Робин Шоун - Женское счастье

— Четыре месяца назад я не успел выстрелить первым и получил пулю в ногу. Меня отправили в Англию.

Он продолжал неутомимо вытирать ее мокрое лицо.

— Рана зажила, и я мог бы вернуться в армию. Но отчего-то знаю твердо: первый же бой кончится тем, что изумленно раскрыть глаза придется мне. Кроме того, за время выздоровления я узнал о себе еще кое-что.

Он говорил так тихо, что ей приходилось напрягать слух, скорее улавливая смысл, чем разбирая слова.

— Оказывается, я не хочу умирать, не зная, что это такое — забыться в женских объятиях. Внутри женского тела.

Он уперся подбородком в ее лоб, и Абигейл чуть поморщилась: щетина немилосердно кололась.

— Я не делаю тебе одолжения, Абигейл. Скорее наоборот, всем обязан тебе.

Господи, она так хотела узнать… и вот добилась своего. Абигейл проглотила застрявший в горле ком.

— Роберт!

— Хм-м-м, — проворчал он.

— Кажется, губка разбухла.

Глухой рык перешел в хохот. Голова Абигейл, лишившись поддержки, откинулась назад.

Роберт наклонился над ванной и протягивал ей руку. Абигейл, не колеблясь, вложила в нее ладонь. Он рывком поднял ее.

— А теперь присядь на корточки.

Забыв о слезах, Абигейл насторожилась.

— Доверься мне.

Мрачные глаза явно потеплели.

Она присела.

— Расставь ноги.

— Похоже, ты не заметил, Роберт, что ванна слишком узка. Здесь просто места не хватит!

И прежде чем она успела разгадать его намерения, он развернул ее и усадил вдоль.

— Ну вот, теперь откинься на меня и раздвинь ноги как можно шире, милая.

Милая. Он второй раз назвал ее милой. До сих пор она таких комплиментов не удостаивалась. Женщину ростом в пять футов девять дюймов никому в голову не придет осыпать нежностями. Кроме того, сейчас день. И все же он считает ее милой!

Возбуждение гибкой змеей свернулось в желудке. Опять ее кости превратились в воск!

Широко разведя ноги, дна прижалась спиной к его груди. Небольшая боль казалась чепухой в сравнении с тем, что должно произойти.

Роберт решительно, но осторожно сунул пальцы в ее пещерку.

— Расслабься, — прошептал он, потираясь носом о пряди мокрых волос и обводя языком ее ухо. — А теперь тужься.

Его язык проник в раковинку, пальцы нырнули еще глубже, причиняя боль, даря удовольствие.

Еще секунда — и губка оказалась в его руке, действительно огромная, набухшая водой, словно Абигейл мыла ею посуду.

— Все лучшая судьба, чем вечно скрести грязные кастрюли, верно? — усмехнулся Роберт. Абигейл прыснула и закатилась смехом.

Невероятно забавно! Чтобы обычная кухонная принадлежность могла служить подобным целям!

И совершенно неожиданно, что такой человек, как Роберт Коули, обладает чувством юмора!

Он прикусил мочку ее уха.

— Все еще саднит?

— Откуда мне знать? — сварливо буркнула она. — Я сварилась.

— Английское блюдо. Можно подавать на стол.

Абигейл с готовностью раскрылась, чтобы Роберту было легче вновь протолкнуть в нее пропитанную бренди губку. И запуталась пальцами в его невероятно мягких волосах, когда он приступил к «еде».

То, что она испытала прошлой ночью, не шло ни в какое сравнение с ощущениями, пронзавшими ее тело. Прошлой ночью она не знала, чего ожидать. Теперь же многому научилась.

Подняв голову с подушки, она посмотрела вниз. Вид его смуглых, пальцев, впившихся в ее белые ляжки, темной головы, зарывшейся между ее бедер, мгновенно вознес ее на вершину.

Когда она наконец нашла в себе силы открыть глаза, оказалось, что он наклонился над ней, пристально вглядываясь в лицо.

Абигейл улыбнулась, полностью готовая привести в исполнение свои намерения.

— Моя очередь.

— А губка? Жаль зря тратить такое верное средство.

— У тебя преимущество передо мной.

Жесткие волосатые горячие ноги раздвинули ее еще шире.

— Интересно, в чем же?

— Ты видел меня всю, а я…

— И ты хорошо меня разглядела, перед тем как рискнуть выйти на улицу.

— Но не так подробно.

Абигейл подняла руку и коснулась его щеки, колючей от черной щетины. Ей не терпелось изучить этого человека, его кожу, каждый дюйм тела, запечатлеть в памяти все, вплоть до малейшей детали. Стать частью его. Точно так же, как он стал частью ее самой.

— В моих книгах говорится, что когда мужчина достигает… пика, у него цвет… меняется. Я хочу понять, так ли это.

Роберт откатился от нее, лег на спину и прикрыл рукой глаза.

— В таком случае вперед, Абигейл. Потом расскажешь, меняю ли я цвет. А вдруг я сумею отпугнуть врага на поле брани? Представить только, целая радуга красок! Совсем как хамелеон.

Абигейл хихикнула.

— Издеваетесь, сэр?

— Вовсе нет, — возразил он, отнимая руку от глаз. — Прости внезапную нерешительность. Не каждый день мужчина предоставляет себя в распоряжение любопытной леди.

Снова реальность вторгается в кокон наслаждения, которым она себя окружила.

