— Да, спасибо продюсерскому сыну.

— И ему тоже! — рассмеялась Тамара, да так звонко, что на нас оглянулись все, кто был в комнате. Летка опять скорчила непереводимую гримасу и демонстративно отвернулась. Ну что я ей плохого сделала, а? Баллончик вернула с благодарностями, правда, так и не рассказав, зачем он был мне нужен. Гадостей вроде как не подстраивала. Разве что не нарочно. А то, что не нравится она мне — так она и не портрет Франклина, чтоб у всех положительные эмоции вызывать. Все, при первой же возможности — разбегаться по разным проектам, чтоб даже минимальной возможности не было друг друга раздражать.

А дальше все было как всегда. Нарезка, торты, салаты. Коньяк, мартини, текила. Лимоны, помидоры, зелень. Кружки из личных нычек, рюмки, позаимствованные в секретариате, тарелки из бухгалтерии. Сегодня сценаристы гуляют — имеем право. Потом будет еще официальная пьянка с продюсерами и прочими «серами» в каком-нибудь пижонском ресторане, вечерние туалеты и морды согласно протоколу. Но сейчас — только наш день.

Так уж получилось, что когда мы рассаживались, я оказалась между Стасиком и Тамарой. Совершенно случайно, между прочим. Сначала я себе место облюбовала, а они позже подошли. Но как бы там не было, я явственно слышала грозно скрипнувшие челюсти Летки. Но вместо того, чтобы сесть с другой стороны от Стасика, что было бы логично, учитывая их взаимную симпатию, Летка села четко напротив меня. Ну и Бога ради. Если ей так больше нравится… А взглядами исподлобья меня не просверлишь, бесполезно. Можно даже не пытаться.

Отсидев положенное время за столом и успев хорошенько объесться, мы устроили танцы. Пока Стас танцевал с Тамарой (логично — единственный мужчина в коллективе остался, и единственный начальник — женщина, кому и танцевать первый танец, как не им), все было в порядке. Но когда на второй медленный танец Стас пригласил меня, между нами как тень отца Гамлета нарисовалась Летка.

— Лиза, нам следует немедленно поговорить.

— По-моему, это может подождать и конца танца. В конце концов, с твоей стороны это просто невежливо. А через пару минут я в твоем распоряжении, — и отодвинув Летку плечом, я попала в объятья Стаса.

Похоже, что Стасик слегка перебрал со спиртным, поскольку в танце был он дерзок и смел, не выходя впрочем, за рамки приличия. Но танцевал он вполне сносно, по крайней мере, на ноги не наступал и перегаром в лицо не дышал. Только в ушко. Не скажу, что мне так уж понравился этот медляк, но отшить Летку было делом принципа. Да и Стас пока что не ее парень, чтоб так откровенно заявлять на него свои собственнические претензии.

Когда музыка кончилась, я церемонно поблагодарила Стасика кивком головы за доставленное удовольствие и отправилась к поджидающей меня у выхода Летки.

— Ну, и что ты хотела мне сказать? С чего докопалась, как Маклауд до кукушки?

Летка смерила меня с головы до ног уничижительным взглядом:

— Ты всегда делаешь только то, что может принести тебе дополнительные дивиденды, ведь так?

— Честное слово, не понимаю, о чем ты?

— Ну да, простота хуже воровства. Ладно, проясняю ситуацию: ты подлизываешься к начальству, завлекаешь к себе всех мужиков в радиусе километра, и при этом всегда говоришь то, что от тебя ждут. И как это называется?

— Это называется — творческая интуиция. Относительно мужиков в радиусе километра — клевета. Иначе бы эта комната была завалена бездыханными мужскими телами, ломанувшимися, как ты говоришь, на мой зов и задавившими друг друга насмерть. Можешь сама на досуге прикинуть плотность мужского населения на один квадратный, вернее — круглый километр. А по поводу подхалимажа начальству — это-то каким образом? За свои слова ответишь, подруга?

— Я-то, — вскинулась Летка, — отвечу! Чего не могу сказать о тебе.

— С этого места поподробнее, — ядовито попросила я, копируя Машкины интонации доброй кобры.

— А что тут говорить! Если тебе что-то невыгодно — ты ни за что это не сделаешь. Все продумано, учтено и по полочкам разложено.

— Логично, — хмыкнула я. Эх, жаль, Тема этого комплимента в мой адрес не слышит, а то постоянно укоряет меня за безалаберность и импульсивные действия.

— Да я спорить готова, что ты ни за что не сделаешь что-то просто так, по наитию! — горячилась меж тем Летка.

— А что именно я должна сделать? — ради приличия поинтересовалась я, поскольку этот дурацкий разговор начал меня утомлять. Вон, «Rednex» заиграл со своим «Джо — хлопковым глазом», самое время скакать под веселый ковбойский танец и заводные скрипки и банджо, а тут Летка со своим ущемленным самолюбием пристала.

— Да хоть… Изменить цвет волос, к примеру.

— Вот это — хоть сейчас! — Тоже мне, нашла, чем испугать.

— Ты меня не поняла. Радикально изменить. На черный. На розовый. На синий. Слабо?

— Знаешь, дорогая, ни слабо ни разу, только неохота тратиться на подобные эксперименты с внешностью.

