— Ну, мам!

— Без «ну», пожалуйста.

— Если раньше освобожусь, заберу, — пообещал Ефимов, торопясь прекратить просьбы и лёгкую перебранку. — Позвони мне на последней перемене.

— Классно!

— Собирайся, — вновь вмешалась Саша. — До начала уроков двадцать минут, ты ещё дома.

— Успеем, — еле слышно проговорил Толя, выдохнул, как только Митька скрылся с глаз, снова к Саше потянулся, а та ещё крикнула сыну вслед, от Толи отвернувшись:

— Не забудь сменку!

— Он не забудет, — успокоил её Толя, заставляя Сашу повернуться к нему и подставить губы для поцелуя. — Моя минута, — проговорил он ей в губы. Аккуратно подтолкнул её к стене, перехватил руки, когда Саша сделала шутливую попытку его оттолкнуть, и тогда уже поцеловал. Саша на цыпочки привстала, подстраиваясь под его рост, вытянулась вдоль его тела и за шею обняла. — Знаешь, как я тебя про себя называю? — прошептал он ей на ухо через минуту.

— Мне надо это знать? — усомнилась Саша, едва заметно сдвинув брови.

Ефимов широко улыбнулся и опять же на ухо ей проговорил:

— Статуэточка моя.

Саша голову закинула, чтобы в лицо ему смотреть. Сделала вид, что раздумывает над этим. Затем призналась:

— Даже не знаю, как к этому отнестись.

— Как к самому искреннему комплименту. — Он подхватил её под бёдра, приподнял, прижался губами к её губам в крепком поцелуе, но Саша почти тут же принялась освобождаться от его рук, а уже в следующий момент на кухню снова Митя вбежал. Остановился в дверях, с самым серьёзным видом наблюдая за тем, как отец с матерью отскочили друг от друга, отвернулись в разные стороны и вытирают губы.

— Что вы делали? — спросил мальчик.

Ефимов ухмыльнулся, ничего не мог с собой поделать, а вот Саша тут же включила функцию строгой матери.

— Митя, нельзя задавать такие вопросы, это неприлично.

— Почему? Или вы делали что-то неприличное?

Толя захохотал, а Саша стукнула его по плечу. А вот сыну пальцем погрозила. Правда, сама тут же поняла, как это глупо выглядит, и поэтому указала пальцем на дверь.

— Обувайся немедленно, ты опаздываешь в школу.

Митька смешно развёл руками.

— Так папа не одевается!

— Уже иду, — успокоил его Толя. Саше подмигнул, вышел вслед за Митей, по волосам того потрепал, а Саша к своему ужасу услышала, как сын спросил:

— Вы целовались, да?

— Толя, не смей ничего говорить!

Чего, спрашивается, испугалась? Что Ефимов после вчерашних тайн, поведает сыну ещё одну, про отношения между полами? И получится у него, надо думать, с той же лёгкостью.

Даже в жар бросило.

Странный выходной. Саша вроде и пыталась заниматься обычными делами, но как это сделать, если постоянно в мыслях возвращалась к прошедшей ночи? Убирала постель, и пару раз останавливалась, зажмуривалась от, казалось бы, нереальности воспоминаний, и принималась улыбаться. Почему ей должно быть стыдно за то, что она этим утром счастлива? И, возможно, она опережает события, врёт самой себе, но сегодняшнее утро было очень похоже на настоящее семейное. Она кормила завтраком своих мужчин. Кормила манной кашей. Сейчас это уже казалось глупым. Наверное, нужно было приготовить Толе что-то более изысканное, хотя бы подобающее для завтрака с любимой женщиной, а не манную кашу. Но они собирались в спешке, и важнее было накормить сытным, правильным завтраком ребёнка, перед долгим днём в школе, чем поразить мужское воображение.

— Ты серьёзно, ты кормила его манной кашей? — Каравайцева произнесла это и засмеялась. А Саша в который раз за утро почувствовала неловкость и мысленно поразилась: каша?!

— Хоть ты надо мной не смейся.

— Да ладно, Сань, всё правильно. Пусть сразу привыкает. А то знаем мы этих мужиков. Только повод дай, а они уж на шее устроятся с удобством, оглянуться не успеешь.

Саша невольно задумалась над её словами, после чего спросила:

— Ты с Витей поругалась?

— Вот ещё, буду я с ним ругаться. В этом нет смысла, он через полдня оголодает и приползёт на коленях. Это даже неинтересно.

— Ты точно с ним поругалась, — пришла к неутешительному выводу Саша.

— Он упёртый баран, — заявила Алёна, и далее последовал получасовой разговор о том, как мужики по жизни неправы, и как они умеют это доказывать всего лишь парой слов. Они ляпнут, и ты сразу всё понимаешь, всё несовершенство жизни.

