— Вам все еще досаждают сплетники? — спросил он без обиняков, пока они пробирались вдоль танцевального круга. Она чувствовала его мускулы под своей ладонью и понимала, что они оба прячут внутреннее напряжение под внешней сдержанностью.

— Немного. Как обычно, злорадствуют светские львицы, и некоторые компаньонки воротят нос от меня, но я игнорирую эти выпады. Мужчины…

Она легко пожала плечами, чтобы не давать ему повода ревновать. Да, кое-что было — намеки, взгляды, прикосновения, даже возмутительно-неприличные предложения. Но она кое-как справилась, хотя это и задевало ее самолюбие. Рано или поздно они убедятся в ее недоступности, надеялась Перси.

— Леди Картрайт, — произнесла она, когда они приблизились к жизнерадостной компании, — разрешите представить вам маркиза Айверна — только что вернулся с Востока.

Как и ожидалось, Файона Картрайт, общительная молодая матрона, тут же вцепилась в перспективного жениха и увлекла его в свой приятельский круг. Взяв такой старт, он, несомненно, вскоре перезнакомится со всеми и поймет, что здесь достаточно невест, способных привлечь его внимание, так что все эти глупости выветрятся из его головы.

Перси бросила взгляд на танцующих: Эвелин была в паре с тем молодым человеком в алом жилете. Намереваясь в дальнейшем выяснить его имя — во избежание нежелательных знакомств, Перси пошла по залу — танцевать ее не тянуло. Она устала, просто выдохлась, и настроение ее не улучшилось, когда она увидела Элиса: он входил в круг под руку с очаровательной леди Джейн Франклин. Впрочем, она сама того хотела, но видеть это — словно вонзить нож в сердце.

— Мадам? Разрешите вам помочь?

Она удивленно оглянулась — рядом стоял джентльмен. Чуть тяжеловат для своего роста, светлый шатен, карие глаза и загорелое лицо.

— Сэр?

— Прошу прощения, но вы так тяжко вздохнули, что я подумал, возможно…

— Ах нет, все в порядке. Просто скучно, честно говоря.

— Не желаете потанцевать? Уверен, смогу найти здесь знакомых, которые представят меня вам.

— Боюсь, сегодня вечером мне не до танцев, сэр. Но благодарю вас за приглашение. — Она, поддавшись настроению, протянула руку. — Может, мы осмелимся на секунду забыть об этикете и познакомимся сами? Я — Перси Брук; мой отец — лорд Уайкоум.

— Леди Перси. — Он склонился над ее рукой. — Фрэнсис Уинстенли. Возможно, вы знакомы с моим братом, лордом Перси Уинстенли. Я сам пока новичок в Олмаке. Несколько лет пробыл в Вест-Индии.

— А я только что вернулась из Индии, поэтому, как и вы, отстала от жизни.

Красное пятно попало в поле ее зрения — жилет партнера Эвелин, — тот мужчина снова танцевал с ней.

— Отчего вы нахмурились, позвольте спросить?

— Моя сестра, она второй раз танцует с мужчиной, который мне не знаком. Видите, та светлая девушка в бледно-зеленом и мужчина в алом жилете.

— О, я могу разрешить ваши сомнения. Это Джеймс Морган, поверенный секретарь моего брата. Перси, знаете ли, увлекается политикой, и Морган — его правая рука в этом деле. Весьма хорошо зарекомендовал себя — со всех сторон, так что здесь не о чем беспокоиться.

— Тогда конечно. Если вы за него ручаетесь — я спокойна.

Но до спокойствия ей было далеко. Поверенные секретари — даже самые благовоспитанные — не отвечали чаяниям ее родителей.

Неделю спустя ее дружеские отношения с братом лорда Перси получили достаточную огласку, чтобы заставить ее мать подступить к ней с вопросами.

— Он, похоже, весьма приятный джентльмен, — заметила она. — И умный. Я говорила с ним вчера на званом обеде у леди Лонгриг. Какие у него перспективы?

— Понятия не имею, — выложила Перси всю правду.

— Хочется верить, что он не бездельник, мечтающий подцепить богатую невесту.

— Мама, мы просто дружим — вот и все.

Однако ей хватило дерзости немного прозондировать этот вопрос, когда они сидели за ужином на балу у Миллингтонов. Элис — заметила она ревниво — не отходил от одной из дочерей лорда Фейвершема, а Эвелин все время шепталась — тет-а-тет — с Джеймсом Морганом, и это настораживало.

— Вы обоснуетесь в Лондоне, мистер Уинстенли?

Элис флиртовал — это было ей видно даже по его затылку, а манерная болтовня — той еще мисс — просто вгоняла в краску.

— На сезон ассамблей я поселился у брата, но у меня есть поместье в графстве Суффолк, доставшееся по наследству от деда с материнской стороны, так что обоснуюсь там, надо будет привести усадьбу в порядок.

— Как интересно! Вам, верно, предстоят большие хлопоты?

Он был милый, смышленый и явно порядочный мужчина. Продолжать с ним дружеские отношения было бы приятно, но неблагоразумно. Неужели весь сезон так и пройдет — в боязни завести дружбу с мужчинами, пока Элис — ей же понятно — подыскивает себе жену?

— Добрый вечер, леди Перси.

Сердце Перси ушло в пятки, но она сумела приветливо улыбнуться, пока Фрэнсис поднимался с места.

