Мануэл Карлус - Жертвоприношение

– А ты знаешь, что она беременна? – Флавия сама себе удивилась, что не сообщила подруге такую важную новость. – На втором месяце. Но Вилсон уперся и не хочет ребенка ни в какую!

– Как я рада за Марсию! Она же так хотела ребенка. Вилсон, я уверена, в конце концов поймет. Они же четыре года вместе. Это серьезно! – Элена разложила по папкам письма, просмотрела в компьютере договоры и почувствовала, что к ней вернулись мир и покой. Работа всегда возвращала ей душевное равновесие. И еще она почувствовала, что жутко проголодалась.

– А не пойти ли нам обедать пораньше? – предложила она. – Заодно я и Марсию поздравлю, я ей из Венеции сувенир привезла. Знала бы, что беременна, привезла бы куколку, там они очаровательные!

В ресторане, встречая их, расплылся в улыбке Вилсон, но на вопрос, где Марсия, нахмурился и ответил, что она наверху, ей приспичило делать ремонт и она стоит на стремянке и расписывает стену.

Подруги понимающе переглянулись: понятно, почему Марсия торопится, ей хочется самой сделать детскую! Ну что ж, они пообедают и поднимутся к ней сами.

Заказав традиционные макароны по-болонски, подруги принялись за еду, а помрачневший Вилсон отправился к Марсии, и вскоре оттуда послышались возбужденные голоса. Голоса становились все громче, ссора разгоралась.

– Конечно, когда с тобой рядом была красивая мулатка, ты был доволен! Красивые мулатки всем нравятся! Но черный ребенок – совсем другое дело. Гулять с негритенком по улицам, водить его в школу, говорить, что он твой сын, – это тебе ни к чему! – кричала Марсия. – Ты расист! Расист! Расист!

– Прекрати! – рявкнул Вилсон, и вслед за этим сразу раздался страшный грохот.

Подруги не сговариваясь кинулись наверх. Марсия лежала на полу рядом с опрокинутой стремянкой и стонала. Вилсона рядом не было.

– Сейчас я вызову врача! – крикнула Элена, бросаясь к двери.

Флавия присела возле плачущей Марсии и стала ее успокаивать.

Телефон был рядом со стойкой, за которой стоял насупленный мрачный Вилсон, и Элена накинулась на него. Она видеть не могла этих безмозглых мужиков, этих уродов, от которых только и жди, что беды!

– Слушай меня внимательно, Вилсон! – проговорила она тихо и яростно. – Если что-то случится, если Марсия потеряет ребенка, клянусь всем святым, что есть у меня в жизни, – я сдам тебя в полицию! Даже если Марсия на коленях будет умолять меня не делать этого!

– Да у меня и в мыслях не было ее ронять, – буркнул Вилсон. – И вообще не лезь ты в нашу личную жизнь.

Но Элена его не слышала, она звонила своей палочке-выручалочке, Сезару, и на этот раз просила у него помощи как у специалиста: как-никак он был врачом-гинекологом. Сезар пообещал приехать немедленно.

Элена вернулась наверх. Марсия уже полулежала на диване, держась за живот. Беспокоилась она и за ребенка, и за Вилсона.

– Господи! Неужели я его потеряю?! Только не это! Только не это! – твердила она. – Но знаете, Вилсон этого не хотел. Это случай. Несчастный случай. Я орала на него. Он схватил меня за руку, и я не удержалась… – Марсия остановилась, замерла, побледнев как полотно, ее огромные глаза стали еще больше. – Мне кажется, у меня началось кровотечение…

Флавия крепко сжала ей руку.

– Главное, без паники! Имей в виду, что дети очень крепко держатся за родителей, – пошутила она, и Марсия слабо улыбнулась.

Однако ждать было неспокойно, и все три женщины то и дело поглядывали на дверь, моля Бога, чтобы врач приехал как можно скорее.

Наконец вошел Сезар. Он ощупал живот, задал Марсии множество вопросов, взглянул на лестницу и сказал:

– Для выкидыша нет ни малейших оснований. Организм у вас здоровый, срок маленький. Но мне кажется, вы очень нервничаете. И если будете нервничать и дальше, то здорово навредите и себе, и ребенку. А чтобы вас окончательно успокоить, мы поедем в клинику и сделаем ультразвуковое исследование.

Марсия благодарно улыбнулась, и ей показалось, что тянущие боли внизу живота ее отпустили.

Женщины облегченно вздохнули. В клинику поехали все вместе, исследование подтвердило мнение Сезара: беременность протекала нормально, нарушений никаких не возникло.

Марсия, Элена, Флавия благодарили Сезара чуть ли не со слезами на глазах, а он только смущенно улыбался, но на прощание повторил еще раз: волнение и тревога могут оказаться врагами куда более страшными, чем падение.

На обратном пути Марсия, погрустнев, сказала:

– Знаете, девочки, что я решила: если Вилсон будет упорствовать и дальше, я от него уеду. Хоть и люблю его. Но ребенок мне дороже, и я хочу, чтобы он родился здоровым.

Флавия и Элена в ответ, вздохнув, промолчали. Решение было суровым, и хорошо бы жизнь рассудила иначе.

