– Ладно. Бегом бери тряпку и вытирай пол, а то ущерб растет сейчас с каждой минутой. Как все вытрешь, оденься, – Ирка оглядела симпатичный халат мужика и хмыкнула, – и беги ко мне вниз. В магазин. Спросишь директора. Документы возьми какие-нибудь. А я пока сантехника из управляющей компании найду. Акт составим, ущерб оценим, и будешь платить.

– Я за свои ошибки всегда платить. – Мужик тяжело вздохнул и тоскливо заглянул Ирке в глаза.

– Вот и хорошо, – сказала Ирка и подумала, что мужик очень даже из себя ничего. И не только волосатыми ногами удался. Вон глаза какие задушевные. Просто красивые глаза. Темно-коричневые с густыми черными ресницами. И брови черные, и волосы густые, тоже черные, только с проседью. А особенно Ирке понравилась его темная щетина. Надо же! Он же совсем не ее типа. Ирке всегда нравились синеглазые блондины, вроде Котельникова.

Они вышли в прихожую и обнаружили там Тамару Федоровну, сидящую на изящном диванчике.

– Вы кто? – спросил иностранный мужик у Тамары.

– Спецназ, – ответила Тамара Федоровна, со вздохом слезая с дивана. – Ну чего там? – поинтересовалась она у Ирки, внимательно разглядывая мужика.

– Гибким душем пытался ванну наполнять.

– Сочувствую, – сказала Тамара Федоровна мужику. – Деньги-то есть?

– Грабить хотеть? – Мужик подмигнул Тамаре Федоровне и как-то очень плотоядно ухмыльнулся.

– А он ничего, – захихикала Тамара Федоровна, ткнула Ирку локтем в бок и выкатилась из квартиры.

Ирка с трудом удержалась, чтобы тоже не захихикать, как школьница. Она прищурилась, погрозила мужику пальцем и пошла следом за Тамарой Федоровной. По дороге она позвонила своему постоянному подрядчику и попросила срочно прислать кого-нибудь к ней в офис, чтобы оценить ремонт.

К тому моменту, когда виновник протечки нарисовался у Ирки в офисе, секретарша Вера уже допечатывала акт, на широком кожаном диване в приемной робко жался местный водопроводчик, а по Иркиному кабинету расхаживал прораб, похожий на хитрого усатого кота.

– Здрасссьте, – сказал он, оглядывая иностранца.

Тот был по-прежнему небрит, но одет уже весьма элегантно. Вера перестала печатать и замерла.

– Надо, конечно, дождаться, чтоб просохло, – продолжил прораб, – но так навскидку могу сразу сказать. Ошкурить надо весь потолок – это раз, – прораб загул толстый волосатый палец, – потом шпаклевочка, – второй волосатый палец последовал за первым, – окраска в два слоя, стремянка, краска, расходные, ну валики там, респираторы плюс стесненность. – Пальцы на одной руке закончились и прораб оглядел весь кабинет. – Площадь-то, я вам скажу, немаленькая, так что на круг тысяч пятнадцать будет. Но это исключительно из нашего хорошего отношения к Ирине Сергеевне. – Прораб улыбнулся в усы и шаркнул ножкой, кланяясь в Иркину сторону. При этом глаз его сверкнул бесовским огнем.

– Из хорошего отношения хватит и десяти, – строго сказала Ирка, на все эти бесовские взгляды у нее уже давно выработался иммунитет.

– Нет, Ирина Сергеевна, десяти никак не хватит! – Прораб ухмыльнулся и замахал руками. – Одиннадцать еще – куда ни шло. К послезавтрему закончим. Сегодня пушку тепловую привезу, вмиг все высохнет. Но уж электричество ваше.

– Договорились. – Ирка развернулась к иностранному мужчине: – Слышал? Я тебе четыре тысячи сторговала. Так что с тебя одиннадцать. Деньги на бочку!

– У меня карточка, – сказал иностранец, доставая из бумажника банковскую карточку «Виза».

Все присутствующие замерли. Потом прораб начал рыться по карманам и ржать, даже слезы выступили.

– Может, я еще и чек пробить должен? Где-то у меня тут касса была. – Он картинно похлопал себя по карманам пиджака. – Ой! Нету.

Вера хихикала, забыв про акт, а водопроводчик явно расслабился, положив ногу на ногу, и снисходительно улыбался.

– Я что-то не то сказать? – Иностранец тоже заулыбался вместе со всеми.

– Сейчас выйдете из магазина, перейдете Суворовский, пойдете налево и вскоре увидите банкомат Сбербанка. – Тамара Федоровна стояла, подперев руками бока, и казалась даже выше ростом. – Возьмете из банкомата одиннадцать тысяч и принесете сюда. Верка, кончай хихикать, распечатай акт, пусть подпишет. А то сбежит еще.

Вера всполошилась и погрузилась в компьютер.

– Сбежать не быть. – Иностранец пожал плечами и последовал к дверям.

– Красивый какой, – вздохнула Вера, когда он скрылся за дверью.

– Красивый? – удивилась Ирка. – Он же небритый.

– Ему идет.

– Я тоже красивый, – заметил прораб, нависая над Верой. – И небритый, правда, карточки у меня нет. Ни карточки, ни терминала. – Он тяжело вздохнул и развел руками.

– Ну раз красивый, тогда подписывайте. – Вера сунула прорабу в руки акт. – И вы тоже, – кивнула она водопроводчику.

– У меня, между прочим, карточка есть, – сказал водопроводчик и подмигнул Вере.

