— И она не прислала никакой записки? — спросил Алекс.

— Нет. Все это странно. Мисс Фостер — обязательный человек, она всегда приезжает вовремя.

— Алекс, не мог бы ты съездить к ней в мастерскую? — промолвила Шарлотта.

Она знала, что они с сестрой не обретут покоя, пока не выяснят, что произошло с модисткой.

— Да, конечно, — сказал Алекс.

Добравшись до мастерской, Алекс узнал, что сегодня мисс Фостер не вышла на работу. Сообщившая об этом швея в отличие от Шарлотты и ее сестры не выглядела встревоженной.

Взяв домашний адрес модистки, Алекс отправился к ней. Его терзали дурные предчувствия. Когда-то мисс Фостер спасла его от смертельной лихорадки, поэтому он готов был сделать для нее все, что в его силах.

Нельзя сказать, что Алекс хорошо знал мисс Фостер. Но из общения с ней он сделал вывод, что она умна, амбициозна и сметлива во всем, что касалось денег. Такая женщина не пропустила бы запланированную встречу с состоятельной клиенткой.

Остановив экипаж у дома мисс Фостер, Алекс внимательно взглянул на него. Здание из коричневого кирпича было довольно милым. Алекс вышел из экипажа и направился к парадному входу. К двери вели две деревянные ступеньки, у порога лежал потертый коричневый коврик.

— Мисс Фостер, это лорд Эйвондейл! — крикнул Алекс, постучав в дверь.

Бежали секунды, но дверь никто не открывал. В доме царила гробовая тишина. Алекс снова постучал, на этот раз громче и с большей настойчивостью.

— Мисс Фостер, это лорд Эйвондейл!

Без сомнения, через несколько часов о его визите будет говорить весь город.

Внезапно из-за двери до него донеслось шарканье ног.

— Лорд Эйвондейл?

За вопросом последовал кашель.

— Да, мисс Фостер. Жена и ее сестра прислали меня справиться о вашем здоровье.

В замке повернули ключ, и дверь медленно отворилась. На пороге стояла мисс Фостер в халате. Ее осунувшееся лицо и покрасневшие глаза поразили Алекса. Он быстро переступил порог и закрыл дверь. В доме было холоднее, чем на улице. В воздухе стоял тяжелый запах.

— Я вижу, вы больны.

Резкий мучительный кашель сотряс хрупкую фигуру модистки. И она прикрыла рот ладонью.

— Прошу прощения, милорд, — промолвила мисс Фостер, когда приступ закончился, — но я совсем забыла о назначенной встрече с маркизой.

Мисс Фостер от слабости едва стояла на ногах. Произнеся эти слова, она снова закашлялась.

Алекс отмахнулся от извинений и, взяв модистку под руку, повел ее по коридору.

— Вам нужно лечь в постель.

Она, без сомнения, только что встала, чтобы открыть ему.

— Это пройдет. Всегда проходило… — с трудом произнесла модистка.

— Вы обращались к врачу? — спросил Алекс.

Они миновали расположенные напротив двери, одна из которых вела в крошечную гостиную, а другая — в столовую. Алекс догадался, что камины в доме давно не топились. Спальня хозяйки, как и в большинстве домов подобной планировки, находилась в глубине здания.

На бледном, осунувшемся лице мисс Фостер лихорадочным огнем горели щеки. Хотя она и утверждала, что с ней все в порядке, модистка все же с готовностью оперлась на руку Алекса.

— У меня есть целебные травы, с помощью которых я борюсь с кашлем, — сообщила она гостю.

Наконец они добрались до спальни. В открытую дверь Алекс увидел крепко сбитую кровать.

— То, что вам удалось когда-то вылечить меня, еще не означает, что вы должны заниматься самолечением, — сказал Алекс. — Я пришлю вам своего врача.

Мисс Фостер снова закашлялась.

— Не надо, милорд, в этом нет необходимости, — запротестовала она, когда снова смогла разговаривать.

Ее бледность пугала Алекса.

— Вам нужно прилечь. Я пришлю вам служанку.

Модистка явно нуждалась в уходе.

Мисс Фостер, не снимая халата, устало опустилась на кровать. Алексу не следовало находиться наедине с ней в ее личных покоях, но у него не было другого выхода: мисс Фостер нужна была его помощь. Она что-то бормотала, закрыв глаза от слабости.

Алекс смотрел на нее с возрастающим чувством сострадания. Когда-то он помог ей наладить свою жизнь, но, тем не менее, ее жизнь нельзя было назвать легкой.

Несмотря на успешно работавшую мастерскую, приносившую ей доход, мисс Фостер никогда не смогла бы подняться на более высокую ступеньку социальной лестницы. Многие двери были для нее закрыты навсегда. Она не могла даже открыто заявить о том, что являлась законной владелицей мастерской. Хотя, с другой стороны, лучше было выдавать себя за наемную работницу в собственной мастерской, чем трудиться на кухне какого-нибудь богатого поместья. Великобритания отменила рабство в своих колониях еще в 1833 году, однако, к сожалению, на практике хозяева имений подчас обращались со слугами как с рабами.

