Мануэл Карлус - Жертвоприношение

Их пререкания и взаимные упреки продолжались еще долго, однако накал страстей постепенно ослабевал. В конечном итоге Марселу попросил у хозяев прощения за свое бурное вторжение и увез-таки Эдуарду и Марселинью домой.

Приближался Новый год, и, как издревле повелось, герои нашего романа подводили итоги года уходящего. Для каждого из них он оказался не таким уж и простым, и не у всех обретения перевешивали сумму потерь.

Орестес, например, все еще не мог найти работы и временно изображал Санта-Клауса на детских праздниках. Но и он, и Лидия считали, что это был не самый худший год в их жизни, а для Нанду он и вовсе стал счастливым.

– Мама, я теперь снова буду жить дома и работать в Рио, – порадовал он Лидию накануне праздника. – И еще… Милена сегодня сама завела речь о нашей свадьбе! Представляешь?!

– И что… ты ей ответил?..

– А что я мог ответить? Я безумно ее люблю! Мне так легко с ней, так радостно! И она меня любит так же сильно.

– Значит, вы решили пожениться, – сделала вывод Лидия из его сумбурных восклицаний.

– В общем, да. Но время свадьбы еще не определили. Милена хочет сначала открыть собственное дело, чтобы не зависеть от матери.

– Ну что ж, я вижу, ты очень счастлив, и это самое главное, – высказала свое родительское благословение Лидия. – Только пообещай, что вы обвенчаетесь здесь, в Нитерое, в церкви Святой Девы Марии.

– Обещаю!

– Даже если Милена захочет венчаться в Париже или Нью-Йорке?

– Она будет счастлива обвенчаться в Нитерое, – заверил мать Фернанду.

Разговор о свадьбе неожиданно возник и в клинике, где работали Сезар и доктор Моретти. Последний решил подвести итог не только минувшего года, но и собственной врачебной деятельности. Своим преемником он видел, конечно же, Сезара, о чем и говорил ему в присутствии Аниты.

– Шеф согласен с твоей кандидатурой, но все же уговорил меня поработать еще полгода. Так что поторопись с женитьбой, если хочешь, чтобы я присутствовал на твоей свадьбе. У тебя есть время только до июля. А потом я уеду в Европу, и когда вернусь оттуда – не знаю.

Сезар никак не отреагировал на шутку Моретти, и тогда к их разговору подключилась Анита:

– Ты слышишь, милый? Свадьба должна состояться до июля!

– Да-да, – с большой неохотой отозвался Сезар. – Но если мы почему-либо не успеем уложиться в этот срок, то подождем вашего возвращения обратно.

– Ты не собираешься жениться? О Господи! А я ляпнул по глупости!.. – смутился Моретти.

Эта неловкая шутка старика Моретти спровоцировала ссору между Анитой и Сезаром. Анита сказала, что утратила всякие надежды и не намерена дальше терпеть соперничество с Эдуардой, чью фотографию Сезар носит в своем бумажнике.

Сезар залился краской, как школьник, уличенный в чем-то постыдном и недозволенном.

– Как ты узнала о фотографии?!

– Это теперь не имеет значения, – грустно промолвила Анита. – Я давно знаю, что ты любишь Эдуарду. И если вы когда-нибудь поженитесь и захотите иметь детей, то я – к вашим услугам. Помнишь, как в том кинофильме – «Бывшая возлюбленная сдает напрокат свое чрево бесплодной жене»!

Это было не единственное женское сердце, оказавшееся разбитым в канун Нового года. Еще одно принадлежало несчастной Сирлее.

Из писем анонимного информатора она уже знала и адрес побочной жены Нестора, и ее имя – Силвия, и цвет волос – блондинка, и возраст – двадцать восемь лет. Последнее обстоятельство больше всего удручало Сирлею, так как сравнение по возрасту было явно не в ее пользу.

– Боже мой! – сокрушалась она. – Я в двадцать восемь лет была еще не замужем и сохраняла девственность, чтобы она в конце концов досталась этому циничному кобелю!

Несколько раз Сирлея порывалась съездить по указанному в письме адресу, но сразу же представляла, как эта самая Силвия увидит ее, толстую, постаревшую, подурневшую, и рассмеется ей в лицо. Нет, такого позора Сирлея для себя не желала и потому продолжала мучиться от разъедавших ее душу сомнений и подозрений.

Перед самым праздником Нестор сказал, что вынужден снова отправиться по делам в Сан-Паулу, и тут уж Сирлея без колебаний решила вывести его на чистую воду.

– Он вознамерился встретить Новый год с молодой женой, но я испорчу им праздник! – заявила она.

– Неужели ты туда поедешь? – испугалась Леонор.

– Поеду. Мне теперь все равно.

Однако Нестор как бы невзначай показал ей билет до Сан-Паулу, и Сирлея опять засомневалась в достоверности анонимной информации.

Потом, правда, она додумалась позвонить по телефону, любезно предоставленному ей все тем же анонимом, и служанка ответила, что сеньора Силвия уехала на праздничные дни в Сан-Паулу – вместе с мужем и сыном.