– Так, все, на сегодня цирка хватит. – Ирка хлопнула ладонью по столу. – Тамара Федоровна, выдайте подрядчику аванс тысяч пять, потом этот любитель полежать в ванне придет, возьмете у него деньги. Все свободны. Мне работать надо.


– Виноградова! Паучиха моей души! Где Виноградова? – раздавалось из коридора.

Таня вскочила из-за рабочего стола и спряталась за дверью, добежать до туалета она уже не успевала.

«Господи! Ну сколько еще весь этот дурдом будет продолжаться?» – думала она замерев.

Дверь распахнулась. В кабинет влетел Муравлев.

– Ага! Спряталась, хитрюга! – Он наклонился и заглянул под стол. Потом выпрямился, развернулся и укоризненно посмотрел на Таню. – Ай-ай-ай! – погрозил он пальцем. – Нехорошо от начальства прятаться.

Таня шмыгнула носом и уселась за свой стол.

– Чего надо? – спросила она, подперев голову руками.

– Она еще спрашивает! Мне надо не чего, а кого.

– И кого?

– Главного инженера мне надо. А кто еще у нас знает, где он может быть? Только Виноградова.

– Да, я знаю. Странно только, что вы ничего не знаете.

– Мы его уволили или он умер? – Муравлев сделал испуганный вид и перекрестился.

– Тьфу на вас! Главный инженер у нас в отпуске.

– Как это – в отпуске? И кто же его отпустил?

– Муравлев его отпустил, Вадим Михайлович. Знаете такого?

– Муравлева знаю, но на него это не похоже. Чтобы он кого-то вот так, за здорово живешь, в отпуск отпустил! Не может быть! Что, и сам приказ подписал?

– Сам, сам. Своей собственной рученькой. И приказ подписал, а еще раньше график отпусков утвердил.

– А что, на замену никого не назначил?

– Как же! Назначил. Начальника проектной части.

– Вот оно как! – Муравлев с размаху плюхнулся в кресло рядом с Таниным столом и озадаченно посмотрел на нее.

– Вадим Михайлович! Кончайте придуриваться. – Таня навернула кудряшку на палец и укоризненно посмотрела в глаза начальнику. Глаза, как всегда, были хитрые и бессовестные.

– Я не придуриваюсь. Я и правда не помню. – Муравлев невинно потупил взор. Таня всегда удивлялась, как ему это удается. С такими-то наглыми глазами.

– Тогда вам пора в отпуск, а мы тут хотя бы две недельки спокойно поработаем. Без криков.

– А когда у меня отпуск по этому твоему графику? – Муравлев начал рыться в бумагах на Танином столе.

– Никогда. – Таня вырвала у него из рук какой-то документ и положила его на место. – Вы своими планами на этот счет со мной предпочитаете не делиться. В тайне держите.

– Чего захотела! Секретными сведениями с тобой делиться. Ну что ж! Никогда, значит, никогда, все должно быть в соответствии с графиком. – Муравлев тяжело вздохнул и потер лоб. – Дело у меня к тебе. Раз уж ты нашего главного инженера так легкомысленно отправила в отпуск…

– Ну, знаете, это уже слишком! – Таня стукнула кулаком по столу.

– О! Занервничала, паучиха. Не вышла интрига, – ухмыльнулся начальник.

– А-а-а-а! Сейчас убьюсь ап стену.

– Об стену не надо. Она дорогая и красивая. Короче. – В голосе Муравлева появился металл, и Таня поняла, что надо заткнуться и слушать. – К нам едет ревизор.

– Чего? – удивилась Таня.

– Заказчик. Или вы, Татьяна Александровна, не в курсе, что предприятие, возглавляемое великим Муравлевым, выиграло тендер на изготовление нестандартного оборудования для завода, возводимого главным Газпромом нашей страны?

– Я в курсе. Только я думала, что выигрыш тендера определяется не величием Муравлева, а размером портфеля, который он занес лицам, принимающим судьбоносное решение.

– Не важно, тут все в комплексе. – Муравлев махнул рукой. – Важно, что одно из лиц, принявших это судьбоносное решение, едет к нам с инспекцией, дабы удостовериться, что у нас кроме портфеля есть и возможности для исполнения контракта, а не просто мальчик с ведром.

– То есть вы хотите, чтобы я изображала мальчика с ведром?

– Нет, я хочу, чтобы ты вместо отсутствующего по твоей милости главного инженера провела инспектора по заводу, рассказала бы ему все про космические корабли, навешала бы разной лапши ему на уши, у тебя это отлично получается, а затем отвела бы его в ресторан поужинать, после чего посетила бы с ним Мариинский театр, чтобы насладиться оперой Вагнера «Кольцо нибелунга».

– О-о-о-о! – застонала Таня. – А оперу-то за что? Вадим Михайлович! Я сына уже четыре дня не видела.

– Это, Татьяна Александровна, твоя личная проблема. Раз уж тебе так нравится жить с алкоголиком, что ты готова сына неделями не видеть, то я в этом вопросе помочь тебе ничем не могу. – Муравлев со свойственной ему жесткостью продемонстрировал свою осведомленность о Таниной личной жизни.

Тане стало нехорошо, в груди защемило, и несмотря на то что Муравлев был, наверное, тысячу раз прав, ей захотелось двинуть ему в морду малахитовым чернильным прибором, подаренным ей кем-то из заказчиков. Даже рука к этому прибору непроизвольно потянулась. Видимо, все эти чувства как-то проявились на Танином лице, потому что Муравлев вдруг закрыл лицо руками и попросил его не бить.