– Это ужасно! Я ненавижу их! – Лара чувствовала, как горячие слезы текут по ее щекам, смешиваясь с холодными струями воды. Она не могла понять, отчего она плачет: от гнева или от страха. – Я бы хотела…

– Тише, я все понимаю. – Он старался смотреть на серую стену поверх ее головы, доставая мыло. – Нужно думать о чем-нибудь постороннем.

Она немного расслабилась и опустила глаза. С такого близкого расстояния она заметила, что вся грудь Рикардо покрыта мелкими шрамами.

– Что…

– Это следы одного из наименее изощренных методов Хурадо. – Он намыливал ей голову. – Вообще-то он предпочитает удары электрическим током.

Лара почувствовала одновременно жалость и гнев.

– Мне очень жаль.

– Не расстраивайтесь. Это уже позади. Конечно, пытки были уже позади, но Лара не могла поверить, что человек, перенесший такие пытки, как Рикардо, мог бы когда-нибудь морально оправиться от этого.

– Мне очень стыдно. Я плачу, как идиотка, просто потому, что они смотрят на вас и на меня…

– Тише. – Его голос был так же нежен, как руки, плавными массирующими движениями моющие ей голову. – Труднее всего переносить небольшие неудобства. Такова человеческая природа. Хотя боюсь, что мне не удалось донести эту мысль до Хурадо, когда он применял пытку электрическим током. – Он наклонил ее голову назад, чтобы вода смыла мыло с волос, а затем повернул Лару спиной к себе. – Вы сказали, что хотите завести собак. Какая порода вам нравится больше всего?

– Больше всего мне нравятся дворняжки. Большие пушистые дворняжки. У них очень сильный характер. – Она услышала, как засмеялись солдаты, но старалась смотреть на стену. – Я больше не могу это выдерживать. Когда мы сможем уйти отсюда?

– Им вскоре все это надоест. Или они настолько разгорячатся, что побегут искать женщин, которые живут тут, при тюрьме. – Он слегка подтолкнул ее вперед, чтобы в свою очередь смыть с себя мыло. – В детстве у меня был лабрадор. Он всюду ходил за мной.

– А у меня никогда никого не было. Я мечтала завести собаку после того, как мы должны были с братом уехать от приемных родителей, но мы оба поступили в колледж, и там это тоже было не слишком удобно.

– Что вы изучали в колледже?

– Юриспруденцию. Я хочу стать юристом. Я всегда… Они еще смотрят на меня?

– Да. – Его голос звучал непривычно низко. – И на меня. Хурадо будет доволен их отчетом.

Когда Лара поняла, что он имеет в виду, она испугалась. Он возбудился.

– Я думала, что холодный душ всегда считался хорошим средством от…

– Только не после пяти месяцев воздержания. Я чувствую себя так, будто меня поджаривают в аду на сковородке. Господи, у вас кожа как бархат. Вы не можете даже представить себе, как мне хочется прикоснуться к вам.

Она облизала пересохшие губы.

– Как звали вашу собаку?

– Я не помню. – Его голос был почти не слышен. – Я ничего не могу вспомнить сейчас.

Вода перестала казаться Ларе холодной, и она, к своему удивлению, больше не чувствовала на себе взглядов солдат. Рикардо не прикасался к ней, но она всем телом ощущала его присутствие на расстоянии нескольких сантиметров. Она видела его таким, каким он предстал перед ней, когда солдат втолкнул ее в душ. Высокий, стройный, сильный, с длинными черными кудрями.

О чем же они говорили? Она усиленно стремилась отвлечься. Собаки. Как можно обсуждать такую глупую тему в этих условиях?

– В городе не стоит держать больших собак, – мужественно продолжала Лара. – Им нужно двигаться.

– Мы жили не в городе. У нас было ранчо на мысу. У вас родинка на копчике.

– Да? Я не знала.

– Она совсем маленькая. – Голос Рикардо звучал так нежно, что она едва слышала, что он говорит. – Ваша влажная кожа светится, как золото.

Лара почувствовала, как напряглась ее грудь и отвердели соски. Ее дыхание участилось, а мышцы живота мучительно напряглись.

Неожиданно послышался взрыв грубого смеха, затем солдаты заговорили между собой по-испански.

– Что они говорят?

Рикардо помолчал некоторое время, затем хрипло сказал:

– Что вы готовы для меня, и мне следует покрыть вас, как жеребец покрывает кобылу, что я должен заставить вас расставить ноги и вонзиться как можно глубже и что я идиот, что так долго жду.

Господи, она действительно была готова для него. Как это могло случиться при таких обстоятельствах? Откуда это дикое примитивное желание, сжигающее ее? Она сказала сдавленным голосом:

– Я не хочу этого. Нам нужно немедленно выбраться отсюда. Она слышала за спиной его прерывистое дыхание.

– Вы чертовски правы. Я выйду первым и оденусь. Оставайтесь под душем, пока я не позову. Они будут слишком заняты, издеваясь надо мной, чтобы беспокоить вас.

Лара почувствовала движение воздуха и пустоту там, откуда шла мощная волна тепла. Она закрыла глаза и оперлась руками на серую стену душевой. Лара попыталась отключиться от происходящего, сосредоточившись на шуме воды, падающей на плиты пола.

