– Все морги, все больницы… – прошептала Снежана.

– Милые, простите, я не могла дозвониться… Сейчас все расскажу… если бы не Иса…

– Иса?

– Иса?!.

– Да, это Иса помог мне. Иса – необыкновенный!

Снежана и Элеонора посмотрели на Ису так, словно перед ними стоял сам черт.

– Соня, нам надо поговорить с тобой, – сурово произнесла Элеонора. – На мне, как на твоей приемной матери, лежит огромная ответственность…

– Срочно надо поговорить! – свирепо воскликнула Снежана и схватила Соню за локоть.

– Ладно, не буду мешать… Мне тоже пора, – улыбнулся Иса как ни в чем не бывало. – До свидания, Соня. До свидания, Снежана и Элеонора. Еще раз с наступившим вас всех!

Он нажал на кнопку. Двери лифта немедленно распахнулись, и через несколько мгновений лифт с Исой уже ехал вниз.

«О господи… – подумала Соня. – Все. Вот и все!»

У нее было примерно такое чувство, как в начале осени – когда дожди и холода вдруг резко сменяют летнюю благодать…

Тоска и – смирение. Ничего нельзя изменить.

Ни-че-го. Иса уехал.

В квартире у Сони ахи, охи, стоны продолжались. Вновь прозвучал бессвязный Сонин монолог: шла по лесу, заблудилась, упала, очнулась у Исы. Новая волна ахов, охов, стенаний. Снежана даже порывалась рвать на себе волосы… Матери пришлось держать ее за руки. Соня повторила свой монолог. Произошедшее она рисовала исключительно в благостных, возвышенных тонах.

Вопросы. Ответы. Вопросы уже с пристрастием: «Сонечка, а между вами правда ничего не было?» – «Клянусь!» – «Сонечка, ты можешь ничего не скрывать, мы твои родные! Мы все поймем! Мы любую тебя примем!» – «Да не было ничего! Хотела бы, а нет!» – вырвалось у Сони. Новая волна воплей: «Как это – хотела бы?» – «А почему нет? Я взрослая женщина! Мне тридцать лет скоро!»

Пауза.

Снежана и Элеонора уже немного успокоились – поскольку Соня была жива-здорова. Но, с другой стороны, их явно начали обуревать новые страхи.

Они переглянулись многозначительно.

– Соня… Соня, он – кто?

– Иса? Он человек.

– Это понятно, что человек… Но кто он по национальности? – скорбно спросила Снежана.

– А какая разница? – возмутилась Соня. – Вы что, эти… шовинистки?

– Мы?! – побледнела Элеонора. – Упаси бог! Мы просто желаем тебе добра… Дело не в национальности… Вон у Людочки первый муж был кубинец, такой знойный мужчина…

– А моя вторая любовь – Джон? Американец, между прочим! – напомнила Снежана с эпическими интонациями в голосе. – Если бы не война в Персидском заливе…

«Началось! – с тоской подумала Соня. – Если Снежана вспомнила о войне в Заливе – то это надолго…»

– А у Раисы Кондратьевны, моей тети, муж этот… киргиз… кыргыз то есть! – старательно произнесла Элеонора. – До сих пор они душа в душу… Снежаночка, помнишь тетю Раю?

– Конечно, помню! – страстно закричала Снежана. – Так вот, если бы не эта проклятая война в Заливе, то мы бы с Джоном…

– Тогда при чем тут национальность?! – закричала Соня, не давая сестре в полную мощь развернуть свои воспоминания.

– Так твой Иса – цыган!!! А цыгане…

– Гитлер тоже не любил цыган! – нашла Соня убийственный аргумент.

– Ты свою вторую мать с Гитлером сравниваешь? – в этот раз уже Элеонора схватила себя за волосы.

– Мама, не надо! – перехватила ее руки Снежана.

– Иса не цыган!

– А кто он?

– Да, кто он?

Соня помолчала. Потом произнесла решительно:

– Я не знаю. Но он очень хороший человек. Благородный и добрый.

– Ты в него влюбилась? – пристально посмотрела на сестру Снежана.

– С первого взгляда?! – заглянула в глаза приемной дочери Элеонора.

Молчание.

– Соня… Соня, тебе надо замуж.

– Срочно надо замуж!

– Я не хочу замуж, – угрюмо буркнула Соня.

– Здрасте! Ты уже на незнакомых мужчин в лесу начала бросаться!

– Соня… – дрожащим голосом произнесла Элеонора. – Если ты… Если ты не выкинешь из головы этого Ису… вот прямо сейчас, сию секунду, то я… То я повешусь. Честное слово.

– И я тоже повешусь! – исступленно произнесла и Снежана.

– Да забуду я о нем, чего вы так переполошились! – перепугалась Соня. – Тем более что у него уже есть девушка. Я ему не нужна.

Она достала из сумки подарки.

– Это тебе, Элечка… А это тебе, Снежаночка. С Новым годом вас!

– Боже мой! – прослезилась Элеонора. – Кензо… Ах, я обожаю этот аромат…

– Ив Сен-Лоран… Блеск для губ. Бледно-розовый… мой цвет!.. – растрогалась Снежана. – И лак для ногтей… Какая прелесть!

Инцидент на этом был моментально исчерпан. Все трое поплакали, обнялись и разошлись. Все-таки ни один психотерапевт, даже самый лучший, в подметки не годится Кензо и Иву Сен-Лорану…

Поздно вечером, уже одна, Соня листала журнал. Это был один из тех журналов, которые обожала ее мачеха – гламур пополам с мистикой. И надо же – статья о рыбах! То есть очередное напоминание об Исе…

«Рыба – символ сексуальности, но и холодности, а также равнодушия и глупости…»

– Ничего себе! – удивленно воскликнула Соня и с еще большим интересом погрузилась в чтение.

