– Тань, а я ведь теперь к вам в Питер часто в командировки приезжать буду.

– Это хорошо. – Из сказанного газпромовским принцем Таня сделала вывод, что завод Муравлева инспекцию Газпрома успешно прошел. – Главное, чтоб в Мариинке репертуара хватило на все командировки.

– Да бог с ней, с Мариинкой. Мы ж друг другу нравимся. Поехали ко мне в отель, чего время терять? Я в «Европе» остановился.

– Вот еще! – Таня чуть не подавилась. – Ишь чего удумали. Ну, допустим, кузнец не нужен, а как же жена? Дети?

– Жена моя работает в Канаде. Вот уже два года. Дети взрослые, живут отдельно. Поехали, а?

– Не, я так не могу.

– Почему?

– Я ж говорю, что замужем. Чего тут непонятного? Вот разведусь, тогда милости просим с букетами, конфетами и прочими любезностями. А пока нет. Решительно.

– А говорила, что нравлюсь. – Принц-начальник печально махнул рукой.

– Нравитесь. Я никогда не вру. И мужу в том числе. – Таня похлопала принца-начальника по руке. – Но разводиться я уже решила. Бесповоротно. Так что осталось немного подождать. – Таня глянула на часы. – Ух ты! Этак мы и правда в Мариинку не попадем. Давайте поторопимся. Уж больно «Нибелунгов» посмотреть хочется.

Принц-начальник хмуро взглянул на Таню, подозвал официанта, расплатился, и они отправились в театр. Весь спектакль он нежно держал Таню за руку, а она и не возражала. На выходе из театра их поджидал шофер Муравлева Павел. Под его строгим оком принц-начальник поцеловал Тане руку и вежливо попрощался. Таня пошла к своей машине, но отъехать не успела. Принц-начальник примчался с огромным букетом белых роз, сунул их на заднее сиденье, вытащил Таню из машины, обнял ее и поцеловал долгим внушительным поцелуем. Поцелуй Тане понравился. А особенно ей понравились розы, хотя ей их конечно же подарили не просто так, а в надежде на будущий роман, но все же…

В таком вот замечательном настроении Таня приехала домой и, бережно прижимая к себе букет, открыла дверь в свою квартиру. За дверью стоял Белов, физиономия которого не предвещала ничего хорошего. Вернее, такого свирепого лица Таня не видела у мужа никогда.

– Ну? И где мы шлялись? – строго спросил он, разглядывая Танины розы. – При живом-то муже? Или уже план составила, как меня в ментовку сдать?

Таня вздохнула, скинула туфли и прошла на кухню. Там она поставила цветы в вазу и примостила их на большом обеденном столе рядом с букетом красных роз, подаренных Беловым накануне. Полюбовалась и переставила вазу на журнальный стол к телевизору. Белов наблюдал за ее действиями из дверей прихожей.

– Я тебе, кажется, вопрос задал. – Похоже, Белов всерьез решил поскандалить. Ну так это же естественно. Алкаши в завязке первое время жутко раздражительные. Постоянно ищут, на ком бы сорваться. – Отвечай!!!

– А что? – Таня решила не уступать и ответила мужу в свойственном пьяному Белову стиле.

Глаза Белова, бывшие когда-то голубыми, из светло-серых превратились в белые.

– Я тебе сейчас покажу «А что?»! – Белов направился к вазе с цветами.

«Жаль, хорошая была ваза, сейчас таких уже не делают», – подумала Таня и достала из сумки сигареты. Она щелкнула зажигалкой, и этот звук, видимо, заставил Белова отвлечься от истребления хрусталя. Он резко обернулся и увидел жену, нагло курящую в помещении. Лицо Тани лучилось спокойствием и умиротворенностью. Она выдыхала дым и старалась думать о серебристо-дымчатом принце-начальнике.

– Это что, бунт? – На лице Белова читалось удивление. Он явно передумал бить хрусталь и уселся в кресло рядом с журнальным столиком, на котором Таня разместила белые розы. Видимо, решил с цветами расправиться позже.

Таня хотела спросить «А что?», но решила все-таки воздержаться, а то можно так увлечься, что действительно табуреткой по голове оглоушат.

– Нет, Саша, это не бунт, это революция. Решительная и бесповоротная.

– Ты хочешь сказать, что теперь имеешь полное право шляться по ночам неизвестно где и курить в квартире?

– Шлялась я очень даже известно где. Выгуливала заказчика в Мариинке по требованию Муравлева. Между прочим, за отгул. А вот в остальном ты прав, я теперь буду делать то, что я хочу.

– Ну кури на здоровье, ты вроде бы сама никому в квартире курить не разрешала. – Белов недоуменно пожал плечами. – А цветы откуда?

– От заказчика.

– А трубку чего выключила?

– Так в опере ж была.

– А-а-а. А чего потом не включила?

– Забыла. – Таня достала из сумки телефон и включила. Там оказалась куча непринятых звонков. и от Белова, и от Муравлева, и последний от принца-начальника.

«Я пользуюсь популярностью», – подумала Таня. В это время раздался звонок, и на дисплее высветилась надпись «Кровопийца». Так у Тани в телефонной книге именовался Муравлев.

– Помяни черта, он и явится, – со вздохом сказала она и нажала кнопку приема.

– Ну что? – зарокотал Муравлев из трубки.

– Добрый вечер, Вадим Михайлович! – вежливо поздоровалась Таня.