– Господи! Более ужасного Нового года в моей жизни еще не бывало, – горько заплакала Сирлея. – А что же будет дальше? Я не выдержу этой муки. Все выскажу Нестору, как только он здесь появится!

Коллеги Элены – Флавия и Марсия – тоже встречали Новый год без особой радости.

Флавия потеряла интерес к Италии, когда Атилиу отказался от их совместной поездки, и праздновала Новый год с родителями, втайне завидуя Элене.

У Марсии же предпраздничный сюжет был покруче, нежели у ее подруги.

Сначала Вилсон преподнес подарок Ритинье – открыл банковский счет на имя дочери, чтобы к ее совершеннолетию накопилась приличная сумма денег.

Потом в очередной раз попытался растопить лед в сердце Марсии, заявив, что готов купить дом для ее родителей, давно мечтавших поселиться неподалеку от дочери и внучки. Но это предложение Марсия категорически отвергла, не желая впадать в дополнительную зависимость от бывшего мужа.

И тогда он отважился на крайнюю меру: ночью проник в спальню Марсии, понадеявшись на эффект внезапности. Однако все его страстные объяснения в любви и мольбы о прощении оказались напрасными. Марсия пригрозила, что поднимет крик, от которого проснется Ритинья. И Вилсону пришлось ретироваться.

А между тем садовник Женезиу с некоторых пор стал проявлять к Марсии повышенный интерес, и она довольно благосклонно принимала его ненавязчивые ухаживания.

Но так продолжалось лишь до той поры, пока об этом не узнал Вилсон. А как только узнал, то жестоко избил молодого красавца и пообещал, недвусмысленно помахивая кухонным ножом:

– Если ты еще хоть раз подойдешь к моей жене, то будешь иметь дырку в боку!

Драка Вилсона и Женезиу происходила при большом количестве свидетелей, и по кварталу тотчас же поползли сплетни: дескать, этот сердцеед, не пропускающий ни одной юбки, обольстил в том числе и Марсию, иначе бы Вилсон не стал его избивать. Когда же сплетни докатились и до Марсии, она пришла в отчаяние:

– Ну что мне с тобой делать, Вилсон? Ведь я тебе давно не жена! Мы заключили перемирие из-за дочки, но из этого ничего путного не вышло. Неужели мне придется бросить здесь все и переселиться к родителям в Минас?

В таком ужасном настроении она и уехала вместе с дочерью в Минас – пока только на время праздника.

Положительный баланс при подсчете обретений и потерь сложился, как ни странно, у Изабел. По крайней мере, она сама заявила об этом в разговоре со своей сестрой Камилой.

– Люди очень часто не видят, в чем состоит их выгода. Поражения принимают за победы, и наоборот. Поэтому среди нас так много людей несчастных, неудовлетворенных собственной судьбой. По их логике, я должна была сейчас сидеть и горевать об утраченной любви, потому что Атилиу женился не на мне, а на Элене. Однако Господь дал мне трезвый ум, и я без каких-либо оговорок могу утверждать, что нынешний год был для меня очень даже удачным! Сумма на моем счету неизмеримо выросла. А еще – взгляни на эти драгоценности. Ты и представить не можешь, сколько они стоят!

– Ой, какая прелесть! – восторженно воскликнула Камила. – Это все тебе подарил Арналду?

– В общем, да. Хотя за его подарки расплачивается компания.

– И ты не боишься, что когда-нибудь это всплывет?

– А чего мне бояться? Средства компании разбазаривает ее президент, а отнюдь не я.

– Неужели из-за этого и положение вашей фирмы пошатнулось? – потрясенная своей догадкой, спросила Камила.

– Отчасти из-за этого, отчасти – из-за всеобщего финансового кризиса, – спокойным тоном ответила Изабел. – Но Арналду пока держится довольно прочно, и я вытрясу из него все возможное. В следующем году наступит мой звездный час! Я наконец обрету огромное состояние и рожу ребенка!

– Невероятно! – в изумлении воскликнула Камила. – Ты мечтаешь о ребенке?

– Да. Как всякая нормальная женщина.

– И здесь ты тоже делаешь ставку на Арналду?

– Нет. Он не годится на роль отца. Ребенка я хочу родить от любимого мужчины.

– Неужели речь идет… об Атилиу?!

– Конечно. А о ком же еще? Он потерял ребенка от Элены, зато получит его от меня!

Милена и Лаура заканчивали год небывалой деловой активностью. Изучая маркетинг в Нью-Йорке, они пришли к выводу, что им следует заняться рекламой и продажей новомодного мужского белья, специально сориентированного на сексуальность. В Бразилии оно еще не получило распространения, и молодые предпринимательницы имели все шансы стать в этой области первооткрывателями.

Образцы нижнего белья они привезли из Нью-Йорка, там же предварительно договорились с возможными поставщиками. А окончательную смету расходов на аренду помещения, закупку первых партий товара и рекламу им помог сделать Леонарду.