Алекс огляделся в спальне. В отличие от других комнат в доме это помещение было более просторным. Висевшее на стене одинокое живописное полотно свидетельствовало о том, что этот дом знавал когда-то лучшие времена. Мебель — деревянный комод и тумбочка — выглядела потертой. В комнате царила чистота, лишь разобранная постель с измятыми серыми простынями выглядела неопрятной.

Алекс заметил, что в углу спальни стояла еще одна картина. Ее как будто собирались повесить, но не успели. Он скользнул по ней взглядом и сразу же насторожился. Это оказался портрет, на котором были изображены хорошо знакомые Алексу лица. Он перевел удивленный взгляд на модистку.

Она открыла глаза и теперь с тревогой следила за ним. По-видимому, мисс Фостер слишком поздно спохватилась, вспомнив о существовании портрета, который Алекс не должен был видеть.

Алекс снова взглянул на полотно. На нем были изображены две молодые, поразительно похожие друг на друга девочки лет пяти, в простой одежде, лишенной всяких украшений. Внизу портрета стояла дата его создания: «1845 год». В картинной галерее Радерфорд-Мэнора висела похожая работа.

— Откуда у вас портрет моей жены и ее сестры? — резко спросил Алекс, буравя взглядом мисс Фостер, которая натянула на себя одеяло и, затаив дыхание, смотрела на него.

Глава 24

Шарлотта знала, что беременна. Об этом свидетельствовали знакомые ей симптомы: приступы головокружения, тошнота, которая могла появиться в любую минуту, и вялость. От слабости у нее порой сами собой закрывались глаза, и она не могла досидеть до конца ужина.

В очередной раз пережив приступ рвоты и опорожнив желудок в ночной горшок, Шарлотта поспешно направилась с ним в гардеробную, чтобы избавиться от улик, прежде чем их обнаружит горничная.

— Шарлотта, я подумал, что ты захочешь покататься с Николасом верхом и… — неожиданно услышала она голос мужа.

Вздрогнув, Шарлотта обернулась и увидела Алекса, одетого в костюм для верховой езды. В руках он держал перчатки. Алекс остановился на пороге, устремив взгляд на горшок.

— Ты плохо себя чувствуешь? — озабоченно спросил он и подошел к жене.

Шарлотта со слабой улыбкой покачала головой:

— Нет, все в порядке. Просто, похоже, рыба, которую мы ели за ужином, оказалась несвежей. У меня легкое недомогание, ничего серьезного.

— Ты уверена?

Он погладил ее по плечу. Выражение его лица было тревожным. Слова жены не успокоили Алекса.

— Да, уверена. Ступай, Николас ждет тебя. Я поеду кататься с вами в следующий раз.

Алекс появился в ее комнате весьма некстати.

— В самом деле, Алекс, со мной все в порядке, — добавила она, видя, что муж замер в нерешительности.

Он окинул ее внимательным взглядом, а затем, тяжело вздохнув, нежно поцеловал в лоб.

— Хорошо, но я настаиваю, чтобы ты сегодня отдыхала и правильно питалась. Я проверю, когда вернусь.

Шарлотта негромко рассмеялась.

— Я совершенно здорова и поэтому не собираюсь валяться в постели. Ступай.

Когда Алекс покинул комнату, Шарлотта прислонилась к стене, все еще держа горшок в руке. Ей следовало сказать мужу правду, но страх, что ее и Кейти вот-вот разоблачат, мешал Шарлотте радоваться рождению ребенка. Ей было трудно смотреть вперед, в будущее, так как приходилось постоянно оборачиваться и бросать взгляд в прошлое. А также с ужасом ждать, когда привычный мир настоящего рухнет и рассыплется в пыль.

Ирония судьбы состояла в том, что жизненная ситуация пятилетней давности повторялась снова. Тогда она тоже была беременна и собиралась выйти замуж за человека, которого любила больше жизни. Однако таинственная угроза, исходившая от незнакомца, помешала ей насладиться счастьем. Но на этот раз Шарлотта не станет убегать из дома. Если понадобится, она пройдет через все испытания, которые уготовила ей судьба. Шарлотте нужно было побороть собственную слабость и малодушие, чтобы оказаться победителем в трудной ситуации.

Неужели правда о ее происхождении так уж ужасна?

Задав себе этот вопрос, Шарлотта горько рассмеялась. Да, эта правда способна уничтожить ее и сестру. Если уж их с трудом терпели в обществе, считая, что они являются незаконнорожденными дочерьми графа, то что будет, если все узнают, что в жилах сестер течет кровь служанки? У Шарлотты не было волшебной палочки, с помощью которой можно было бы превратить леди и джентльменов из светского общества в добрых фей и благородных рыцарей. Но на этот раз она вступит в опасную игру, чтобы победить.

Час спустя Шарлотта была уже в доме брата и сидела в гостиной вместе с Кейти. Сестра встретила ее необычно сдержанно. Впрочем, возможно, ею владело отчаяние. Она переживала разлуку с Лукасом.

Кейти держалась замкнуто, натянуто улыбаясь. При этом ее глаза оставались грустными. Эти перемены произошли с Кейти сразу после того, как Лукас отплыл в Америку.