– Здорово, Виноградова, давно не виделись. Я тебя конкретно спрашиваю, чего там?

– Ничего. Паша его в отель повез, завтра в аэропорт доставит. Все по плану.

– Издеваешься. Говори немедленно, чего он сказал?

– Ах, вы про это. Сказал, что теперь часто будет к нам приезжать в командировки.

– Ну слава богу!

– Еще цветы подарил. – Таня решила честно доложиться, ведь ясное дело, что цветы принц-начальник покупал с помощью шофера Паши, а Паша обязательно об этом Муравлеву расскажет.

– Зачем это? – удивился в трубке Муравлев.

– Ну не зна-а-ю, может, в благодарность за то, что я на него уйму времени потратила.

– Тогда понятно.

– А может, понравилась я ему.

Муравлев молчал, зато Белов рядом с розами определенно нахмурился.

– В смысле, как женщина, – продолжала развивать тему Таня.

– Ты это, Виноградова, смотри там у меня…

– Чего? – изобразила непонимание Таня.

– Нечего шашни на работе разводить. Ты женщина замужняя!

– Ах вот как?! А чего же это вы замужнюю женщину отправили вечером в театр с одиноким командированным мужчиной? У меня вот муж тут напротив сидит, хмурится и имеет к вам претензии. Чуть всю посуду в доме не переколотил.

– Посуду бить не буду, а Муравлеву твоему харю начищу, – добавил Белов, выглядывая из-за букета с розами.

– Я тебя в театр отправил, а не в отель! – проворчал Муравлев. – А кто кому харю начистит, еще неизвестно. – Муравлев нажал отбой.

– Спокойной вам ночи, гражданин начальник. Тьфу на тебя, – сказала Таня в гудящую трубку и выключила телефон. – А с тобой у меня разговор не закончен! – Она пристально посмотрела на Белова. – Повторяю, буду делать то, что хочу.

– Я ж сказал, кури, пожалуйста. – Белов сделал брови домиком.

– Спасибо! Я разводиться с тобой не передумала. Или ты уже забыл? Я совершенно конкретно не хочу жить с убийцей невинных пешеходов.

– Сказала тоже! Убийцей! Я все узнал. С помощью Игорька Котельникова. Между прочим, пострадавший – заядлый алконавт. Отделался он испугом и легкими ушибами. Его уже выписали.

– Какая разница? В следующий раз пострадавшим может оказаться ребенок!

– Следующего раза не будет. – Белов сделал честные глаза, и Тане даже показалось, что они у него опять стали голубыми.

«Как там говорится в народной поговорке? – подумала Таня. – Врет на голубом глазу».

– Как же! Саша, первый раз – не спецназ, – сказала она, доставая вторую сигарету. – Надоело мне твое бла-бла-бла. И рожа твоя пьяная надоела. И вообще, ты мне в принципе надоел, даже трезвый. Устала я от тебя. Так что можешь не беспокоиться. Подшиваться тебе не придется. Ухожу я от тебя.

– Танька! Да кому ты нужна, кроме меня? – Белов развел руками и посмотрел по сторонам. – Думаешь, букет тебе подарили, так ты теперь королева?

– А что, разве нет? Разве я не королева?

– Заучка ты, отличница и дура! И лет тебе уже не двадцать.

– Насчет дуры не спорю. Была бы умная, давно от тебя ушла бы. Еще после первого запоя. А лет мне всего-то еще только тридцать пять. И больше дурой я не буду. Сорока дожидаться не стану.

– А. – Белов махнул рукой. – Давай, вперед и с песнями. Только учти, пока ты тут со мной живешь, никаких хахалей чтоб я вокруг тебя не видел!

– Я не с тобой тут живу, а в гостевой комнате. Гостить буду, так что насчет обеда и ужина можешь не волноваться. Гостям не пристало на кухне торчать. А насчет хахалей ты прав. Но и ты, в свою очередь, будь любезен двадцатилетних умниц сюда не водить. Дождись, пока дорогая гостья съедет.

– По-моему, насчет обеда ты погорячилась. Могла бы в счет проживания и обед хозяину приготовить.

– Слышь ты, хозяин, а раздел имущества по всем правилам не хо-хо? Помнится мне, что наше совместно нажитое ивент-агентство – штука весьма прибыльная, да к тому же имеет еще в собственности вполне приличный офис.

– Змея.

– Да нет. Дура. Так что придется тебе мне немножко деньжат на ремонт квартиры подбросить.


Прораб свое обещание сдержал, и уже к утру четверга от протечки в Иркином кабинете не осталось и следа. Разве что пахло свежей краской. Ирка с Тамарой Федоровной, как обычно, чаевничали, когда в дверь, плотно прикрыв ее за собой, ввалилась испуганная Вера.

– Ирина Сергевна! Там этот пришел, с удостоверением.

– Кто? – с раздражением в голосе спросила Тамара Федоровна. – Пожарный, что ли?

Вера завращала глазами.

– Если бы пожарный! – зашептала она, еще больше припирая собой дверь, как будто в приемной собрались зловещие мертвецы. – Из отдела он по налоговым преступлениям.

Тамара Федоровна схватилась за сердце.

– Тьфу ты господи! А я уж думала, за тобой вампиры гонятся. – Ирка нервно переложила бумаги с места на место и протянула Вере чашку с недопитым кофе. – Срочно приглашай. А ты, Тамара Федоровна, проваливай на свое рабочее место и сиди там тихо, пока не позову.