Ванесса отключается, и я возвращаюсь к Кайле.

– Все в порядке? – спрашивает она. – Ты кажешься больной.

– Сумасшедшей, – исправляю я.

– Нет, тебя словно вот-вот стошнит.

Я молчу, уставившись в темноту ее спальни за три тысячи миль, пока Кайла разглядывает меня.

– Кайла?

– Да?

– Ты останешься моей подругой, если... если меня отчислят?

Кайла хмурит брови.

– Конечно, тупица. Тебе там не нравится?

– Я думала, что мне понравится! Думала, что хочу здесь учиться. Что здесь будет здорово, так и было, но... здесь просто скучно. Университет – скука. Я хочу ездить в разные места, узнавать новое, а не корпеть над учебниками. Я хочу путешествовать! Хочу выбраться из этого штата, из этой страны. Я просто хочу... уехать.

– Тогда так и сделай. Делай то, что хочешь.

– Ты не думаешь, что это глупо? Что я окончательно разрушу свое будущее или что-то в этом роде?

– Э-э, нет? Ты Айсис Блейк! Ты не я, не Рен и даже не Джек. Ты не похожа на других людей. Ты веселая, энергичная и добрая. Ты – это ты. У тебя все получится, независимо от того, что ты делаешь со своей жизнью. Ничего ты окончательно не разрушишь. И я всегда буду твоей подругой.

Мы обе ударяемся в слезы, и Кайла, смеясь, вытирает щеки.

– Пока ты делаешь то, что делает тебя счастливой, все будет хорошо. Обещаю.

* * *

Следующим утром я делаю все для того, чтобы не выглядеть шпионкой. Надеваю ярко-желтую юбку и майку с цветочками (мир может смотреть на мои шрамы, я их больше не прячу), улыбаюсь и со всеми здороваюсь, даже с Хизер, даже с семью (десятью) парнями, с которыми целовалась (а может, и нет). Шпионы не дружелюбны. Никто никогда не догадается, что я шпионю.

– Ты шпионишь?

– Господи Христосе! – вскрикиваю я и, повернувшись, натыкаюсь на пристальный взгляд Чарли. – Откуда... откуда ты... – Я наклоняюсь к нему и шепчу: – Ты умеешь читать мысли?

– Ты говорила вслух, – невозмутимо отвечает он. – Ты вырядилась в желтый, серьезно? Небольшой совет: если хочешь быть шпионом, носи черное.

– Я не шпион! – Люди оборачиваются на мой крик, и я тотчас понижаю голос: – Я не шпион. Я просто... выкинула важный листочек. Случайно. Да.

Чарли смотрит на мои руки, которые по локоть находятся в мусорной урне, а затем посылает мне многозначительный взгляд.

– Много листочков, – исправляюсь я. – Целую тетрадь. Полную листочков.

– Вот, – бухтит он, вытаскивая из урны бумажный пакет и скидывая с него банановую кожуру. – Чудачка. Если тебе нужны наркотики, то их можно достать как все нормальные люди – забрать у дилера. Тогда не придется рыться в мусоре. Все в выигрыше.

– Точно. Эм. Спасибопока.

Дав деру, я с разгона вписываюсь в стеклянную дверь общежития и, громко проклиная дьявола, потираю ушибленный лоб.

– Черт, у тебя действительно отстойно выходит быть незаметной, – произносит позади меня Чарли.

– Уходи, – шепчу я, прячась за колонной. – Кыш!

– У тебя биполярное расстройство, раздвоение личности или что? Потому что обычно ты гораздо болтливее.

– Нет, но у меня начинает болеть голова, когда люди несут бред.

– Знаешь, благодаря тебе мы так и не получили столь необходимую информацию от Бриттани. Ты соблазнила Джека, вывела из игры, и весь наш план полетел насмарку. Она должна была установить жучок на компьютер Уилла. А теперь нам придется действовать сложным путем.

– Сложным путем?

– Придется прокрасться к нему. Ужас, ненавижу это делать.

– Да, в лесу у тебя это вышло хреново, – соглашаюсь я.

– Я гнался за тобой.

– Ну, на погоню это не было похоже, вот как хреново это у тебя вышло.

– Ты кричала.

– Все мы иногда совершаем ошибки.

Он закатывает глаза, и я топаю ногой.

– Слушай, хорошо, что ты остался жив и здоров, но мне правда пора.

Я оставляю Чарли размышлять над ошибкой всей его жизни – над тем, что вообще заговорил со мной, и, перепрыгивая через ступеньку, бегу наверх. В комнате открываю бумажный пакет и вижу плоский черный кусок пластика – не больше ногтя на моем большом пальце.

– Что за дрянь? – Иветта!

Резко разворачиваюсь и прячу кейлоггер между пальцами. Сидя на кровати, подруга преспокойненько красит ногти в столь привычный для нее черный цвет.

– Это козырь моей души, – говорю я. – Я играю против Сатаны в игру с высокой ставкой! Вообще-то, это даже бодрит. Хочешь помочь?

Иветта в недоумении смотрит на меня.

– Мы говорим о Сатане с рогами, красной кожей и большим трезубцем?

– Типа того. Столь же злым, но с волосами и без рогов.

– Значит, это парень.

– Ага. Мне нужно пробраться в его комнату и кое-что установить, но я не хочу угодить в ловушку. Потому что, если ему подвернется шанс, он поймает меня – он обожает наблюдать, как я страдаю.

– Чертов садист, – выплевывает Иветта. – Ладно, значит, ты проникаешь в его комнату, а я вытаскиваю тебя оттуда. Так?

– Да, только есть один нюанс.