— О-о… — «Держи себя в руках!» — Лорд Айверн, мисс Фейвершем, разрешите представить мистера Уинстенли. Мистер Уинстенли, маркиз Айверн, мисс Фейвершем.

— Желаете к нам присоединиться? — Фрэнсис выдвинул стул для мисс Фейвершем, и все снова уселись. Фрэнсис подозвал официанта — им принесли вино и бокалы.

Перси встретилась глазами с Элисом — с доверительным хладнокровием, как она надеялась; однако он смотрел крайне неприветливо, а одна бровь так и осталась приподнятой. Она пронзила его вызывающим взглядом и обратилась к мисс Фейвершем — робкая, однако, особа — с разговором. Краем уха она слышала, как сидящий рядом Фрэнсис подвергается хитроумному допросу. Элис, дьявол, сейчас он отобьет у этого джентльмена всякую охоту ходить за ней по пятам!

Эти пятнадцать минут показались ей целым часом, но наконец Элис поднялся.

— Разрешите, леди Перси, пригласить вас на танец, окажите мне такую честь.

— Отчего же, конечно. — Инстинктивно она порывалась сказать «нет», но отказом только выдала бы свою досаду. Она сверилась со своей карточкой. — Второй тур после ужина?

— Мэм. Уинстенли. — Он поклонился и увел мисс Фейвершем из столового зала.

Когда Элис подошел к ней требовать обещанный танец, выдержка ей изменила.

— Я вынуждена теперь отказаться, — сказала она, оставаясь сидеть там, где оставил ее Фрэнсис, ушедший к своей партнерше по танцу.

— Не дуйтесь, Перси, это не в вашем характере.

— Я не обижаюсь, а вы, Элис Линдон, не сторож мне. Буду благодарна, если вы перестанете смущать меня, допрашивая весьма достойных джентльменов только потому, что они оказались в моей компании.

— Я собираюсь жениться на вас, — сказал он, усаживаясь на стул рядом с ней безо всякого на то разрешения. — Кроме того, не стоит вам так играть с мужскими страстями. Уинстенли, похоже, весьма приличный человек, и он уже едва не влюблен в вас, насколько я успел понять.

— Что ж, зато нам известно, что вы не влюблены. — Удар был ниже пояса — она пропустила мимо ушей его заявление о женитьбе на ней. — Любовь, по-вашему, — дело десятое.

Элис вытянул ноги перед собой, демонстрируя намерение расположиться как можно удобнее ввиду долгой задушевной беседы.

— Это химера, заблуждение. Вы вскоре придете в себя, Перси, и выйдете за меня.

— Что, если я полюблю кого-то другого и захочу выйти за него замуж? — спросила она. — Или вы настолько самоуверенны, что полагаете, меня следует спасти от такого заблуждения?

Разумеется, это всего лишь предположение: она уже пришла к заключению, что никогда не сможет разлюбить Элиса ради другого. Даже если представить, что она станет женой, предположим, Фрэнсиса, жизнь с ним превратится для нее в прозябание: долго ли она протянет, скрывая от мужа свои чувства к Элису. Но и жить с любимым Элисом, зная, что у него нет к ней взаимного чувства, — это страдание. Она изо дня в день будет надеяться, что он вдруг полюбит ее, — и каждый день будет заканчиваться для нее разочарованием.

— Если он порядочный мужчина и я буду уверен, что вы любите его, тогда все возможно. — Казалось, ему неприятно говорить это. — То есть вы дадите мне слово, что действительно любите его, а не пытаетесь таким способом улизнуть от меня.

— Вы поверите моему честному слову?

— Полагаю, что могу вверить взаимно свою честь, — произнес он, не скрывая горечи.

— То есть ваша честь для вас важнее, чем мое счастье? Не надо отвечать, мне не хочется услышать, как вы скажете: «Почему бы вам самой не определиться, в чем ваше счастье, и тогда мы оба спокойно заснем в своих постелях».

Перси гордо устремилась прочь, и Элис снова уселся. Счастье. Он никогда не считал, что за этим надо гоняться. Он до сих пор жил ровно так, как и хотел, диктуя свои условия, — с тех пор, как покинул дом; и теперь, вспоминая прожитые годы, мог сказать, что, как правило, был счастлив. Да, он в этой жизни чувствовал себя востребованным, состоявшимся, энергичным мужчиной.

Счастье, то есть Перси, требовало, чтобы он взял жену. Элис понимал, что без жены ему не обойтись, но эти павы несносны: он наблюдает за ними уже две недели, и они решительно надоели ему. Он обводил залу застывшим взглядом, чувствуя себя профессиональным игроком, оценивающим прикуп или делающим ставки, полагаясь на экстерьер скаковых лошадей. «Глупый смех, невыносимая мамаша, груба со слугами, не моет шею…» Ни одна из них не обладала ни классическимстилем Перси, ни ее смекалкой. И Перси, по всем статьям предназначенная ему в жены — если изъять ее фантазии о любви, — отказала ему.

Он сидел и рассматривал танцующие пары, пока не заметил леди Эвелин Брук, вальсирующую — весьма неприлично, по его мнению, — с тем молодым человеком, у которого, видно, столько же достоинства, сколько рукавов у жилетки. Следует вмешаться, пока мама не увидела свою дочь в этом вихре флирта. Элис подождал, пока смолкнет музыка, затем прошел через зал к этой паре, выходившей из круга и продолжавшей увлеченную беседу.