– Лара.

Она подняла голову и обхватила себя руками.

– Давайте.

Она повернулась и вышла из-под душа. Рикардо стоял в нескольких дюймах, держа наготове ее платье. Лара не обращала внимания на солдат, она смотрела в лицо Рикардо.

Он улыбнулся ей с такой нежностью, что у нее перехватило дыхание, и быстро накинул на нее платье. Вряд ли оно что-то скрывает, подумала Лара грустно. Оно просвечивало всюду, где прикасалось к ее мокрому телу.

– Все в порядке. Вы молодец. Вы очень мужественны, querida.

Рикардо нежно убрал мокрые волосы с ее лица и постарался отжать из них воду. При его словах Лара неожиданно почувствовала гордость, как будто он наградил ее медалью.

– Все уже позади, – мягко сказал Рикардо.

Позади? Может быть, издевательства и кончились, но началось что-то более серьезное. Эти несколько минут в душе сблизили их с Рикардо если не физически, то эмоционально. Общие переживания – желание, издевательства, заключение. Она чувствовала, что зависит от него и полагается на него. Это ощущение было новым для Лары, рано оставшейся без родителей. Появилась связь с другим человеком. Она не могла отвести от него взгляд.

– Вы ведь не тронете меня, правда? – прошептала Лара.

– Нет. Не так. – Рикардо убрал руки. – Вожделение можно победить. Нежность… – Он резко оборвал фразу. – Нет, я вас не трону.

Рикардо протянул Ларе руку.

– Идемте со мной. Держитесь поближе и идите быстро. – Он сжал челюсти. – Мы должны как можно быстрее попасть в камеру. Я не перенесу, если кто-нибудь из них дотронется до вас прямо сейчас.

Лара дала ему руку, и он крепко сжал ее.

Сила.

Защита.

Единение.

* * *

…Дверь камеры закрылась за ними, защищая их от сальных шуток солдат. Было уже темно. Лунный свет скупо освещал их сквозь решетки окна и рисовал те же бледные квадраты, которые были такими яркими днем от солнца.

Лара смотрела, как Рикардо прошел к окну и встал, повернувшись спиной к камере. Он обхватил руками прутья решетки, словно собирался выломать их и выйти на свободу.

– Благодарю вас, – тихо сказала Лара.

– За что? – спросил он раздраженно. – За то, что я не изнасиловал вас прямо на глазах у этих свиней? Им пока еще не удалось превратить меня в животное.

– Вы были добры ко мне. Вы мне очень помогли.

– В этом нет ничего личного. Вы мне совершенно безразличны. Я не могу ничего чувствовать по отношению к вам.

Лара продолжала стоять, глядя на его напряженную спину и вздувшиеся бугры бицепсов на руках. Он прислонился головой к поднятой руке, словно пытаясь охладить лоб. Его слова и отстраненная поза каким-то образом ранили Лару.

– Я понимаю, что вы делали это не для меня, но вам удалась облегчить эту невыносимую ситуацию…

– Ложитесь спать.

Он проговорил эти слова, не подняв головы.

Лара колебалась, не зная, что делать. Ей не хотелось ложиться спать. Ей хотелось подойти к нему и успокоить его. Он казался таким одиноким в эту минуту.

– Давайте ложитесь, – повторил Рикардо.

– А где будете спать вы?

– На полу. Я привык. Я могу спать в любых условиях.

Она медленно подошла к койке:

– Возьмите подушку.

Рикардо отпустил решетку и повернулся к ней.

– Я не хочу…

– Вы возьмете подушку, – повторила она упрямо и бросила ее Рикардо. – После такого дня, как сегодня, думаю, я смогла бы заснуть на постели из кактусов.

– Не говорите этого слишком громко, а то Хурадо завтра заменит эту койку на кактусы.

Лара вытянулась на постели и закрыла глаза. Изнуряющая дневная жара сменилась ночной прохладой, и дующий в окно ветерок вызвал у нее озноб.

– Но ведь на Сент-Пьере нет кактусов, правда?

– Хурадо прикажет доставить их на самолете. – Он помолчал. – Почему вы дрожите?

– Откуда вы… – Она остановилась. Этот человек обладал сверхъестественными способностями. Он не мог видеть ничего, кроме смутного силуэта, однако, казалось, он улавливал даже биение ее сердца. – Мое платье промокло. Вы же помните, я надела его сразу, как только вышла из-под душа, не обсушившись. Последовала небольшая пауза.

– Я помню. – Он двигался в темноте. – Снимите его.

– Что?!

– Не хватало еще вам простудиться в этом аду. Моя рубашка совершенно сухая, вы будете сегодня спать в ней.

– А разве вы не простудитесь?

– Я смогу этого избежать. – Он бросил Ларе рубашку. – Наденьте ее.

Она поколебалась, затем села и медленно сняла платье через голову. Он был прав. Было бы слишком глупо рисковать простудиться, когда им угрожало столько других неприятностей. Лара надела рубашку и застегнула ее до самого подбородка. Ткань еще хранила тепло и запах его тела.

– А как же вы?

– Есть несколько способов. Здесь достаточно небольшого самовнушения.

Лара положила свое мокрое платье на пол и снова вытянулась на матрасе.