Даже если бы она сама предложила ему любоваться собой, Кристофер не мог бы реагировать более пылко. В сумерках на ощупь она напоминала теплый мед и отполированный янтарь. Ее длинные стройные ноги в темных шелковых чулках еще больше возбуждали его восхищение и желание – настолько, что он еле сдерживался.

– Кто-нибудь говорил тебе, какая ты красавица? – хрипло прошептал Кристофер.

Ее нежные губы изогнулись в улыбке. Он не считает ее ни простушкой, ни уродиной! Он считает ее красавицей!

Они легли на широкую накидку, расстеленную на полу. Накидку едва ли можно было считать самой удобной постелью, но их страсть была так велика, что они ничего не замечали. Кристофер провел рукой по ее бедру, и она теснее прижалась к нему и застыла в неподвижности, наслаждаясь восхитительной радостью, какую пробуждали в ней его ласки. Когда он снова припал губами к ее груди, она чуть не задохнулась от удовольствия и одновременно испытала острое томление. Внутри что-то сладко заныло, освободив ее от всех условностей и ограничений, которые она накладывала на себя с тех пор, как впервые его увидела. Она издала сдавленный стон, когда он поцеловал ее в живот, и затрепетала, когда он принялся покрывать ее тело поцелуями, пробуя ее кожу на вкус.

Его руки двинулись вверх по ее бокам; он скользнул по ее талии, затем охватил ее груди и принялся дразнить соски кончиками пальцев. Она со стоном запрокинула голову, закрыла глаза и порывисто сжала его плечи. Потом его руки двинулись вниз, и она затаила дыхание. Он начал ласкать ее в самом интимном месте. Она извивалась, прижимаясь к нему, по телу прошла судорога. Потрясенная такой близостью, она подумала, что должна оттолкнуть его руку, приказать остановиться… но у нее не было сил. Она не могла ни о чем думать, кроме прикосновений его пальцев и напряжения, копившегося внизу ее живота.

Его глаза пылали от страсти; он лег на нее, и она ощутила его тяжесть и силу. Их лица сблизились, и вскоре его губы и язык завладели ею, требуя, поглощая восхитительную сладость. Ей показалось, что она сейчас потеряет сознание. Почти забывшись, он прижал к себе ее обнаженное тело, крепко стиснув руками. Его отвердевший стержень искал то место между ее раздвинутыми бедрами, куда ему так не терпелось попасть. Она закинула ноги ему на поясницу, он вошел в нее, и она пошевелила бедрами.

– Джейн, – со стоном произнес он, – не двигайся, ради всего святого!

– Мне хорошо. Правда. Прошу тебя… не останавливайся. – Она пыталась лежать неподвижно, но ничего не получалось; он был ее первым мужчиной и тоже это понимал.

Кристофер закрыл глаза, наслаждаясь радостью полного слияния с ней, позволяя бездумному наслаждению завладеть собой. Он провалился в пропасть, утратил зрение и слух, все мысли улетучились. Крепко обняв ее, он постепенно оживал и делался все настойчивее. Вот он проник глубже, и она застонала от боли. Его дыхание стало частым и прерывистым. Она растворяла его отчаяние, беспокойство и тоску. Она помогала ему и держала его. Он впился в нее требовательным поцелуем и почувствовал, как она нежно гладит ему плечи, успокаивая его. В то же время ее тающее тело манило, приглашало, окутывало, предлагало им обоим освобождение. Он двигался медленно, постепенно обучая ее искусству любви. Собственный отклик настолько ошеломил ее, что она ненадолго забылась. Ей казалось, будто тело живет своей жизнью и пульсирует по собственной воле. Наконец она почувствовала, как Кристофер вошел в нее целиком. Вознесясь на облако наслаждения, она едва не потеряла сознание.

Потом он сжимал ее в объятиях, а она постепенно остывала. Он поцеловал ее в лоб, снова не в силах противостоять ее гибкой податливости. Какое-то время он ничего не говорил, и Джейн лишь слышала его прерывистое дыхание. Он стал ей еще милее; она поняла, что женщина способна сделать мужчину беззащитным.

Кристофер отпрянул и заглянул ей в лицо, следя за тем, как она постепенно приходит в себя. Он никогда в жизни не видел зрелища красивее, чем Джейн в ту минуту: пышные волосы разметались по плечам, на нежных губах застыла довольная улыбка. Она лежала, закинув длинную ногу ему на спину. Ему не хотелось отстраняться от нее, такой теплой и страстной…

Он коснулся губами ее губ и еле слышно прошептал:

– Тебе хорошо?

– Замечательно, – ответила Джейн. Ни сожаления, ни стыда она не испытывала, напротив, ее переполняла невероятная, всепоглощающая радость, которая делала ее живой, заставляла трепетать, чувствовать себя красивой и счастливой.

Кристофер снова поцеловал ее. Еще очарованная тем, что любовь оказалась таким чувственным и чудесным переживанием, она страстно поцеловала его в ответ, обхватив его лицо ладонями.

Поднявшись на ноги, он протянул ей руку. Она поспешно собрала с пола одежду – без его теплого тела рядом в беседке было промозгло. Но одной мысли о том, что произошло только что, было достаточно, чтобы ей снова стало жарко. Впервые в жизни она чувствовала себя женщиной, совершенно счастливой и довольной миром и всем, что в нем было.

