– Не целой машины, – признался он, – а только руля.

– Ну, конечно. Так вы преподали ему урок?

– Скорее он мне.

Она тихо хмыкнула. – Думаю, кости не сломаны. – Ее поглаживающие пальцы успокаивали его. Когда обе ее руки накрыли его руку, он почувствовал неловкое шевеление в паху.

Не сейчас, мысленно напомнил он своего члену, я занят извинениями перед своей ассистенткой.

– Я вижу, где болит, – сказала ему Мэйли. – Вы хотите отдать мне свою боль?

– Что? – он попытался вырвать руку, но она крепко удерживала ее в своих руках.

– Мистер Гриффин, вы должны ответить «да», только так это сработает. – Она продолжала поглаживать костяшки его пальцев. Она шагнула ближе, и его рука буквально касалась ее груди. Интересно, она понимала, что делала? Казалось, она была полностью сосредоточена на его руке.

– Ты собираешься применить на мне свои штучки из народной медицины?

Она продолжала гладить его обеими руками, от чего его член не смог не отреагировать.

– Скажите, что хотите отдать мне свою боль, – сказала она нежным шепотом, заставляя его думать отдать ей не только то.

– Я даю ее тебе, – сказал завороженный Гриффин. И от двойного смысла этих слов, его член стал еще тверже. О, да, он даст ей это. В его голове замелькали фантазии, как он дает ей все, что она попросит, на кровати, полу, прижимая ее к столу…

– Спасибо, – сказала она, еще раз погладила костяшки и отпустила его руку. – Завтра будет как новенькая.

Как ни странно, боль в руке исчезла. Он потряс ею, проверяя. – Как ты это сделала?

Мэйли пожала плечами. – Я заговорщица ожогов. Вы испытывали боль. Это не ожог, но принцип тот же.

– Спаси…

Она прижала палец к его губах, останавливая его, пока он не договорил. – Мистер Гриффин, поблагодарив меня, вы снимите заговор и боль вернется.

Он кивнул, околдованный этими маленькими пальчиками на своих губах. Ему захотелось поцеловать их, поцеловать ее. Сегодня она была такой властной, а в другой момент нежной, и эта комбинация показалась ему возбуждающей. Уверенность и профессионализм. Ему понравилось это.

Она убрала руку и улыбнулась. – Вы так и не извинились.

– Я же сказал, у меня плохо это получается, – ответил он, продолжая любоваться ей. Этими выбившимися из пучка белыми пружинками. Большими зелеными глазами, смотрящими на него. Этими бледными веснушками, осыпавшими ее нос и щеки.

– Это очень просто. Повторяйте за мной. «Я».

– Сожалею.

– Очень, очень сожалею, – шепнул он. – Я идиот.

– Это вы сказали, а не я. – Мэйли снова улыбнулась, и эта улыбка напоминала яркий луч, пробившийся через темные облака. – Моя мама сказала бы, вы ведете себя как отвратительный брандахлыст, когда вас загоняют в угол.

– Чтобы это не значило, уверен, так и есть.

Мэйли потянулась вперед, поправляя воротник. – Бабочку?

Он достал ее из кармана брюк и протянул ей. Она начала приводить его в должный вид, и Гриффин смотрел, как она облизнула губы, сосредоточившись на задаче. – А знаете, я не трусиха.

– Хмм? – Он был во власти ее губ. Ее верхняя губа была в форме домика, а нижняя пухлая и сочная. От чего ее губы выглядели в форме бантика, словно она выпячивала их, в ожидании поцелуя. Он нашел их крайне привлекательными, особенно, когда они блестели, после того как Мэйли их облизнула.

– Я сказала, что я не трусиха, – повторила она, умело завязывая бабочку. – Вы можете говорить мне столько гадостей, сколько пожелаете, а я все равно не уйду. Я Меривезер. Мы не убегаем и не прячемся перед трудностями. Мистер Гриффин, вы можете мне грубить, а я продолжу как можно лучше исполнять свои обязанности, не взирая на ваше ко мне отношение.

Она думала, он намеренно так с ней обращался? Гриффин был расстроен, но… она ему нравилась. Черт, одной его части тела она даже слишком нравилась. – Я прошу прощения, – сказал он и говорил искренне. – У меня не было намерений тебе грубить. Просто я плохо лажу с людьми.

– Я заметила, – продолжила она, похлопав по его груди. – Но вы все равно мне нравитесь.

Ее улыбка окончательно лишила его самообладания. Гриффин схватил ее за плечи, дернул на себя, накрывая губы в крепком, но слегка неловком поцелуе. Она напряглась в его объятиях (скорее всего от неожиданности), поэтому он решил ослабить свой натиск и нежно провел языком по ее губам, прося их раскрыться.

Он услышал, как она ахнула, а затем ее руки вцепились в лацканы его пиджака, когда она ответила на его поцелуй, приоткрыв губы, впуская его язык.

И это было бесподобно. Язык Мэйли двигался вместе с ним, их губы двигались в унисон, от чего Гриффин понял, с какой страстью и энтузиазмом она отвечала ему. Она целовалась так, будто близился конец света. Так, будто это было самым лучшим в жизни. Она целовала его, ласкала языком и издавала тихие стоны, показывая, как сильно ей нравится происходящее.