— А если я проспонсирую?

— Что именно?

— Покупку краски для волос.

— А поход в парикмахерскую? Или думаешь, что я дома буду кустарным образом краситься, чтоб потом волосы пегими прядями висели?

— Ладно, парикмахерскую тоже. Но тогда вместе со стрижкой, какую скажу. И выбор краски — за мной.

— Без проблем. Обращайся завтра.

— Нет, сегодня. Именно сегодня. Чтоб успеть показаться всем в новом обличье. Ну что, идешь?

Да что ж она ко мне пристала, как банный лист к причинному месту? Так не терпится деньги потратить, лишь бы меня уродиной сделать? Что ж, пусть постарается. Заодно и проверим Машкину версию, что с моим типом лица можно хоть наголо бритой ходить, все равно без мужского внимания не останусь.

— А что я получу с того, если я отправлюсь с тобой и выполню все твои пожелания относительно изменения собственного имиджа?

— А краски и парикмахерской тебе мало? — удивилась Летка.

— Это твоя затея, тебе и раскошеливаться. А вот что я с этого поимею? Просто на слабо вестись — это вариант для детского сада. А мы с тобой люди взрослые. Да и кардинальное изменение имиджа дорогого стоит, — разводила я Виолетту, как заправская цыганка. — За бутылку шампанского даже не прокатит, не надейся.

— Что ж, если ты не струсишь и не откажешься от покраски и стрижки по моему вкусу, и потом появишься здесь перед нашими коллегами в своем новом обличье — я настаиваю на этом пункте, как обязательном, учти!.. То я… дарю тебе путевку, ну, например, в Египет. А ты… если ты…

— Если я откажусь, ты за мой счет целый день отрываешься в косметическом салоне. Любом, на твой выбор! — подсластила я нелегкие мысли Виолетты. Умеючи в салоне можно всю нашу зарплату за один день просадить, так что это достойная альтернатива путевки. Все по-честному.

— По рукам! — с готовностью ответила она и, подозвав Стасика, попросила: — Разбей!

Стасик, ничего не поняв, разбил наше рукопожатие, и мы отправились, сказав нашим, что скоро вернемся. Стасик разочарованно хлопал глазами нам вслед.

Честно говоря, меня забавляла Леткина решимость исковеркать меня до неузнаваемости, если она ради этого даже на путевку готова разориться. Но нашла коса на камень! Если она думает, что я позорно сбегу, увидев во что меня превратили направляемые ею умелые парикмахерские ручки, то она будет глубоко разочарована. Черт побери, даже не терпится увидеть свой новый облик!

В ближайшем косметическом магазине Летка торжествующе схватила с полки с красками вожделенную коробочку и понеслась к кассе. Я даже не успела рассмотреть, какого оттенка. Ладно, узнаем чуть позже. Что радует — краска дорогая, Летка решила не скупиться.

— Неужели тебе совсем не хочется попасть в косметический салон? — ехидно поинтересовалась я., — Массаж, солярий, маски для лица…

— Лучше подумай, как много ты потеряешь, не поехав в Египет, — желчно отозвалась Летка. — Ныряние с аквалангом, прогулки на верблюдах, четырехзвездочный отель…

Так, подкалывая друг друга, мы отправились в парикмахерскую, расположенную в том же здании, что и наш офис, только на первом этаже. Удобно, и никакой охраны, поскольку вход туда отдельный.

На нашу удачу, один из мастеров как раз простаивал, поэтому мы прошли даже без предварительной записи. Летка сразу же завладела его вниманием, объясняя, что она хотела бы видеть на моей голове. Я меж тем листала сваленные грудой на журнальном столике журналы с фотографиями совершенно немыслимых причесок. Интересно, а как половина из этих конструкций вообще держится на голове? Такой сильный гель и лак? Или туда все-таки проволоку заматывают?

Выслушав Летку, мастер озадаченно покачал головой, а потом спросил, переводя взгляд то на меня, то на Виолетту:

— Девушки, я, конечно, сделаю то, о чем вы меня просите, только зачем вам все это надо?

Я улыбнулась самой невинной улыбкой из своего арсенала, но ничего не ответила. Пусть Летка выкручивается, раз уж она все это затеяла.

— Вы знаете, у вас тут наверху расположена кинокомпания. Так вот, я ее директор по кастингу. Эту девушку я планирую взять на роль дорогой проститутки. Очень дорогой. Но ее имидж меня совершенно не устраивает.

— Как проститутки? — натурально удивилась я, мысленно поставив еще один жирный крестик в графе Леткиных пакостей. — Вы же говорили, что я буду играть роль фотомодели! На проститутку мы не договаривались!

— Фотомодели, которую все считают проституткой! — прошипела мне Летка.

— Фотомодели с честным именем и безупречной репутацией! — капризничала я.

— Девушки, может, вы потом договоритесь и придете снова? — встрял в наш диалог бедный мастер.

— Нет! — хором воскликнули мы, обменявшись недружелюбными взглядами.

— Что ж, тогда располагайтесь. Вот кресло. А вы можете подождать на диване.

Я отправилась на эшафот, но между делом спросила мастера, показывая одну интересную фотографию, обнаруженную в местных журналах:

— Простите, а это очень сложно делать?