Кристофер опомнился только после того, как они помогли друг другу одеться и Джейн снова повязала волосы лентой. Он знал: пора подумать о неизбежных последствиях того, что он только что сделал.

Глядя на Кристофера, который сидел на каменной скамье и надевал сапоги, Джейн, не в силах устоять, погладила его по голове и почувствовала, как он напрягся. Она испуганно отдернула руку.

– Кристофер! В чем дело?

Надев сапоги и почти не глядя на нее, он встал, поднял с пола накидку, встряхнул ее. Потом повернулся к ней лицом.

– Джейн, ты должна меня простить. Я тебя обидел. Когда мы сюда приехали, я вовсе не собирался тебя соблазнять.

Ошеломленная, она покраснела.

– Обидел? Что ты! Прошу, не расстраивайся из-за меня. Мне не было больно, – поспешно продолжала она. – Ну, может быть, совсем чуть-чуть, чего и следовало ожидать… Сейчас я прекрасно себя чувствую. – Она опустила глаза. – На самом деле мне сейчас просто чудесно, – призналась она.

– Рад слышать. Однако необходимо подумать и о последствиях того, что мы сделали, – то есть что сделал я, ибо я целиком принимаю на себя ответственность за случившееся. Я говорю о свадьбе, Джейн. Мы поженимся, как только все можно будет устроить.

Она не сразу поняла, о чем он говорит.

– О свадьбе?! Ты женишься на мне?

– Конечно, женюсь.

Он застыл, наблюдая за ее реакцией на его предложение, не в силах поверить собственным глазам. Боже правый! Он попросил ее руки, а она смотрит на него так, словно у него только что выросли рога, копыта и хвост.

Джейн глубоко вздохнула; в ее широко раскрытых глазах застыло недоверие. Нельзя сказать, чтобы она выглядела радостной. Скорее смущенной, неуверенной. Она подняла руки и решительно убрала волосы назад.

– Ты не должен думать… я вовсе не ожидаю…

Ее слова показались Кристоферу вполне разумными. Однако молчание затянулось. Джейн закрыла глаза. Когда она открыла их, они стали холодными и далекими.

– Нет, я не могу принять твое предложение. Наверное, ты сделал его из лучших побуждений, но…

Она не верила, что правильно расслышала его, но есть определенные вопросы – вопросы, важные для нее, – которые необходимо обсудить до того, как она согласится выйти за него замуж.

– Почему ты сделал мне предложение, Кристофер? Ты хочешь сказать, что безумно влюбился в меня? Ты поэтому хочешь на мне жениться?

Он отвернулся и стал смотреть на какую-то точку вдали.

– Чем дальше, тем больше я ценю тебя. Ну а после того, что было… как ты, наверное, понимаешь, я испытываю к тебе и страстное физическое желание.

– Ясно… – Хотя ничего тяжелее в жизни ей делать не приходилось, она сказала: – Во-первых, спасибо тебе за предложение. Я его не ожидала. Во-вторых, как ни чудесно сознавать, что ты меня желаешь, этого недостаточно. Я не выйду за тебя замуж, Кристофер.

Глава 9

Кристофер смотрел на нее в упор, не веря своим ушам. Неужели она ему отказала?! Боль и отчаяние появились в его глазах, но быстро исчезли, сменившись решимостью. Надо скорее все объяснить ей логически, не давая возразить!

– Джейн, я не вижу для нас с тобой другого выхода.

– Кристофер, что ты такое говоришь? Неужели ты хочешь сказать, что любишь меня? – «Пожалуйста, скажи, – мысленно взмолилась она. – Пусть так будет!»

– Люблю? – Все следы мягкости исчезли с его лица, он медленно покачал головой. – Что такое любовь? Я больше не знаю, что значит это слово. Ты мне небезразлична… очень небезразлична… но я не путаю физическое влечение с любовью. Я уже пережил один роман, который окончился катастрофой, и у меня нет никакого желания повторять неприятный опыт. Та женщина, о которой идет речь, выжгла во мне все чувства, потому что изменила мне с другим.

– Ты считаешь, что все женщины такие?

– Может быть, не все, но я давно понял, что любовь, о которой пишут стихи и поют песни, существует для других – но не для меня. Несмотря на то, какие чувства и эмоции мы возбуждаем друг в друге сейчас, несмотря на глубины страсти, в которую мы окунулись, не обманывай себя и не думай, что все это имеет какое-то отношение к любви. То, что я занялся с тобой любовью, не значит, что ты проникла мне в сердце.

Джейн помертвела. Все стало неправильным, совершенно неправильным. Что же сделала та неизвестная женщина? Из-за чего такая ненависть поселилась в нем? Может быть, он сам виноват в том, что его первая любовь ушла к другому?

– Понимаю. Что ж… спасибо за откровенность. Но мне казалось, что у тебя больше здравого смысла и ты не станешь приписывать всем женщинам то, что пережил с одной.

– Но это не так! После знакомства с тобой я довольно скоро понял, что у нас есть кое-что общее. Ты, как и я, любишь все решать сама. Я не живу за чужой счет и не пользуюсь женской слабостью… Короче говоря, я сам себе хозяин и волен делать, что я хочу. Джейн, я прошу тебя стать моей женой и матерью моих детей. Обещаю, что буду хранить тебе верность.