Саша не спешила с подругой соглашаться, но и не спорила. Поддакивала, стараясь сохранять нейтралитет, и не занимать чёткой позиции. Соглашалась, что Витя вполне способен сказать глупость и этой самой глупостью обидеть, но при этом прекрасно знала, что Алёна сама умеет горячиться и в пылу ссоры может наговорить ерунды. К тому же Саша не сомневалась в том, что к вечеру в доме Каравайцевых-Степановых наступит мир и покой, а сейчас нужно лишь помочь подруге выговориться, чтобы примирение произошло быстрее.

Ефимов позвонил сразу после Алёны, и когда узнал, с кем Саша так долго беседовала, осторожно поинтересовался:

— Вы говорили обо мне?

Саша решила удивиться его самомнению.

— С какой стати?

Толя лишь хмыкнул. Выразительно так, насмешливо.

— Действительно… Не обо мне, и слава Богу. Наш последний с Алёнкой разговор не внушает мне особой надежды на её благосклонность. Саш, я Митьку отвёз, сдал учительнице с рук на руки, и выяснил интересную вещь. Ты в курсе, что они сегодня идут на экскурсию в музей?

Саша потёрла лоб.

— Нет. То есть, они идут на следующей неделе.

— На этой, малыш. И уже сегодня.

Саша зажмурилась.

— Я совсем забыла. И не помню, чтобы Митя денег просил.

— Да там надо только на проезд и какие-то копейки на вход. Он, конечно же, тоже забыл. Не удивлюсь, если умышленно, пытаясь улизнуть. — Толя усмехнулся. — Но я это пресёк на корню. Деньги сдал, на обед ему дал, так что, у нас освободилось несколько часов после обеда.

Саша откинулась на спинку дивана, головой качнула.

— Ты на что-то намекаешь?

— Конечно, намекаю. Но совсем не на то, о чём ты подумала, хулиганка. Давай пообедаем? Я постараюсь вернуться часа в два.

— В ресторане?

— Да.

— Как ты любишь рестораны.

— Привык, что поделать. Так что, идёт?

— Идёт. Жду тебя дома.

Он выдержал секундную паузу, Саша почему-то подумала, что улыбнулся в этот момент.

— Как хорошо прозвучало: жду дома.

— Да, да, — проговорила Саша, правда, уже после того, как выключила телефон, да и не слишком весело, — лишь бы не стать слишком домашней и привычной.

Это на неё разговор с Каравайцевой подействовал, обсуждение Алёнкиных насущных проблем. Как не позволить отношениям скатиться к рутине. Что ж, наверное, выходы, так скажем, в свет, должны эту самую рутину растрясти. Надо привыкать. И в этот момент как раз стоит вспомнить о сестре, которая не уставала ей об этом говорить. О светской жизни, развлечениях и огне в глазах. А у Саши на это всегда был один ответ: нужно заниматься ребёнком. И вот к чему пришла. К суетливому перебору собственного гардероба. Пересмотрела все платья, более-менее подходящие для похода в ресторан, кое-что даже примерила, осталась недовольна, но поделать с этим что-либо именно в этот момент было невозможно.

Но Ефимова вопрос её гардероба интересовал несильно, ему скорее уж хотелось её раздеть, чем одеть. Что он и сделал, как только появился дома. Приехал, ещё двух не было, и с порога на Сашу, можно сказать, напал.

— А как же ресторан? — удивилась она.

— Через два часа, я столик заказал. — Прижал её к себе, поцеловал, одновременно с этим скидывая ботинки и стягивая с себя свитер.

К этому тоже следовало привыкнуть, к вспышкам его желания. Научиться отвечать, терять голову, думать не только о нём, а расслабляться настолько, чтобы самой получать удовольствие. А для этого нужно перестать стесняться и избавиться от всех смущающих и сковывающих её изнутри мыслей. Саша прекрасно отдавала себе отчёт в том, что ей нужно всему этому учиться, учиться заниматься любовью с любимым, сильно любимым ею мужчиной. Если она собирается что-то построить, что-то стоящее, что превратит их троих в настоящую семью. Поэтому обняла, с готовностью ответила на поцелуй и позволила повалить себя на диван. И смеялась искренне и от души, когда Толя её щекотал, задыхалась от его поцелуев и ловила воздух ртом, когда его поцелуи становились всё смелее и смелее, и губы спускались всё ниже и ниже. Он целовал её, кусал её, ласкал и щекотал, и всё было порывисто и дерзко, совсем не так, как ночью. Ничто не сдерживало, и не надо было бояться побеспокоить ребёнка. Целовались взасос, не сдерживали стонов и сами же над собой смеялись. Саша чувствовала себя очень молодой и беспечной. Изучала мужское тело, проверяла реакцию на прикосновения, поцелуи и мстила за щекотку. Водила ладонями по его груди, позволяла целовать себя только тогда, когда она позволяла, и это тоже было игрой. Новой игрой, она училась ставить условия. Время от времени замирали, переводя дух, и Саша всматривалась в лицо Ефимова в эти моменты. Как он лежит с закрытыми глазами, на лбу испарина, выражение лица утомлённое, но довольное.