– Что за нюанс? – Она морщит нос.

– Нельзя вламываться в его комнату, это только выдаст мой план, его нужно незаметно оттуда выманить.

– Кто кого выманивает? – входя в комнату, спрашивает Диана. – И могу ли я вам помочь?

– Ты принята, – отвечаю я, указывая на нее.

Пока Иветта вводит ее в курс дела, я копаюсь в шкафу в поисках подходящей для битвы одежды. Нужно что-то милое, но строгое. Мне хочется напомнить ему о том, что он разрушил, отвлечь его же «триумфом», чтобы потом слегка ослепить. Выбираю темные узкие джинсы и рубашку в обтяжку, хотя мне тошно даже от одной мысли, что изгибы моего тела будут обнажены перед ним. Но я сделаю это ради Джека. Чтобы он не попал в тюрьму.

– Мы можем включить пожарную тревогу, – говорит Диана. – Мужское общежитие быстро опустеет, даже такой, как он, не останется в комнате, когда услышит вой сирены.

– Идеально. Боже, ты гений. Моя девушка гений! – Иветта целует ее в щеку, и Диана краснеет.

– Ох, прекратите.

Иветта подходит к окну и, открыв его, орет:

– МОЯ ДЕВУШКА ГЕНИЙ!

Разинув рот, я перевожу взгляд на Диану – ее удивленное лицо уже побагровело. Это большой шаг, и он полон отваги и любви, Иветта больше не та пугливая девчонка, которая шепотом рассказала мне свой секрет несколько месяцев назад. Диана подходит к ней, и они начинают целоваться.

– Кхм! – Я прочищаю горло, когда вижу кончики их языков. – Внимание, пожарная тревога!

Захихикав, они отстраняются друг от друга и, одновременно повернувшись ко мне, ударяются носами. И тогда мы все безудержно смеемся. Со мной все будет хорошо, я это знаю без тени сомнения.

Неважно, что будет после сегодняшнего вечера, я буду в порядке.

Иветта и Диана соглашаются включить пожарную тревогу ровно через семь минут после того, как я войду в общежитие. Две минуты на то, чтобы подняться, и пять минут на разговор с Уиллом, чтобы отвлечь его и установить кейлоггер. Но если я облажаюсь...

Качаю головой. Ничего я не облажаюсь! Ни за что. Ни сейчас, ни потом. Никогда. Я никогда не лажала. Лажааала. Лажа – это рыбные палочки в ресторане «Варианты жизни», их никто не заказывает, никому они не нравятся. А если вдруг кто-то случайно закажет, то жалеет об этом всю жизнь.

Я бегом поднимаюсь по лестнице и у комнаты Уилла перевожу дух. Приглаживаю волосы, поправляю одежду – не хочу выглядеть так, будто бежала сюда три лестничных пролета. Руки дико дрожат, а к горлу подступает тошнота.

И внезапно оживает мой телефон.

Я тороплюсь ответить, пока Уилл ничего не услышал.

– Алло? – шепчу я, отходя от двери.

– Какого черта ты делаешь? – сбивчиво кричит Джек, похоже, он очень быстро идет. – Сейчас же убирайся оттуда.

– Не приходи сюда, – прошу я. – Я серьезно, Джек. Не приходи. Как ты вообще...

– Чарли рассказал мне, что ты вела себя странно. Айсис, ты не можешь пойти к нему. Не лезь в это. Это моя работа! Не твоя! Ты можешь пострадать!

– Оно того стоит, – отвечаю я. – Если я это сделаю, то тебе больше ничего не будет угрожать. Так что просто позволь мне это сделать. Пожалуйста.

– Нет! Нет, я иду к тебе...

– Джек, – резко осаждаю его я, – ты сбежал после похорон Софии, потому что тебе так было нужно. А мне нужно войти туда сейчас. Одной. Ты должен понять.

Джек молчит, а затем дико рычит от досады:

– Нет.

– Да.

– Нет, Айсис, пожалуйста, нет.

– В этот раз он не причинит мне боль.

– Ты этого не знаешь!

– Ты прав, не знаю. Я ничего не знаю. Не знаю, взойдет ли завтра солнце, подхвачу ли я ужасную болезнь, попаду ли под машину или Уилл причинит мне боль. Не знаю, где я буду через три года, а уж тем более через десять лет. Не знаю, закончится ли когда-нибудь «Игра престолов»! Не знаю, умрет ли в ближайшем будущем кто-то из моих любимых, и я не знаю, упадет ли метеорит и обратит нас всех в пепел. Не знаю, сойдет ли Земля со своей орбиты и улетит в космос, а мы все медленно замерзнем. Не знаю, позавтракаю ли я завтра яйцами или нет. – Я смеюсь. – Но я знаю, что люблю тебя. Это... это единственное, что я знаю наверняка.

– Айсис...

– Пожалуйста, Джек. Позволь мне это сделать. Я вернусь целой и невредимой. Обещаю.

– Обещаешь, – отчаянно говорит он, его голос тихий, но твердый.

– Обещаю, идиот.

– Я люблю тебя. Боже, я так сильно тебя люблю.

Джек кладет трубку, и я поворачиваюсь к двери. Только двери нет. Прямо перед моим лицом грудь Уилла Кавано. Я быстро отступаю, и он усмехается.

– Айсис! Как хорошо, что ты пришла. Я услышал твой голос и выглянул проверить. Ну надо же! Какой приятный сюрприз.

Я надеваю непроницаемую маску.

– Я хочу поговорить с тобой. Наедине.

– Конечно, хочешь, – с ухмылкой отвечает он. – Заходи. Мой сосед пошел ужинать.