– Кто-то сказал "конфеты"? Это интересно! Пожалуй, я тоже присоединюсь!

Рэй подошёл к нам.

– Значит, вы тут едите конфеты, а меня даже не позвали? Очень хорошо! – Он посмотрел на меня. – Брайан. Ты знаешь, как ты меня напугал? Я прилетел только вчера! Как я должен себя чувствовать, когда я сижу в каком-то дурацком сирийском отеле, а мне звонят и заявляют, что ты, оказывается, в больнице? Мало того, что я не смог отменить командировку, и с Надьёй сидел папа, а у меня от нервов дёргался глаз, так ещё и ты! Ну, вроде бы ты жив-здоров. Хотя на здорового пока что не похож. Дай-ка я тебя обниму.

Мы обнялись, и мой друг присел на край кровати.

– Уф, – сказал он и потряс головой. – Мне нельзя столько нервничать – иначе я буду часто просить отпуск.

– Куда уж чаще, – заметил я. – Тут, разумеется, не курят?

– Курят, конечно же, – возразила Надья. – Брайан, когда врач – мужчина, а пациентка – красивая женщина, то все больничные правила превращаются в пустые слова.

И она достала из-под растрёпанной газеты пепельницу.

– Очень хорошо, – сказал Рэй и достал сигареты. – То, что доктор прописал!

– Где твои сигареты? – спросил я Надью, оглядывая прикроватный столик.

Она с улыбкой покачала головой.

– Мне уже нельзя курить.

– А как же доктор-мужчина? – удивился я.

– Доктор-мужчина тут не при чём, – снова улыбнулась она.

Мы с Рэем недоуменно переглянулись.

– О чём ты? – спросил, наконец, последний.

– Вообще-то, я хотела сказать тебе немного раньше, дорогой, – обратилась она к мужу, – но потом была эта авария, и мне пришлось дожидаться результатов анализов… я на втором месяце беременности.

– На втором месяце беременности? – Это заявление явно шокировало Рэя – он попытался подкурить сигарету с фильтра, но вовремя понял, в чём дело. – Как… но почему ты молчала?

– Я не доверяю этим глупым тестам, особенно если они показывают полторы полоски.

– Вот так раз. – Рэй затянулся сигаретой. – На втором месяце беременности… да чтоб я умер!

Я положил сигареты в карман.

– Похоже, нам с будущим папой лучше будет покурить в специально предназначенном для этого месте.

Рэй поднялся.

– Да, если уж такое дело… – Он снова посмотрел на жену. – На втором месяце беременности! Только я сказал, что мне нельзя нервничать, как мне заявляют, что я буду отцом! В четвёртый раз!

Мы вышли в коридор. Я присел на подоконник, а Рэй расположился на колченогом больничном стуле. Это место для курения явно не предназначалось – но тут стояла пепельница, и мы решили, что она стоит тут совсем не просто так.

– Может быть, на этот раз это всё-таки девочка? – спросил я, сдерживая смех.

– Ох, эти женщины! Никогда не знаешь, что от них можно ожидать в следующую секунду! Кстати, Брайан. – Он посмотрел на меня. – А… что с Лизой?

Я помрачнел.

– Даже не знаю, что тебе ответить. В общем-то… ничего.

– Ничего? Как это?

– Вот так. Просто ничего. Знаешь, когда-то Надья сказала мне: если ты будешь убегать от своего счастья, то оно поймёт, что тебе не нужно. И уйдёт навсегда.

Тогда я над этим посмеялся. А теперь понимаю, что смеялся зря.

Рэй задумчиво потёр щёку.

– Интересно, почему не бывает такого, что у всех всё хорошо?

– Наверное, это закон природы. Счастлив бывает только тот, кто заслужил своё счастье.

Он нахмурился.

– В этом есть доля истины, но она очень маленькая и незаметная. И всё-таки, знаешь, что? Ты можешь считать меня полным идиотом. Но я чувствую, что ты неправ.

Я пожал плечами.

– Неправ? Вероятно. Во всяком случае, теперь это уже не имеет…

– Ещё как имеет! – Рэй махнул на меня рукой. – Почему ты никогда не слушаешь до конца? Ты неправ в том, что ничего, вот в чём ты неправ.

– Отличная попытка утешения. Я сделаю вид, что мне помогло?

Рэй прижал ладонь ко лбу.

– О, яду мне, яду! Ей-Богу, Брайан, иногда ты бываешь очень мудрым, но порой говоришь такую ерунду, что хочется грязно ругаться… моя интуиция подводит меня очень редко.

– Похоже, на этот раз она тебя подвела. Что говорит твоя интуиция насчёт пола будущего ребёнка?

– Лучше об этом не думать.

– Почему же?

– Потому что у меня такое чувство, что это будут близнецы!

Я вернулся домой около девяти вечера. Состояние у меня было немного меланхоличное и мечтательное: сказались все события дня. Кошки, за которыми во время моего отсутствия ухаживал Джо, встретили меня радостным визгом и тут же принялись обтирать мои ноги, оставляя на них следы шерсти.

– Ладно, ладно, только не так резво, – сказал я, опускаясь на колени. – Я тоже рад всех видеть. Надеюсь, с Джо вам не было скучно? Не думаю, он отличный парень.

