Не знала, что ты общаешься с бывшими любовницами! Впрочем, это в твоём духе.

Если она была хорошей любовницей, то надо всё же поддерживать знакомство – никто не знает, что ожидает тебя завтра.

– Я уверен, что она тебе понравится. Куда ты хочешь пойти?

– А куда обычно ходит твоя бывшая любовница?

– Она любит разнообразие. И сделай одолжение – не называй её моей бывшей любовницей. Это меня раздражает.

Лиза поставила на стол чашку с кофе и снова заняла свой стул.

– Вот как? Я могу называть её просто любовницей? Это становится интересным… постой-ка. А как же любимая женщина?

– Любимую женщину придумала ты сама.

Она покрутила кольцо на указательном пальце и рассмеялась.

– Бывшая любовница, теперешняя любовница, любимая женщина. Не слишком ли много женщин на тебя одного?

– Мы отвлеклись от главного. Куда ты хочешь пойти?

– Туда, где можно выпить. И хорошо посидеть. Но чтобы не слишком шумно и не слишком вульгарно.

– Хорошо. Вечер субботы тебя устроит?

Лиза бросила взгляд на календарь, висевший на стене.

– Да, более чем. Говоришь, она любит разнообразие? Это хорошо… – Она помолчала.

– Знаешь, малыш, мне бы не хотелось, чтобы мы с тобой просто так взяли и разошлись… несмотря ни на что, мы с тобой – почти одна семья. Я всегда буду рада, если ты решишь зайти в гости. Как сейчас, например. Мне очень понравился сюрприз.

– Рад слышать. Но, к сожалению, мне уже пора идти – у меня много дел.

Лиза проводила меня до двери.

– Я буду скучать, малыш, – сказала она мне вполголоса. – Не теряйся. И – до субботы.

– Хорошего тебе дня.

Она улыбнулась мне ещё раз и скрылась в прохладе здания.

Самой первой вещью, которая показалась мне подозрительной, был запах. В своей спальне я постоянно держал благовония, так как просто ненавидел посторонние запахи вроде запахов еды – они не давали мне уснуть. Теперь же пахло медицинским спиртом, лекарствами, стерильными бинтами… не то поликлиникой, не то аптекой.

Я открыл глаза и оглядел помещение. И, надо признать, мою спальню оно не напоминало даже отдалённо. Более того – через пару секунд я предположил, что нахожусь в больнице.

У меня болела голова. А ещё мне мучительно хотелось пить.

Я осторожно попытался пошевелить сначала ногами и руками, потом – пальцами и пришёл к выводу, что моё тело функционирует исправно. Разве что немного болело правое плечо. И теперь без ответа оставался следующий вопрос. Если я здоров, то что я забыл в больнице?

Я опять осмотрелся. На одном из стульев у кровати лежали мои вещи. Может, я ударился головой и потерял память? Эта мысль заставила меня улыбнуться. Забавно, конечно – но больше напоминает сюжет "мыльной оперы". На правду не тянет.

Память я, разумеется, не потерял. Я с лёгкостью восстановил события дня. Я опоздал на работу. Поссорился с полковником. Пил кофе. Говорил по телефону – сначала с Иганом, потом – с мадам. Ел творожный пирог. Потом повторил заказ. Я помнил даже леди, которая недвусмысленно смотрела на меня. Помнил мужчину в деловом костюме. Помнил и то, что восхитился уютом кафе. И это понравилось официантке. Потом я отправился в гости к Лизе. Мы поговорили. Потом я поехал домой и думал о том, что надо позвонить Надье и спросить у неё, свободна ли она в субботу вечером… дозвонился ли я до неё? Говорили ли мы? Может, она сказала мне, что у неё сейчас лекция, и что мы поговорим попозже? Может, она сказала мне, что она сейчас в магазине и примеряет новое платье, и поэтому я должен перезвонить через несколько минут? Нет. Ничего подобного. Надье я не звонил, так как на этом месте логическая цепочка обрывалась.

Я рассеянно потёр висок, который по-прежнему сверлила противная боль. Что же, если с утра всё идёт кое-как, то не стоит ожидать, что день будет хорошим.

Увлечённый своими размышлениям, я не заметил, что в комнате я не один. Возле кровати стоял врач, мужчина лет сорока. Вид у него был немного усталый и осунувшийся. Он, явно сделав над собой усилие, улыбнулся мне. Улыбка получилась немного натянутой, но доля искренности в ней явно присутствовала.

– Мистер…? – уточнил он, назвав мою фамилию.

– Да, – тут же подтвердил я и, прежде чем умолкнуть в ожидании продолжения, добавил: – Но вы можете обращаться ко мне по имени.

– Брайан, – тут же поправил сам себя доктор. – Как вы себя чувствуете?

– У меня болит голова, – ответил я. – Послушайте, доктор. Может, вы объясните мне, как я тут оказался?

Мой собеседник сел на свободный стул.

– Вы попали в аварию, Брайан. И, хочу вам сказать, легко отделались. Вывих плеча, лёгкое сотрясение мозга, пара синяков и царапин. Вы – счастливчик, друг мой.

Я недоуменно поднял бровь.

– В аварию? – Спокойствие доктора меня злило – и я не пытался скрыть своё раздражение. – Какая авария? О чём вы? Я вожу машину уже десять лет – и ни разу не попадал в серьёзные аварии. Я достаточно крепко держу руль в руках. И где моя машина, в конце концов?

