– Почему бы нам не сменить тему на менее личную?

– Да, прости, малыш. – Она коснулась моей руки и легко сжала пальцы. Ее ладонь была теплой, а кожа обладала естественной мягкостью. Наши взгляды встретились на долю секунды, но я успел понять, что уже взбираюсь на холодный камень того пресловутого колодца. – Это слишком личная тема для разговора двух незнакомых людей.

– Ну, вы не скучали без меня? – спросил отец. – Мне отменили командировку. В этот раз совсем не хотелось ехать.

– Я рада за тебя, милый, – сказала Лиза, улыбаясь.

Я почувствовал, что должен что-то сказать, поэтому произнес слова, которые пришли мне в голову первыми:

– Может, мы закажем десерт? Я бы не отказался от мороженого!


Ночью мне не спалось. Мы приехали домой около десяти, и я, оставив отца и Лизу наедине, поднялся к себе. До трех ночи я не мог уснуть, после чего задремал на пару часов, просыпаясь от каждого шороха. Мне удалось вытащить себя из кровати только в одиннадцать.

Отец, как всегда, пил кофе на кухне.

– Доброе утро, – проговорил я, взглянув на него. – Ты хорошо себя чувствуешь?

– Брайан, ты меня напугал. Ненавижу твою привычку выскакивать из-за угла в самый неподходящий момент. – Он пригладил волосы ладонью. – У тебя нет никаких планов на сегодня?

– Я иду играть в теннис с Беном.

– Закроешь дверь снаружи. Я хочу отдохнуть.

– Похоже, и тебе ночью плохо спалось? – съязвил я, присаживаясь у стола с чашкой кофе.

Но отец не различил интонации.

– Я влюбился, как мальчишка. Не знаю, как тебе объяснить. У меня нет слов. Ты мне веришь?

– Ну, разве что позволишь попробовать.

Отец вытянулся на стуле, и мечтательное выражение исчезло с его лица.

– Последи за языком!

– Ты обещал проверить мой доклад по истории, – с выражением вселенского спокойствия на лице напомнил я.

– Оставишь его на журнальном столике в гостиной. Вечером я должен закончить статью. Просмотрю после работы.

– Она красивая, – сказал я, не понимая глаз, – и милая.

И добавил про себя: «И я, кажется, влюбился тоже».

Отец посмотрел на меня.

– Ты ей тоже понравился. И я этому рад.

– Мы подружимся, вот увидишь, – сказал я фразу, которая за последнее время мне надоела, и добавил: – Извини, пап.

– Ничего, – проговорил отец, и мне показалось, что он вздохнул с облегчением. – Просто думай о том, что говоришь. Хорошей игры, мой мальчик.

– Спасибо.

Когда дверь спальни отца скрипнула, сообщая мне о том, что больше вниз он спускаться не намерен, я достал сигарету из забытой им на столе пачки и закурил. Мне тоже хотелось подремать, но меня ждал Бен – мы уже отменили одну игру, и отказаться от этой я просто не мог.

«Я влюбился по самые уши». Пожалуй, этого не заметил бы разве что слепой. Процесс действительно необратим, если отец откровенничает со мной на подобные темы.

Я взял пачку в руки и принялся разглядывать изображенного на ней верблюда. Потом открыл, пересчитал сигареты и обратил внимание, что на белом картоне внутри что-то написано. Я поднес к глазам пачку – там, почерком, не принадлежавшим отцу, были выведены три слова: «Я люблю тебя».

Глава 3

– Приготовить тебе кофе, малыш?

Я пару секунд молчал, покачиваясь на стуле с заспанным видом. До экзамена по математике оставалось чуть больше двух недель, но материал мне не давался. Вчера я засиделся допоздна, и теперь клевал носом.

– Да, пожалуйста.

– Сколько сахара?

– Не надо сахара. Лучше побольше кофе.

Лиза кивнула и направилась к чайнику.

Отец работал всю ночь – свет в его кабинете горел даже тогда, когда я отправился в постель. Не было ничего удивительного в том, что сейчас он спал.

– Что ты делаешь вечером, малыш? – спросила меня Лиза.

– У меня тренировка до пяти. В половину шестого я буду дома.

– Твой папочка едет на конференцию, и весь вечер я буду скучать. Мы могли бы посмотреть кино.

– Эротическое? – со смехом уточнил я.

– Ты сам выберешь. Впрочем, почему бы и нет?

Лиза поставила на стол две чашки с кофе и села напротив меня.

– «Основной инстинкт», – сказал я первое, что пришло в голову.

– Я видела его миллион раз! У тебя есть что-то новое?

– Есть, но менее эротическое. У меня есть один польский фильм, он должен тебе понравиться.

– Лучше бы немецкий. У них отличное порно.

Лиза почистила мундштук, после чего подвинула ко мне свои сигареты.

– Угощайся, малыш.

– Я не люблю «Мальборо».

– Бери, когда тебе предлагают. И это дурной тон – отказывать даме.

Я взял сигарету. Лиза молча смотрела, как я закуриваю, и спросила:

– Отец знает, что ты куришь?