От всего этого его член стал просто каменным. Гриффин застонал, когда их языки сплелись. Он был готов повалить ее на кровать, сорвать с Мэйли строгий костюм и посмотреть, что же было спрятано под ним. Может белье из камуфляжной ткани? Ему было плевать. На ней бы оно превосходно смотрелось.

Она разорвала поцелуй, продолжая тихо поскуливать. – Ой, о боже.

Он моргнул, глядя на нее, продолжая пребывать в забвении. – Что такое? – Ему нужно было еще раз поцеловать эти губы. Почувствовать, как его язык погружается в ее рот, и она посасывает его… а Гриффин представляет на его месте свой член.

– Мы не должны этого делать.

Ее слова больно ударили по его эго. Гриффин отшагнул от нее. Твою мать. Он вожделел свою помощницу? Боже правый. Он просто омерзительный, отвратительный человек.

Ее пальцы начали разглаживать его пиджак, именно там, где она только что его сжимала. – Вы опоздаете на ваш поздний завтрак.

К черту этот завтрак. Гриффин потер лицо здоровой рукой. – Мэйли, я искренне сожалею за то, что сделал.

– Почему? Это был очень хороший поцелуй.

Он не знал, что сказать. – Мне вообще не следовало тебя целовать.

– О, – она вздрогнула. – Я понимаю.

– Из–за твоего положения, – быстро добавил он.

Боль в ее глазах стала еще заметней.

– Нет, нет, – попытался объяснить он, – дело не в том, что ты простолюдинка, хотя от части в этом…

– Нам пора идти, мистер Гриффин, то есть мистер Верди. – И она снова посмотрела на него грустными, несчастными глазами.

Черт, он опять облажался.

Глава 8

К великой радости Гриффина, на завтраке у его матери также присутствовали жених и невеста. Ему нравилась кузина Александра. Она была уравновешена и не высокомерна. После формального обеда, когда все решили прогуляться по саду, Гриффин окликнул Александру.

– Ваше величество?

Александра обернулась, даря ему милую улыбку. – Привет, кузен.

Как и многих членов королевской семьи? Александру нельзя было назвать ослепительной красавицей. У нее были аристократические черты лица, но в них не было намека на суровость, положенные будущей королеве. Но также в ней не было открытости, присущей Мэйли, эмоции которой можно было прочитать в глазах или на лице.

– Могу я поговорить с вами? – поинтересовался Гриффин. – На личную тему.

– Конечно, – ответила Александра, предлагая ему руку. Гриффин взял ее под руку и вывел в знаменитый сад его матери. Оказавшись вдали ото всех, Александра внимательно осмотрелась по сторонам. Убедившись, что они одни, на ее лице просияла озорная улыбка. – Теперь, когда поблизости нет твоей матери? мы может отбросить формальности. Клянусь, она покрывается сыпью каждый раз, когда слышит, как Люк называет меня Алекс, – она толкнула его локтем. – Так что тебя беспокоит, Грифф?

Он смущенно улыбнулся. – Если честно, то многое.

– Ты можешь мне рассказать, – она подмигнула ему, от чего с ее лица исчезла вся серьезность, и на секунду она стала похожа на обычную молодую девушку, а не на будущую наследницу престола. – Я умею хранить секреты.

Гриффин призадумался. Ему было не с кем поговорить, за исключением Алекс. Она поймет его ситуацию. – Скажи, как можно вызвать интерес у простолюдина?

Она засмеялась. – Для начала, перестань их так называть. Это грубо. – Она наклонилась к нему. – Дело в твоей ассистентке, да? Я ее видела. Очаровательная девушка.

Он прищурился, глядя на Алекс. – Почему ты решила, что это она?

– Потому что я ни разу не видела, чтобы ты так быстро выходил из себя, мистер Гриффин, – поддразнивала она, используя неправильное обращение Мэйли.

Он застонал. – Я множество раз ее поправлял, но она, кажется, не понимает.

– Это мило.

– Совершенно не мило, когда она это делает в присутствии моей матери.

Алекс рассмеялась. – Это точно. Сибилла–Луиза закипает от злости? да? Я бы сказала? она строже к соблюдению традиций, чем наша бабушка, хотя я всегда считала именно ее ужасной приверженкой традиций.

Гриффин тяжело вздохнул, пока они продолжали гулять. – Так… как ты показала Люку свою симпатию к нему? У меня это совершенно не получается.

– Боже, Грифф. Ты что раньше ни с кем не встречался?

Встречался, но это были дочери дворян Белиссима, с которыми его намеренно сводили, или же богатые девушки из Лиги Плюща, привыкшие к светской жизни, включающие в себя гламурные вечеринки, игры в поло и многое другое из жизни высшего общества. – Тут… другое.

– Ясно, – сказала Алекс. – Когда я решила поближе познакомиться с Люком, я пригласила его на ужин во дворец. Но перед этим позаботилась, чтобы мы остались одни, и нам не мешала ни моя мама, ни бабушка. И я изобразила большой интерес к фильму, который они снимали прошлым летом здесь в Беллиссиме. Он пригласил меня на съемочную площадку, и я приходила туда каждый день. После этого, он понял мои намеки.

Гриффин был впечатлен. – И бабушка это позволила?