Кристофер задумчиво смотрел ей вслед. Он ругал себя за сентиментальные мысли. Мысли улетучились, но он никак не мог успокоиться. Влечение к Джейн Мортимер волновало его куда больше, чем решение не жениться на Лидии. Более того, собственные чувства его раздражали. Если он пожелает просто развлечься или завести интрижку, к его услугам самые красивые женщины в стране. Почему же его влечет именно к этой девице, проникшей в его мысли и в его дом? Она ему нравится. Ему хорошо в ее обществе. Ему приятно с ней разговаривать. Почему?

Он старался выкинуть ее из головы, но ничего не получалось. Если он не будет осторожен, то наделает глупостей. Он пытался разобраться в себе. В чем дело? Почему он все время ждет ее, где бы ни находился – в доме, в парке, в саду? Ему постоянно мерещится сладкий аромат ее нежных духов. Он выругался от досады, охваченный сильным желанием побежать за ней и прижечь свои желания, заключив ее в объятия и насладившись ее полными, мягкими губами.

Вместо этого он пошел к себе в кабинет и попытался с головой погрузиться в работу. Сидя за столом, он проверял счета. Он умножал, вычитал и складывал длинные колонки цифр. При его остром математическом уме при обычных обстоятельствах такие операции были для него простыми, но сейчас ему мешало лицо с фиалковыми глазами, обрамленными густыми черными ресницами, чудились широкий выразительный рот, полные губы и щеки, напоминающие спелые персики. Видения снова и снова прокрадывались в его мысли – они дразнили и мучили его.

Кристофер откинулся в кресле и отложил перо. Когда в голову снова пришли выбивавшие его из колеи мысли о молодой женщине, он вскочил и отправился на конюшню. Через несколько минут он галопом унесся прочь от дома, надеясь, что его неуместные размышления развеются.


Пока Октавия находилась с леди Ланзбури, Джейн открыла пухлый конверт с письмом от тети Кэролайн. Она вложила туда письмо от Финеаса Уэйверли – или Финна, как его любовно называли Джейн и все остальные. Послание тетки было длинным; она подробно описывала свои повседневные дела. Финн сообщал, что вскоре он приступит к подготовке лондонской выставки по заказу Общества любителей старины – о выставке он ей уже рассказывал. Не хочет ли она помочь ему?

Джейн очень порадовала мысль снова поучаствовать в работе; она написала, что серьезно подумает над его предложением. В конце концов, в самом начале она предупредила леди Ланзбури, что сможет присматривать за Октавией лишь временно. Но сумеет ли она покинуть Чалфонт?


Теплый вечер заставил леди Ланзбури выйти из дому. Было тихо и спокойно, только пчелы жужжали над лугом. Сидя на террасе в тени, она несколько минут почитала, но потом положила книгу на колени и словно забыла о ней. Она не сводила взгляда с Джейн. Та сидела на лавке на лужайке и наблюдала, как Октавия и Кристофер возвращаются с озера.

Леди Ланзбури сразу поняла, что Джейн смотрит на мужчину, а не на девочку. Иногда, если Джейн думала, что на нее не смотрят, она бросала на Кристофера взгляды влюбленной, которая лишена всякой надежды получить объект своих желаний.

«Кристофер уже очаровал ее», – со вздохом подумала леди Ланзбури, ощутив на миг беспомощное сочувствие к неприкрытому горю и тоске, которые она разглядела на лице Джейн. Эта девушка достойна восхищения. Все в ней служило ярким контрастом Лидии Спеллинг, которая решила заманить Кристофера в свои сети, как только он попался ей на глаза. С особой цепкостью, свойственной ее породе, она решила добиться своего, не гнушаясь никакими средствами. Зато Джейн отважно противостояла всем трудностям, какие подбрасывала ей жизнь. Она не пришла в отчаяние после смерти отца. Леди Ланзбури заметила, что Джейн начала следить за своей внешностью. Сегодня она нарядилась в очаровательное платье из нежно-голубого муслина. Шляпка была повязана под подбородком широкой лентой; концы ленты развевались на ветру.

Хотя ее неприступный вид и откровенные высказывания намекали на сильный характер, в ней ощущалась и мягкость, и неуловимая нежность, которые говорили о ее хрупкости и беззащитности. У Джейн часто менялось настроение; она была полна противоречий. Хотя ее нельзя было назвать красавицей в классическом смысле слова, ее натура, ее поразительное, не поддающееся определению своеобразие привлекало к ней внимание и пленяло. Благодаря огромным дружелюбию и обаянию ей каким-то образом удалось привязать к себе в Чалфонте всех.

Взгляд леди Ланзбури устремился на сына. Последние недели сын мучился из-за того, что не знал, делать ли предложение Лидии Спеллинг. Леди Ланзбури испытала облегчение, узнав, что он не женится на Лидии. Она очень любила Чалфонт и не представляла себе Лидию Спеллинг в этих стенах в роли хозяйки.

А Джейн? Она задумалась. Джейн – молодая женщина, которая как будто знает, чего хочет; она готова бороться за то, что ей дорого. Возможно, в высшем обществе с презрением отнесутся к ее незнатному происхождению. Но самое главное: сумеет ли она осчастливить ее сына, который перенес столько боли и унижений в прошлом? Мысли леди Ланзбури повернули в другом направлении. Может быть…

Глава 5

На следующий день после обеда экипаж отвез графа Ланзбури и Джейн на станцию. Поездка заняла всего полчаса.

