Старик бормотал на незнаком языке. Соня хотела позвать Германа Остаповича, но Будулай держал ее цепко.

– Будулай, миленький, вы не волнуйтесь только!

– Я не Будулай, я Гопал… Я король Гиндостана!

«Ага… – вздрогнула Соня, почему-то вспомнив любимый фильм детства – «Иван Васильевич меняет профессию». – И тебя вылечат, и меня вылечат…»

– Я сейчас! – Соня наконец отцепила от себя старика и побежала за Германом Остаповичем.

Когда они вернулись, старик продолжил бормотать на все том же незнакомом языке, но по-русски уже не стал отвечать.

– По-моему, он бредил… – сказала Соня. – Сказал, что он король. Король Гопал из Гиндостана.

– Это бывает. Гопал? Пусть будет Гопалом. Может, правда так его зовут… Ну а насчет короля… Я ведь, Соня, и Наполеонов навидался, и царя Петра лечил… – вздохнул главврач. – Наталья Петровна… – обратился он к медсестре. – Сделайте нашему Будулаю укольчик успокоительного… Соня, а мы пойдем, пусть старик поспит. Пойдемте в сад.

В саду Соня поведала главврачу, как получилось, что старик вдруг так изменился.

– …Понимаете, Герман Остапович, я при нем сказала имя… своего мужа. Ну предполагаемого сына Будулая… Только я это часа два назад сказала… А разволновался он недавно, только что!

– Память возвращается не сразу, постепенно! Возможно, наш Будулай действительно… родственник вашему супругу!

– Он мне не супруг, – зачем-то призналась Соня. – Он мне жених пока еще…

– Да ладно вам, Сонечка! Это все мелочи… Муж, жених… А это что у вас? Боже, какая красота!

Главврач заметил в руках у Сони рисунок.

– Вы сами рисовали? – спросил он.

– Да. Я, вообще-то, не совсем художница…

– Вы художница, Соня… Да еще какая! – Зубов рассматривал портрет Будулая (или, по уточненным сведениям, Гопала). – То есть я не специалист в этом, но… Вы знаете, вы не должны действительно злоупотреблять таблетками. Лекарства, они подавляют творческую активность… Творчество – тот род священного безумия, без которого так скучна жизнь… Что было бы, если бы Пушкина пичкали таблетками?.. Мы лишились бы его гениальной поэзии! Послушайте, Соня, а ведь наш Будулай действительно может быть не цыганом, а жителем далекой страны Гиндостан. Гиндостан – рядом с Индией?

– Кажется… – сказала Соня. В географии она разбиралась слабо, никогда не знала, в какой части мира находится, например, государство Андорра или Буркина-Фасо. Или тот же Гиндостан! Название «Гиндостан» она слышала, но где это государство точно находится, что там происходит… Страна третьего мира, короче.

– Да-да! Индия, Пакистан, Афганистан, Гиндостан. Гиндостан – где-то между Индией и Бангладешем. Там живут в основном индусы. Язык у них – хинди. А Гопал – имя из индийских фильмов, да! – взволнованно произнес Герман Остапович.

– Кажется… – Соня попыталась вспомнить хоть какой-нибудь индийский фильм.

– Будулай – не цыган? А что? Он действительно может быть индусом! Ну если угодно – гиндостанцем… Кстати, есть теория, что цыгане – это выходцы из Индии. Вот почему они так похожи! Да, наш Будулай может быть действительно выходцем из Гиндостана. Мне как-то в голову не приходило. И зря. Сейчас же полно мигрантов, откуда они только не едут… Что-нибудь было известно о национальности отца вашего мужа?

– Ничего. Говорили, что отец приезжий, иностранец… что Иса, возможно, «дитя фестиваля»… Что-то в этом роде! Тетку, воспитывавшую моего мужа, Ису, такие вещи совершенно не интересовали, а сам Иса ничего не помнит, поскольку, как я уже сказала, он был слишком мал тогда… когда его отец исчез.

– А теперь нашелся… Вы говорите, они похожи? – спросил Герман Остапович.

– Да. Очень. Значит, Иса – наполовину индус… – задумчиво заключила Соня. – Действительно, настоящее индийское кино получается! Ой… а вдруг этот Будулай… Гопал то есть – настоящий король?

– В этом я сомневаюсь! – засмеялся доктор. – Старик, может быть, действительно выходец из Гиндостана, но вот в то, что он король, царь, раджа, махараджа, эмир, падишах… кто еще? – я не верю. Мои пациенты часто путают реальность с выдумкой, желаемое выдают за действительное. Половина в их рассказах – правда, половина – чистейшей воды фантазия. В которую они, бедняги, верят… Ну хочет считать себя королем наш Будулай-Гопал – пусть считает. Не будем его разочаровывать.

– Не будем, – согласилась Соня. – Иса наверняка захочет его забрать к нам… ну после того, как… как разберется со своими делами.

– Вы не против?

– Нет. Это отец моего мужа. Несчастный старик… Мне его жалко, – честно призналась Соня. – Вот я – шибко нормальная, что ли? Без солнца в обмороки хлопаюсь. Он – королем себя вообразил. Да… а в Гиндостане тепло?

– Жарко. Там солнце. Много солнца! Как раз для вас, Соня! Только нищета, говорят, страшная…

– Ой нет… – поежилась Соня. – Не хочу туда. А кто там правит?