У порога они расцеловали Марсию.

– До завтра! Береги себя! Ты теперь не одна, и это надолго! – пошутили они на прощание.

День волнений не прошел для Элены даром, спала она как убитая. А проснувшись, вспомнила о Марсии и ее будущем малыше. Потом стала думать, как там Эдуарда. Может, и она уже кого-нибудь ждет? И как прекрасно, если она станет вскоре бабушкой!

На работу Элена пришла в превосходном настроении, они с Флавией то и дело хохотали. А когда собирались пойти обедать, у дверей внизу раздался мужской голос, спрашивавший, где очаровательные хозяйки этой очаровательной мастерской?

Заглянув через перила галереи, где они сидели и работали, вниз, в холл, они увидели Атилиу. Он стоял и смотрел на них со своей доброй, приветливой улыбкой. Поглядев на его открытое лицо, Элене вдруг стало стыдно за свои дурные мысли. Почему она должна доверять чьим-то дурацким сплетням? Даже если узнала их от родной сестры Виржинии? Что-то в ней помимо ее воли доверчиво тянулось к нему, и она улыбнулась в ответ так же открыто и искренне.

Флавия болтала с Атилиу весело и непринужденно, она уже готова была принять его предложение пообедать всем вместе, но Элена напомнила, что они едут на квартиру Эдуарды, что у них слишком мало времени.

– Тогда пойдемте обедать с нами. Мы хозяйки здесь, нам и выбирать! – весело закричала Флавия.

Элена не ревновала к подруге, она словно бы чувствовала себя чуть-чуть старше ее и прекрасно знала ту шаловливую радость, с какой откликается женщина на мужское внимание. Да, Атилиу обладал волшебным даром согревать женские сердца. Она и сама не могла противиться его обаянию, но покорялась ему с некоторой снисходительностью. Снисходила к собственной слабости – она и хотела бы устоять, но не могла.

Атилиу мгновенно почувствовал стесненность, напряженность Элены, прекрасно понял, откуда они взялись, и захотел развеять их.

Дорогой он сказал:

– Мой девиз – искренность и правда. Без боли в жизни не обойтись, но я обхожусь хотя бы без лжи и взаимных унижений.

Элена с благодарностью посмотрела на Атилиу, он действительно понимал ее и попытался ответить на тот самый главный вопрос, который ее волновал. Взаимопонимание, которое возникло в Венеции, которое так помогло ей в трудный день свадьбы Эдуарды, не было иллюзией, и его слова были лишним тому доказательством.

Они привели своего гостя в скромный ресторан Вилсона, сели, как обычно, за свой стол, и Атилиу, просмотрев скудное дневное меню, внезапно предложил:

– А что, если я угощу вас салатом? – И попросил принести зелень, лук, помидоры, базилик, мяту, лимон, соль и оливковое масло.

Атилиу сам все порезал, перемешал, и дамы, отведав салат, нашли его божественным.

– Рецепт дарю вам, – сказал он сумрачному хозяину, – сам я ресторан открывать не собираюсь. Назовете салат «Элена и Флавия», и он будет вашим фирменным блюдом вместо макарон из Болоньи. Кстати, Флавия, а вы были в Болонье или Венеции?

– Только мечтаю, – отозвалась Флавия, – но я уже была в Риме и Милане.

– Венеция – особый город, любоваться им нужно только с очень близким человеком.

– Элене повезло, она любовалась им с вами.

– Я не согласен, Флавия, – очень серьезно возразил Атилиу. – Повезло мне, там я повстречал Элену. – И его большая рука укрыла нервную женскую руку.

Странная штука время, дни то бегут как сумасшедшие, то плетутся еле-еле, да и день на день не приходится, один промелькнул незаметно, другой тянется, конца нет… Так или примерно так говорила Элена Сирлее, которая забежала рассказать соседке, как они отпраздновали день рождения Нестора:

– Весело было до ужаса! И кого только не было! Даже Марсиньу, парень Катарины, и тот пришел. Купил галстук в подарок и пришел. А Нестор ничего – выдержал! И тещу тоже выдержал! Представляешь, ко мне матушка из Татуи приехала. Мы только на вокзал за ней ехать собирались, а она тут как тут. Такси взяла и прикатила. Очень мне надо, говорит, ждать, пока вы раскочегаритесь! А старушке семьдесят пять стукнуло. Дай Бог и нам быть не хуже!

– А мне вот Эдуарда не пишет, – пожаловалась Элена. – Ей, конечно, не до меня, я понимаю.

– Сегодня письмо получишь! – уверила ее Сирлея. – Я всегда как в воду гляжу, сама увидишь.

Так и вышло. Пришел почтальон и принес от Эдуарды письмо с фотографиями, и на них они оба были такие счастливые! Элена все смотрела и нарадоваться не могла. А в письме ее ждала еще небольшая радость. Эдуарда писала, что очень соскучилась, ждет с нетерпением встречи и задержка у нее на неделю, так что вполне возможно…

– Я буду бабушкой, – просияла Элена.

Она сидела, задумавшись, с письмом в руках, когда вдруг раздался звонок в дверь.

«Неужели? – с замиранием сердца подумала она. – Неужели сегодня день счастливых сюрпризов?»