Сев в экипаж, Джейн спросила, где камердинер и горничная, – она думала, что они поедут с ними. Граф Ланзбури небрежно ответил, что они выехали более ранним поездом с багажом, чтобы открыть лондонский особняк.

Перспектива путешествия наедине с графом Ланзбури немного смутила Джейн, но на полпути к станции было уже поздно что-то менять.

Когда они прибыли на станцию, там толпились пассажиры, ожидавшие поезда. У Кристофера с собой был небольшой саквояж из мягкой кожи. Он не любил ждать и то и дело, хмурясь, доставал из кармана золотые часы, подаренные матерью. Часы поблескивали на солнце; оно же переливалось в гранях бриллианта в кольце, которое он носил на мизинце. Одет он был безупречно; идеально белая рубашка подчеркивала темные волосы и смуглую кожу.

Наконец поезд, который должен был везти их в Лондон, подошел к станции в облаке дыма и сажи и с шипением остановился. Стоявшие на перроне расступились; из поезда начали выходить приехавшие из Лондона пассажиры.

Подойдя к купе первого класса, Кристофер подал Джейн руку. Она не ожидала такого жеста и невольно вздрогнула. Его взгляд смягчился, как будто он тоже ощутил волнение, когда они дотронулись друг до друга. На миг у Джейн замерло сердце. Покраснев, она поспешно отвернулась и вошла в пустое купе.

Опустив глаза и устроившись на сиденье, Джейн достала из ридикюля книгу, которую взяла, чтобы почитать в дороге. Граф Ланзбури сел напротив, наискосок от нее, и она, остро ощущая его близость, поняла, что ей трудно будет сосредоточиться на книге. Она все время чувствовала на себе его взгляд. Она помнила пожатие его руки. Настоящее безумие, но ее била дрожь.

Молчание затянулось; наконец начальник станции подал свисток, и поезд тронулся.

– Мисс Мортимер, вам удобно? – негромко осведомился граф.

– Да, благодарю вас, – ответила она, наградив его улыбкой и тут же снова опуская глаза в книгу.

– Что вы читаете?

– Биографию Марии-Антуанетты.

– Вот как? – Он внимательно посмотрел на тонкий синий томик. – Вы находите ее интересной?

– Да. Книга ценна не только историческими подробностями, но и тем, что рассказывает, какой она была женщиной. Мне нравятся такие книги.

– А какой женщиной она была – если не считать того, что она была королевой Франции и ей отрубили голову?

– Судя по всему, она была не просто красивой. В ней было нечто не поддающееся определению – нечто волшебное и захватывающее. Она в самом деле обладала шармом. – Их взгляды встретились, и она заметила, что он едва заметно улыбается. – Чему вы улыбаетесь? – Она слегка обиделась. – Не смейтесь надо мной, граф Ланзбури!

– А я и не смеюсь. Совсем наоборот. Я думал, что все молодые леди читают романтические стихи и скучные любовные романы, которые несомненно оказывают вредоносное действие на их впечатлительные души. И вот я встречаю девушку, которая любит читать об исторических персонажах. Не сомневаюсь, что вы прочли все, что я могу назвать, и говорите по-французски, по-гречески и по-латыни.

– Да, – ответила Джейн, как будто такие познания были вполне естественными для молодой женщины. – Меня учил отец.

– Немногие из моих знакомых дам читают классиков; и я склонен полагать, что почти никто из них не говорит ни на одном иностранном языке… ну разве что чуточку щебечут по-французски.

– В таком случае мне кажется, что круг ваших знакомых женщин несколько ограничен. Кстати, я читаю и любовные романы.

В глазах у Кристофера мелькнули огоньки подавляемого смеха, и Джейн догадалась, что ее замечание относительно его неопытности с женщинами было воспринято совершенно не так, как она рассчитывала.

Время в дороге шло незаметно. Кристофер расспрашивал ее о странах, в которых она побывала, увлеченный непринужденностью их беседы. У нее оказались многочисленные и разнообразные вкусы, и она разбиралась во многих вещах. Она отвечала на его вопросы и внимательно слушала его замечания. Она говорила с ним как равная и не стеснялась высказывать свое мнение, если оно отличалось от его мнения. Она смеялась, если он шутил, и увлекала его искрометными рассказами о ее приключениях. Ему казалось, что он ощущает ароматы Индии и Средиземноморья, видит сокровища Флоренции и Рима, красоту гор Швейцарии…

Утомившись, Джейн замолчала и стала смотреть на пробегающие мимо пейзажи. В приглушенном свете ее глаза завораживали. Их фиалковые глубины, горящие теплом и напоминающие бархатные анютины глазки, казались темными, почти черными. Его взгляд опустился на ее губы, на загадочные губы, яркие, как спелые вишни, и полные обещаний.

Кристофер решил, что мисс Мортимер себя недооценивает. Он сильно подозревал, что под совершенно не идущим ей желтовато-коричневым дорожным платьем прячется безупречная фигура, стройная и сильная, с длинными ногами и выпуклостями в нужных местах. Лицо ее манило; оно было любопытным, но самыми главными чертами в нем были невинность и беззащитность. Он сразу понял, что у нее нет никакого опыта в общении с соблазнителем.