Врач поморщился – видимо, он был недоволен беспокойством пациента.

– Не волнуйтесь, о вашей машине позаботятся. Она пострадала гораздо серьёзнее, чем вы. Даже если учесть, что вы всего лишь съехали в кювет. Такое бывает даже с теми, кто водит машину двадцать лет. А вам придётся некоторое время побыть у нас… сотрясение мозга – это не шутки.

– Бред какой-то, – резюмировал я.

– У вас что-то случилось, Брайан? – неожиданно поменял тему разговора врач.

– Простите? – не понял я.

– У вас низкое давление, плохой цвет лица. Впрочем, это, наверное, вам ничего не говорит. Кем вы работаете?

– Я журналист, если можно так выразиться.

Врач понимающе кивнул.

– Держу пари, вы никогда не спите достаточно – и, разумеется, пьёте много кофе.

Вы курите?

– Да. Пачку в день, может, больше. Но какое это имеет отношение…

– В вашей больничной карте не упоминаются серьёзные заболевания. Пожалуй, разве что, мигрени, которую вы унаследовали от матери. И я сделал вывод, что… у вас вид человека, который несколько не удовлетворён своей жизнью. Вы устали, слишком много работаете, мало отдыхаете. Вероятно, у вас проблемы в личной жизни.

Нет, доктор, подумал я. Вы немного перепутали профессии. Выводы обычно делаю я.

А вам надо ставить диагнозы. И, по возможности, не совать нос в дела других.

Личный врач у меня уже есть. Другого я пока искать не хочу.

– Не понимаю, к чему вы клоните, доктор, – наконец, заговорил я. – Да, у меня проблемы на работе – но это не так серьёзно. И, конечно же, у меня нет повода впадать в депрессию. И у меня… – Я помедлил, выбирая нужное слово. – У меня некоторая неопределённость в личной жизни. Но для меня неопределённость в личной жизни – это обычное дело.

– Видите ли, Брайан. – Врач немного задумался – и я невольно вздохнул, предчувствуя длинную и нудную проповедь на тему хорошего сна, борьбы с трудоголизмом и безопасного секса. – Порой человек без помощи специалиста не может разобраться в себе. Проблемы копятся – и в какой-то момент вы решаете, что хотите убежать от всего этого…

Я жестом остановил его.

– Знаете, что я вам скажу, доктор? Я прекрасно вас понял. Пусть у меня на данный момент две… ну ладно, пусть даже три женщины, и я никак не могу выбрать одну из них. Пусть меня на две недели уволили с работы. Пусть я никогда не сплю достаточно, слишком много пью, курю и вообще делаю много вещей, которые вредны для здоровья – но я люблю свою жизнь такой, какая она есть, со всеми её плюсами и минусами. А если я решу покончить с собой, то, поверьте мне, найду более оригинальный способ!

И я откинулся на подушку, всем своим видом показывая, что разговор о самоубийствах окончен.

– Тебя ждут наверху, Мэт, – вдруг послышалось со стороны двери.

Я повернул голову и увидел человека, которого уж никак не ожидал тут увидеть.

Майкл, мой университетский друг, стоял в дверях – и внимательно слушал нашу беседу.

– Не скучайте, Брайан, – бросил мне врач и удалился.

Майкл тут же занял его место.

– Ну и духота тут, – не преминул пожаловаться он. – Надо открыть окно!

Майкл был душой нашей маленькой компании. Но в те моменты, когда мы решали пуститься в очередную авантюру (а в авантюры мы пускались часто – особенно в выходные), он старался сохранять нейтралитет. Приключений Майкл не любил. И ещё больше не любил их последствий.

Он учился на медицинском факультете. Его имя находилось на пятом месте в списке отличников факультета, что, разумеется, являлось предметом всеобщей зависти.

Майкл любил учиться – и обладал очень ценным умением делать всё в свой срок. Я в те годы тоже обладал этим умением – но применял его очень редко. И поэтому Майкл даже во время сессий находил время для развлечений – а я дни и ночи просиживал за учебниками, проклиная самого себя.

И теперь Майкл сидел передо мной в непринуждённой позе, с немного мечтательным выражением лица. И он, конечно же, остался тем самым, прежним Майклом.

– Как тебя сюда занесло? – спросил я. – Признаю – сюрприз так сюрприз.

– Они предлагали мне остаться на кафедре. А я сказал – да ну вас… и подумал, что надо куда-то уехать. И я уехал сюда. Не знаю, как-то само собой получилось.

Ты ужасно поправился! Совсем забросил спорт и ешь по ночам?

– Что? Да как ты смеешь?! – искренне возмутился я.

Майкл махнул рукой и расхохотался.

– Я пошутил. Ты отлично выглядишь. Даже лучше, чем раньше. Правда, цвет твоего лица мне не нравится. Такой бывает у людей, которые не бывали в отпуске как минимум года три. Как ты? Голова не болит?

– Немного. – Я помолчал. – Ума не приложу, как меня угораздило попасть в аварию.

– Наверное, ты уснул за рулём. Всё гуляешь? Пора бы тебе жениться.

– Твоё чувство юмора тебе не изменяет до сих пор. – Я посмотрел на его руки – и мой взгляд остановился на кольце. – О нет, только не говори, что ты оставил клуб холостяков! Когда случилось это душераздирающее событие?