После больничных запахов запах дома сначала показался мне немного чужим – но через несколько минут мой нос быстро перестроился на "домашний лад". Я повесил плащ, уселся в кресло и оглядел гостиную. Решая, что выбрать – выпить кофе или же отправиться спать, я скользнул взглядом по окнам – и остановится на приоткрытой двери на веранду. Джо забыл её закрыть? Джо может что-то забыть?

Вряд ли.

Я откинул лёгкий тюль и вышел на веранду. Стулья были аккуратно придвинуты к столу и пусты. Значит, Джо всё же забыл закрыть дверь. Что же, и Джо не совершенен.

На улице было свежо, и я уже зашёл было обратно, твёрдо решив не ложиться спать, а выпить чашку чая – но тут заметил белый силуэт у одного из деревьев. Я спустился вниз и подошёл ближе. Гость – точнее, гостья – стояла спиной ко мне.

На ней был белый плащ, а голова была обмотана шёлковым шарфом. Но гостью я узнал сразу.

Лиза повернулась ко мне.

– Почему… почему ты тут? – спросил я. – Тут же холодно!

– Мне было душно. Я решила немного пройтись в саду.

– Пойдём внутрь. Ты замёрзнешь.

Оказавшись в доме, Лиза первым делом сняла шарф.

– Я немного постриглась, смотри, – сказала она и провела рукой по волосам. – Совсем чуть-чуть. Сейчас так модно, мне сказали. Тебе нравится?

Я смотрел на неё и чувствовал, что моё тело становится каким-то ватным и невесомым. В какой-то момент я подумал, что мне всё это снится – и мне захотелось себя ущипнуть, чтобы понять, что это сон. Или то, что это не сон, а реальность.

– Брийян! Ну что ты смотришь? Тебе нравится? Только не говори, что эта дура отрезала слишком много – я этого не переживу!

– Так ты… ты не уехала?

Она посмотрела на меня, после чего сняла плащ и повесила его на вешалку. Рядом с моим плащом.

– Нет. Я, между прочим, вообще никуда не улетала. Я была у подруги. В городе. Мы пили чай и читали друг другу стихи вслух. Мы тоже раньше так читали. Помнишь?

– Помню. Мы будем читать друг другу вслух. Стихи. И не только стихи. Всё, что ты захочешь. Будем читать сколько угодно. Хоть целую вечность. Хоть дольше. Только никуда не уходи. Не оставляй меня. Пожалуйста.

Если бы я мог говорить со скоростью света, то я всё равно никогда не сказал бы того, что мне хотелось сказать. Я просто обнял её и прижал к себе. И мне показалось, что в этом гораздо больше смысла, чем во всех существующих в мире словах.

– Я люблю тебя, – сказал я ей.

– Что?

– Она отрезала слишком много. Вообще, какого чёрта тебе пришло в голову стричься?

Ты могла бы их заплетать! Они что, тебе мешали?

– Так я и знала! Только ты услышал, что я постриглась – и сразу начинаешь критиковать… но я всё равно слышала.

Я легко отстранился и вгляделся в её лицо. И заметил, что в её глазах заблестели слёзы.

– Не надо плакать. Я хотел тебе многое сказать… только я сделаю это тогда, когда будет нужно.

Я разглядывал сигаретный дым, который поднимался вверх белёсыми струйками, и слушал немного беспокойное дыхание Лизы. Что сейчас происходит в её душе? Этого я не знал. Думаю, я не должен был этого знать.

– На улице дождь, – нарушила тишину она. – Это хорошо.

– Да. Сегодня было очень душно. Не люблю такую погоду.

Лиза повернулась ко мне.

– Ты помнишь, я обещала, малыш? Теперь всё хорошо.

– Да. Теперь я тебя никому не отдам. Наверное, таких, как ты, больше нет. Никто бы не простил мне всего, что я сделал.

– Мне не за что тебя прощать. Ты разве не знаешь? Ничего этого не было. Это был просто плохой сон. – Она положила ладонь мне на лоб. – Есть плохие сны, которые снятся двум людям одновременно. Так бывает.

– Такие длинные? – уточнил я.

– Они бывают разными. Короткими, длинными, очень длинными. А иногда они вообще длятся всю жизнь. Но нам с тобой повезло – и плохой сон закончился.

Мы лежали практически без движения, запутавшись во влажных простынях и прижавшись друг к другу. Совсем как люди, которых хотят разлучить. Я думал о том, что мог бы жить этой женщиной – и мне не надо было ни пищи, ни воды, ни воздуха.

Всё произошедшее действительно казалось сном. В этом сне остались и обиды, и невысказанные мысли. Остались навечно замурованными в чёрный камень прошлого.

– А почему ты не прогнала этот сон? – спросил я, вспомнив, как Лиза лечила меня от ночных кошмаров.

– Видишь ли, не все сны можно прогнать. Моя мать говорила, что иногда что-то свыше посылает нам сны, которые мы во что бы то ни стало должны увидеть.

– Испытания? – предположил я. – Пророчества?

– Нет. Эти сны в миллион раз важнее пророчеств.

Я разлил остатки коньяка, и пустая бутылка теперь серебрилась на полу в печальном свете луны, которая выглянула из-за туч.

– Завтра у меня выходной, – сказала Лиза. – Но я всё равно хочу поехать в город.

У меня есть дела.

– Ты начнёшь собирать вещи?

Она подняла брови.

– Вещи? Какие вещи?

– Ты ведь не собираешься оставаться в городе? Там ужасно.

Лиза вздохнула.

– Я бы с удовольствием переехала к тебе, малыш, но у меня там работа… как я буду добираться?