– Не думаю.

– Ты не боишься, что я ему скажу?

Я покачал головой, не утруждая себя ответом.

– Это будет нашим маленьким секретом. Ты любишь секреты, Брийян?

– Не питаю к ним особой слабости.

– Я тебе кое-что предложу. – Она выпустила пару колечек дыма и стряхнула пепел с сигареты. – Но хочу тебя предостеречь – этот секрет понравится твоему папочке гораздо меньше, чем известие о том, что ты куришь.

– Дай-ка я угадаю. Ты хочешь взять в прокате немецкое порно.

Лиза от души расхохоталась.

– Ты близок к истине, хотя и не так, как хотелось бы. Я люблю догадливых мальчиков.

Она поднялась и, сделав круг возле стола, остановилась у меня за спиной.

– Так ты согласен?

– Если ты скажешь, на что мне следует согласиться, то я подумаю.

– Ах, не разочаровывай меня, Брийян, и не делай из себя недогадливого дурака! – Она наклонилась к моему уху. – Ты думаешь, что тетя Лиза ничего не замечает? Я помню, как ты смотрел на меня тогда в ресторане, в первый день нашего знакомства.

Я подавился глотком кофе и закашлялся.

– Конечно, – продолжала Лиза, – твой отец – ревнивый собственник. Но я ему не принадлежу, даже если он считает иначе. И, сам подумай, малыш – не глупо ли сопротивляться собственным желаниям, если можно оставить все эти глупые стереотипы в стороне и получать удовольствие? Запреты и табу придумали слабые и закомплексованные люди. Твой папочка себя к ним не относит. И ты тоже себя к ним не относишь, я права?

– Послушай, мне кажется…

– Забудь о том, что тебе кажется, Брийян, – перебила она. – Ты просто не знаешь о том, что есть другая жизнь. Другой мир. Там дышат другим воздухом, там жадны до других наслаждений. Ты даже не подозреваешь об этом. – Лиза наклонилась чуть ниже, коснувшись моей щеки. – А эта жизнь существует. И все, что от тебя требуется – это просто взять меня за руку. И я тебе его покажу. – Она положила на скатерть руку. – Ты согласен?

– Да, – ответил я, прикрывая ладонью ее пальцы.

– Чудно. – Лиза потрепала меня по волосам. – Я поднимусь наверх – мне пора переодеться. Удачного тебе дня.


Сегодня мне предстояло сделать много важных дел, но сосредоточиться я не мог. Утренний разговор с Лизой не желал выходить у меня из головы. Я повторял наши с ней слова раз за разом, словно прокручивая в голове магнитофонную пленку, и не мог поверить, что это произошло наяву – уж слишком нереальным все это казалось.

Лиза жила с нами чуть больше трех месяцев. За неделю до ее переезда отец меня удивил.

– Я решил, что Лизе будет лучше переехать к нам, – сказал он мне. – Что ты об этом думаешь?

Вопрос насторожил меня. Отец всегда самостоятельно принимал решения, а потом ставил меня перед фактом.

Разумеется, я был против. Я не мог и предположить, что место мамы займет другая женщина. Но отцу возразить не посмел. Наши с ним отношения и без того оставляли желать лучшего, мне не хотелось лишний раз дергать тигра за усы.

– Думаю, – сказал я, – что тебе лучше решить самому. Так, как ты делаешь это всегда.

Отец предпочел отреагировать на мои слова молчанием, которое было красноречивее любого монолога.

Лиза занимала отдельную спальню наверху. Разумеется, каждую ночь она проводила в постели отца, но он считал недостойным стеснять гостью, и поэтому поселил ее в отдельную комнату. Напротив его кабинета.

В спальне было все необходимое. Письменный стол, на котором сразу же после приезда Лизы поселился ее портативный компьютер, а также разместилась солидная стопка литературы, тетради и канцелярские принадлежности. Большое зеркало, шкаф (оказалось, что у Лизы куча одежды и целый обувной магазин), туалетный столик с десятком небольших ящичков, которые Лиза, несмотря на равнодушие к косметике, заполнила до отказа. И главная достопримечательность – балкон.

В спальне было дополнительное удобство – отдельная ванная комната. Промозглым зимним утром можно было завернуться в одеяло и отправиться чистить зубы. Для этого не требовалось разгуливать по холодному коридору, проклиная весь мир.

Я помогал Лизе в работе по дому (отец не хотел, чтобы она занималась этими делами, но его быстро убедили в обратном), ездил с ней в город за покупками. Мы проводили много времени вместе. Гуляли, смотрели кино, читали вслух – это занятие было моим любимым с самого детства, и мыс с отцом до сих пор вечерами часто читали друг другу, сидя у камина.

Отец действительно был влюблен в Лизу. Он окончательно потерял голову – и, как казалось, ему это нравилось. Да чего греха таить – я тоже был влюблен. Но мне это совсем не нравилось. Я бы даже рискнул сказать, что меня это пугало. И больше всего меня волновал вопрос, который звучал следующим образом: что будет теперь?