– Я люблю его, мадам, – ответила мисс Чалонер, – и благодарю вас за… за…

– Ба! – воскликнула Леони. – Не надо меня благодарить. Где Руперт? Я должна немедленно ему сообщить, что все улажено.

В это время явился и сам лорд Руперт, которого дела задержали во дворе. Ни на кого не обращая внимания, он тут же с озабоченным видом обратился к брату:

– Какая-то дьявольщина, Эйвон, и я чертовски рад, что ты приехал! Одному Богу известно, я никогда не думал, что захочу с тобой встретиться, но дела чертовски неприятные.

– Нет, Руперт, уже нет! – воскликнула герцогиня. – Все улажено!

– Вот как? – изумился лорд. – И кто же все уладил?

– Кто, как не герцог! Они женятся. Лорд Руперт произнес с отвращением:

– Господи, Леони, ты можешь думать о чем-нибудь, кроме своего молодого дуэлянта, своего драчливого сынка? – И взяв герцога за серебряную пуговицу, доверительно сказал: – Эйвон, клянусь, я купил шесть дюжин бургундского и еще три дюжины портвейна такого тонкого изумительного вкуса, какого мне еще не приходилось встречать. Все это осталось в Дижоне. Я купил вино у хозяина гостиницы, но, дьявольщина, я не мог за него заплатить!.. Милорд, мне чрезвычайно ennuyee[94] это вино! Не хочу путешествовать среди бесчисленных бутылок вина!

– Могу я просить тебя, Руперт? Если ты купил вино, отправь его по воде, разумеется. Ты привез с собой хоть одну бутылку?

– Бутылку? Я привез целых шесть! – сказал лорд Руперт. – Одну откроем немедленно, и если оно тебе не придется по вкусу, то будет ясно, что ты окончательно постарел и настолько изменился, Джастин, что ничего уже с этим не поделаешь.

Леони возмутилась:

– Руперт, думай, что говоришь! И позволь тебе представить мисс Чалонер, невесту Доминика.

Лорд начал озираться по сторонам.

– Как, она здесь? – Взгляд его наконец остановился на Мэри. – Так это вы водили за нос моего племянника, а потом сбежали с ним? Желаю вам счастья, моя дорогая. Ну и провели вы всех нас! А теперь простите меня. У меня дело, не терпящее отлагательств. Подожди, Эйвон, я с тобой!

Леони крикнула вслед лорду:

– Руперт! Послушай, где Джулиана и мистер Комин?

Лорд Руперт обернулся уже с порога:

– Они скоро будут здесь. Даже слишком скоро, на мой взгляд. Никогда еще не приходилось видеть парочки, которая бы так противно строила друг другу глазки и все время держалась за руки! Их карета катит следом.

Последнюю фразу он закончил уже за дверью, и Леони с жестом отчаяния повернулась к мисс Чалонер:

– Он просто ненормальный, не обижайтесь на него, он потом опомнится и придет в себя, уверяю вас.

– Я не обижаюсь, мадам, – отвечала мисс Чалонер, – лорд просто рассмешил меня. – Она немного отодвинулась от герцогини. – Мадам, скажите, вы действительно хотите, чтобы я вышла за вашего сына?

Леони кивнула.

– Ну конечно, я хочу этого, petite[95]. – Она прошла к камину, села в кресло и протянула руку. – Подойдите, mа chere, вы мне все сейчас расскажете, и, пожалуйста, не надо плакать, хорошо?

Мисс Чалонер быстро смахнула слезы.

– Я не плачу, мадам, – сказала она дрожащим голоском.

Вбежавшая в гостиную через десять минут Джулиана нашла свою подругу у ног герцогини. Обе крепко держались за руки. Джулиана остановилась и весело сказала:

– О, тетя Леони, что я вижу? Значит, все решено? Мой дядя дал согласие? Клянусь, это просто здорово!

Леони выпустила руки мисс Чалонер и встала:

– Да, это и в самом деле здорово, как ты выразилась, Джулиана, потому что теперь у меня появилась дочь. И она мне очень нравится. Доминик больше не будет устраивать скандалы. Но где мистер Комин? Только не говори, что вы опять поссорились!

– Господи милосердный, конечно нет! – ответила Джулиана, пораженная таким предположением. – Дядя Руперт, встретившись с Фредериком в холле, увел его в столовую. По-моему, они все там собрались. Во всяком случае, я видела там и Вайдела.

– Ну, это просто невыносимо! Неужели они все пьют вино Руперта? Я не потерплю этого! – Герцогиня вылетела в холл, сопровождаемая смеющейся мисс Чалонер и Джулианой.

Через арку, соединяющую холл с общей столовой, негодующая Леони увидела сына, сидевшего на краю стола и свесившего ногу, со стаканом в руке. Лорд Руперт на заднем плане открывал бутылку, разговаривая с кем-то, кого пока герцогине не было видно. Взрыв смеха в столовой окончательно привел герцогиню в ярость. Ворвавшись и увидев там, кроме сына и Руперта, своего мужа и мистера Комина, она с возмущением сказала:

– Я считаю всех вас просто невоспитанными. Можно подумать, что это несчастное вино, с которым так носится Руперт, важнее, чем помолвка моего сына! Подойди сюда, mа fille[96].

Мисс Чалонер, приблизившись, покачала головой:

– Ужасно, мадам!

– Дьявольщина! – взревел лорд Руперт. – Но мы все пьем за ваше здоровье, моя дорогая. – Он увидел, как Вайдел обменялся улыбками с мисс Чалонер, и, подняв вверх бокал в молчаливом тосте, поспешно добавил: – Хватит, Вайдел, хватит, прошу тебя! Оставь эти нежности, я просто не вынесу, я не узнаю тебя! Ну, что скажешь, Джастин? Покупаешь вино или нет?

Его светлость отпил глоток под бдительным оком лорда Руперта. Посмаковав его и помолчав, он торжественно произнес:

– Единственное, что я ценю в тебе – это твое умение выбирать вино. Разумеется, я покупаю его!

– Ты поступаешь чертовски верно, клянусь всеми святыми. Ты получишь свою дюжину, обещаю!

– Милый Руперт, меня просто сразила твоя щедрость, – с вежливым сарказмом поблагодарил герцог.

Леони воззрилась на лорда:

– О, но это уж слишком.

– Нет, нет! – запротестовал лорд Руперт. – Он должен получить дюжину, это будет только справедливо. Дай матери бокал, Вайдел. И… о, как зовут эту девушку? А, София! Дай же бокал и ей тоже, потому что я хочу…

– Ее зовут Мэри! – Маркиз угрожающе нахмурился.

Но его дядю трудно было смутить.

– Да, да, Мэри, София была та, другая. Ну дай же ей бокал, мой мальчик. Я хочу произнести тост.

Вайдел подал дамам бокалы с вином, и Леони подняла свой.

– Да, я хочу выпить за моих сына и дочь! – сказала она. – Говори же свой тост, Руперт. Лорд высоко поднял свой бокал.

– За Дижон! – неожиданно для присутствующих провозгласил он и, не отрываясь, выпил до дна.