«…рыба – это образ животворящей силы воды, но, с другой стороны, вода – это символ разложения.

Многие виды рыб опасны. Крупные акулы нападают на людей, скорпены и иглобрюхи ядовиты. Есть скаты с острыми хвостовыми шипами, начиненными ядом или электричеством… Библейский Левиафан, часто изображаемый в виде рыбы, – олицетворение тьмы, смерти, водного хаоса…»

– Ужас какой!

«…в христианстве рыба – символ Христа. Слово «ихтис» расшифровывалось как аббревиатура формулы «Иисус Христос, Божий Сын, Спаситель».

– Спаситель…

«…в эпоху Средневековья рыба стала символом духовной сущности, сокрытой под видимым покровом вещей…»

Соня оторвалась от журнала, закрыла глаза. «Символ. Духовная сущность. То, что скрывается под видимым покровом вещей… – мысленно повторила она. – Кто он, этот Иса? Скучный, правильный зануда или святой? Дурак или умный? Холодный или сдержанный? Кровь или вода течет у него в жилах? Ихтис… В любом случае, Иса – мой спаситель!»

* * *

Прошла почти неделя.

Соня окончательно смирилась с тем, что никогда не разгадает тайну Исы, что никогда им не быть вместе. Если бы Иса хоть как-то был заинтересован в Соне, он, разумеется, сто раз успел бы объявиться. Но – нет его…

И, потом, Лена.

Наверняка эта самая Лена уже добилась своего. Они с Исой вместе, и их роман в начальной, самой острой стадии. Радости узнавания и все такое прочее. Цветы и конфеты (подарочные наборы шоколадной фабрики «Б. Чиркунов»).

Воображение Сони вырвалось из-под контроля и нарисовало бурный роман Исы и Лены. Вот как у них все произошло: Иса возвращается из Москвы домой, встречается с Леной, еще раз клянется, что Соня для него ничего не значит… Видит переживания Лены, понимает, что та в него по уши влюблена, начинает ее утешать, остановиться не может, естественно, и – пошло-поехало… Иса, как честный человек, теперь обязан сделать Лене предложение.

«На ее месте должна быть я!» – с тоской думала Соня. И все время вспоминала свои ладони в руках Исы. Сплетенные пальцы…

Еще ни о ком и никогда Соня так не тосковала.

Но ей в голову даже не приходило, что она могла бы отбить Ису у Лены. Она, Соня, не принадлежала к тем роковым женщинам, которые привыкли ходить по трупам соперниц.

…Звонок в дверь.

Соня, точно ополоумевшая, бросилась открывать – на пороге стояли Элеонора и Снежана.

– А, это вы…

– А ты кого ждала? – возмутилась Элеонора.

– Ты занята? – строго спросила Снежана.

– Я никого не ждала. – Соня постаралась взять себя в руки. – Готовлю очередной макет. Конфеты к Восьмому марта…

– Подождут твои конфеты! – Элеонора отставила Соню в сторону и прошла в комнату. Вслед за ней – Снежана. – В общем, так, Сонечка, мы не чужие тебе люди…

– Мы тебя любим! – сурово воскликнула Снежана и смахнула слезу с ресниц. – Собирайся.

– Куда?

– Как куда? На распродажу! – страстно воскликнула Элеонора.

Один раз Соня была на распродаже с мачехой и сводной сестрой. В огромном торговом центре за Кольцевой автодорогой. Долго добирались через пробки (казалось, вся Москва ринулась на шопинг в эти подмосковные супермегагипермаркеты). И целый день мотались по гигантскому торговому центру, от одного магазинчика к другому. Очередь в примерочную, очередь в кассу, очередь в ресторан быстрого питания, за чашкой кофе… Одни и те же разговоры в примерочных кабинках: «Девушка, принесите другой размер! Соня, ты переоделась? Ну-ка, выйди… Снежана, ты тоже выйди!»

«Мам, это не ее размер!»

«Нет, размер ее, это цвет не ее… Девушка!!! Принесите то же самое, но голубого цвета!»

«Эля, Снежана… Я устала».

«Как это – ты устала?! Отдохнем потом, когда закончатся пятидесятипроцентные скидки!»

«Она устала… А нам что, потом по дисконтам мотаться?! Все в затяжках покупать? Мереное-перемеренное? Ну уж нет!»

«Ты бы еще, Сонечка, нас в сток зазвала! Это чтобы я в свои сорок лет по стокам моталась…» – Элеонора принципиально округляла свой возраст в меньшую сторону.

Элеонора и Снежана относились к магазинным скидкам как к чему-то святому. Во-первых, денег им вечно не хватало (покупать вещи за полную стоимость – расточительство), во-вторых, покупки без интриги, без переживаний – неинтересны.

Распродажи – это как охота.

Распродажи – это настоящая жизнь.

При слове «распродажа» Снежана с Элеонорой вздрагивали, точно от электрического разряда, в их глазах вспыхивал блеск. Они начинали трепетать. Высшее наслаждение – вернуться домой с горой покупок, сделанных по небывалым скидкам. И величайшее разочарование – вернуться домой совсем без добычи… ну или там с одним платьишком, приобретенным за полную стоимость. Да и то – от отчаяния.