— Я не леди, Роберт.

Роберт шутливо щелкнул ее по носу.

— Ты леди, Абигейл, с макушки до пят. И я здесь ради твоего удовольствия.

— А как насчет своего?

Она провела ладонью по его груди, выпуклым мышцам живота и решительно схватила предмет их обсуждения.

— Поспешите с уроком, мисс Абигейл, не то потеряете ученика.

Абигейл принялась сползать к изножью кровати, но на полпути замерла, привлеченная видом багрового шрама на его бедре, и осторожно коснулась рубца кончиком пальца.

— Все еще болит?

Глаза Роберта словно подернулись пленкой.

— Это не входит в план урока, мисс Абигейл.

— Вчера вечером ты хромал.

— Потому что упал на эту ногу, когда чертова лошадь сбросила меня. Продолжайте занятия.

Абигейл принялась послушно изучать набухший жезл, вздымавшийся из поросли черных завитков. Невозможно поверить, что это чудовище поместилось в ней.

— Ты когда-нибудь измерял себя?

— Не вгоняй меня в краску.

— Головка просто рубиновая, — бормотала она, игнорируя его остроту. — Ужасно большая, как кулачок ребенка. И глазок есть.

Поймав пальцем прозрачную каплю, выступившую на кончике, Абигейл размазала ее по всему его мужскому достоинству.

— Он плачет. Ему грустно, полковник Коули?

— Очень, мисс Абигейл, — выдавил Роберт. — Почему бы вам не излечить его поцелуем?

Абигейл подалась вперед и коснулась языком бархатистого навершия.

— А на вкус… вы весьма солоны, сэр.

— Нельзя судить так поспешно, не распробовав хорошенько. Возьми его в рот.

Не только Роберт, но и Абигейл прекрасно знали, каков он на вкус… Но Роберта уже захватила вечная игра между женщиной и мужчиной.

Сжав обеими руками ствол отростка, она оттянула крайнюю плоть так, чтобы обнажилась головка. И последовала совету Роберта.

— Все равно солоно, сэр.

Дыхание Роберта участилось.

— Возможно, вы ошиблись? Следовало бы попытаться еще раз. Не стоит торопиться.

— Может, вы и правы. Я так и сделаю, но только если скажете правду. Вы когда-нибудь измеряли себя?

— В жизни такого не было.

— Что же, когда-то не мешает и начать.

Она принялась мерить его плоть расставленными пальцами.

— Здесь шесть дюймов… так… а второй рукой… всего девять! Когда в следующий раз встретитесь с врагом в бою, можете ошеломить его не только вашими повадками хамелеона, но и размером ужасного копья.

Кровать затряслась от смеха.

— И какому испытанию подвергнуть его, полковник Коули?

Смех мгновенно стих.

— Пососи меня, Абигейл. Так сильно, как можешь. Я хочу пройти в твое горло как можно глубже.

Абигейл снова покатала отросток между ладонями. Налитая кровью головка дрогнула.

— Но я уже делала это вчера ночью, полковник Коули. Сегодня я хочу чего-то другого.

Губы Роберта чуть скривились в улыбке.

— Ваши фантазии, мисс Абигейл.

Абигейл нежно погладила стержень и представила Роберта в разгар битвы.

— Ты когда-нибудь ласкаешь себя?

— А ты?

Дробь дождевых капель тихим эхом отдалась в домике. Абигейл подавила страх и нерешительность и призналась в самом постыдном:

— Иногда.

— Как все мы. Единственная проблема для солдата — найти уединенное местечко, но иногда даже это не важно.

— Покажи мне, как ты играешь с собой.

Роберт, кажется, покраснел, но в хижине было слишком темно, чтобы сказать наверняка. Мысль о том, что он способен стесняться так же сильно, как она, согрела ей душу и сильнее разожгла решимость.

— Ты сказал — все, Роберт.

Снова опустив ресницы, он положил поверх ее ладоней свои.

— Продолжай потирать меня… вот так.

Ладони Абигейл горели, но она быстро научилась нехитрым движениям, и вскоре он отнял руки, отдавшись на ее волю.

Судя по мучительно напрягшемуся телу, он почти готов. Недаром жилы на шее натянуты, как тетива.

Но тут набрякшая головка внезапно приобрела цвет старого бургундского вина. Не успела Абигейл удивиться, как она дрогнула и извергла фонтан беловатой жидкости. Сдавленный стон сорвался с уст Роберта. Абигейл подняла голову. Роберт закрыл глаза и ощерился, как от невыносимой муки. Медленно-медленно черты его лица разгладились, приняв выражение абсолютного покоя. Ресницы поднялись.

Абигейл утонула в глубине глаз, видевших столько боли и смерти, и в эту минуту ей хотелось отдать этому человеку все на свете.

Она чуть коснулась пальцем озерка семени на животе.

Его суть. Эссенция.

Прошлой ночью он излил это в нее.

— Ну как, Абигейл, правду пишут в книгах? Я действительно изменил цвет?

Абигейл представила его в себе… и он делает с ней все эти восхитительные вещи, которые она только сейчас наблюдала. Слезы затуманили ее глаза.

— О да, полковник Коули.

Он так и впился в нее взглядом. Как раз в тот миг, когда Абигейл показалось, что она заплачет, или рассмеется, или выкинет что-то совершенно неуместное, морщинки вокруг его глаз снова смешливо залучились.