– Президент. Рави Шандар, что ли? Или Рами Шанкар? Хотя в новостях его сильно ругают – никакой он не президент, марионетка в руках своего окружения. Ну не важно… Царя-короля там точно нет. Раньше, наверное, были всякие цари и раджи, а теперь… Кстати, это типично для бедных – воображать себя правителем. Я, Сонечка, стольких «царей» навидался, стольких «вождей» и «генералов»! Рядовым и обычным себя никто не хочет признавать, даже человек с психическими отклонениями…

– Ну да.

– Все равно, я рад, что у нашего Будулая родные нашлись! У меня ведь больше пол-отделения из стариков, от которых их родные отказались… Я надеюсь, что скоро к Будулаю вернется память полностью и он сможет рассказать, что именно с ним произошло, почему он оставил семью. Хотя… – Доктор опять задумался. – Хотя некоторые вещи лучше не вспоминать. У амнезии тоже есть свои плюсы…

Весь день старик, назвавший себя Гопалом, спал – благодаря успокоительным. Герман Остапович сказал, что процесс выздоровления должен идти постепенно…

Соня несколько раз заходила в палату к старику, сидела рядом.

Он уже не был ей чужим, хотя в голове вертелась мысль, что все равно придется сделать генетическую экспертизу…

«Как все интересно получается! – думала она. – Я совершаю поступки, которые кажутся нелогичными и странными… Говорю с сумасшедшим на улице (Бурдовским), еду куда-то, действительно нахожу отца Исы… Произношу имя сына – и к старику возвращается память… И как после этого не верить в судьбу, ведущую нас? В который раз убеждаюсь, что я живу не разумом, а чувствами и интуицией. Узнали бы Снежана с Элеонорой о том, что я добровольно согласилась лечь в клинику для душевнобольных! В провинциальном городке, к неизвестному доктору… А этот доктор взял да и разгадал причину моей болезни. Значит, все связано. Все так стройно и ясно… Я точно знаю, что поступаю правильно. И правильно я квартиру свою продала – чтобы на эти деньги вытащить из тюрьмы Ису. Что деньги? Ерунда. Разве мое счастье не стоит этих денег?»

Поздним вечером Соня еще раз решила заглянуть к старику.

В палате горел ночник, кто-то заливисто храпел…

Соня поправила одеяло у Будулая-Гопала.

Тот вдруг открыл глаза и улыбнулся.

– Соня! Бэти… Дочка!

– Тс-с! Спите-спите…

– Нет, ты не уходи, – попросил старик. – Я так рад!

Он говорил с легким, почти незаметным акцентом.

– Я тоже вам рада, – сердечно и вполне искренне отозвалась Соня.

– Где Иса?

– Иса сейчас занят. Он позже приедет.

– Я так соскучился! Столько лет его не видел… – Он вздохнул прерывисто, словно после долгих слез. Это так растрогало Соню, что она села рядом со стариком, взяла его за руку.

– Вы вспомнили чего-нибудь? – шепотом спросила Соня.

– Да! Я все помню! – тоже шепотом отозвался старик. В уголках его глаз заблестели слезы. – Нину помню…

– Кого? – удивилась Соня. Потом сама вспомнила – мать Исы звали Ниной. «Это он… это точно отец Исы!» – забилось у Сони сердце и исчезли последние сомнения. – Ах ну да… Гопал…

– Пита джи… Отец. Зови меня – пита джи! Хинди… Язык хинди!

– А на языке хинди отец – пита джи? Ясно. Пита джи.

– Ты мне родная. Я так хотел видеть родных! Я так рад тебе, бэти…

Соня вдруг почувствовала, что и у нее на глазах закипают слезы.

– Нина тоже была такой… белая. Светлая. Свет. Я тут учился, в Москве… потом ее увидел. Много, много лет назад было… – шепотом сообщил старик. – Мы женились. Иса родился. А потом меня вызвали, когда мой отец умер… Я уехал. Улетел. Пересадку делал, в Мумбаи, в Индии… А там говорят – взрыв был в Москве. Нины больше нет, Исы тоже нет, сына моего… Все, все погибли!

– Иса был жив. Он спрятался, – успокоительно произнесла Соня. – С Исой все хорошо!

– Я не знал тогда. Потом узнал… А тогда думал – жена погибла, сын погиб, нет смысла возвращаться в Москву… Так вот – лечу дальше в Айпур, а в Айпуре восстание…

– Где?

– В Айпуре. Это главный город… – пояснил старик. – Главный город Гиндостана.

– Столица! – догадалась Соня.

– Да, да, столица! Рави Шандар меня в Айпуре убил.

– Убил? – растерялась Соня. Потом вспомнила слова Германа Остаповича о том, что в голове у больных реальность смешана с фантазией.

– Всем сказал, что убил. А сам меня в тюрьму садил. Я сидел там долго. Думал много. А потом услышал, что Иса жив. Ко мне Рави Шандар приходил с полковником… Смотрели на меня, потом в коридоре говорили… А я слышал все. Иса жив! Что ж, дурак, сижу тут, думаю… А там сын! И я бежал, бэти, я бежал…

«Надо же, как складно… И Рави Шандар в этой истории участвует! Настоящее индийское кино!» – растерянно подумала Соня. Потом спросила:

– А зачем Рави этот вас в тюрьму посадил? Чем вы ему мешали?

– Как чем? Как чем… Он хотел править! – удивился старик. – А я ему мешал… Иса ему мешал. Полковника он посылал – Ису убить и Нину. Они – наследники. Шандар боялся законных наследников. Пусть никого не будет, пусть он один в Гиндостане будет править. Он и дружки его… Шайка шакалов!