Саша смутилась.

– Теперь уже не думает. Я ее разубедила. Но вообще, мать, ты последнее время и впрямь какая-то странная. У меня, грешным делом, тоже разные мысли мелькают.

– Нет у меня никого, – выдохнула я.

– Слава богу.

Сашка даже не попыталась скрыть облегчение, и тут я обиделась уже на нее.

– То есть ты считаешь, я такая старая, что в плане личной жизни мне положено только ждать, когда внуки родятся и мне их доверят воспитывать. Спасибо, дочка, на добром слове. Ну да ладно. Возможно, ты и права.

– Мамочка, ты совсем не так меня поняла! – с жаром выкрикнула она. – Никакая ты не старая! Наоборот, еще молодая, красивая. Думаешь, я ничего не понимаю? Ты ведь на меня и на Мавру лучшие годы угрохала! Если бы не мы, уверена: давно бы уже такого мужа себе нашла! Ну если не мужа, то, во всяком случае, близкого человека.

– Ничего я не угрохала. Просто жизнь так сложилась. А вас я люблю. Вы для меня – самое главное.

– Все равно знай: если у тебя кто-то появится, я буду только рада, – сказала Сашка. – А волновались мы с Маврой, потому что ты последнее время сама не своя.

– Работы много, и настроение какое-то паршивое. Имею я, в конце концов, право не излучать постоянно оптимизм. Может, и правда переходный возраст.

– Это тебе еще рано, – уверенно заявила Сашка. – Просто сейчас весна, организм устал, витаминов после зимы не хватает. Уйдешь в отпуск, отдохнешь…

– Кстати, вот думаю с Маврой в Англию съездить, – я решила воспользоваться удобным предлогом.

– Мысль интересная, – поддержала Сашка. – Но ты потянешь?

– Алка в долг предложила, но, может, и не понадобится. Надеюсь своих наскрести.

– Тогда поезжайте. И Мавре полезно, и ты развеешься. Ой, какие цветы! – только сейчас она заметила экзотический букет. – Откуда? Сама покупала или снова подарили?

– Подарили. Клиент, понимаешь, сложный попался. Жутко капризничает, а потом, видно, самому стыдно становится, и он компенсирует мои мучения шикарными букетами.

– Классный клиент. Я бы тоже не отказалась, чтобы меня так помучили.

– Да ну. – Я махнула рукой. – Надоел он мне. Даже цветы не радуют.

– Теперь ясно, почему ты такая заморенная. Ну хорошо, что выяснили.

Разговор с Сашкой меня немного успокоил, однако Мавру я все же решила поставить на место. Что-то она в последнее время слишком уж раскомандовалась. Поэтому, стоило ей прийти, я подчеркнуто сухо сказала:

– Спасибо, конечно, за интересную книжку, но не считаешь ли ты, что твой подарок несколько… бестактен?

Мавра искренне изумилась:

– Чего ж тут бестактного? Ты мне тоже книжки подсовывала о переходном возрасте и не считала это бестактным. Забыла разве?

– По-моему, это совсем другое, – раздраженно продолжала я. – Я мама. Мне хотелось избавить тебя от лишних проблем. От разговора со мной по душам на эту тему ты почему-то категорически ушла, мне только и оставалось, что снабдить тебя соответствующей литературой.

– Но ты тоже не желаешь со мной разговаривать о своих проблемах, – парировала она. – Вот и я тоже тебе купила. Может, и не стала бы просто так покупать. Но я сперва эту тетеньку по телевизору видела, в передаче «Принцип домино», а потом прихожу в книжный магазин, а она там сидит и новую книжку подписывает. Как раз для твоего возраста. Я думала, тебе интересно будет, да еще с автографом, приятно. Помочь хотела.

И тут я испытала, пожалуй, самое большое потрясение за последние десять лет. Моя младшая дочь, которая даже в детстве, совсем маленькая никогда не плакала, а лишь бледнела и, закусив нижнюю губу, бычилась, вдруг зарыдала в три ручья.

– Мавра, доченька, ты что?

Я кинулась к ней и крепко прижала ее голову к груди.

– Мне так обидно. Я так хотела, – всхлипывала она. – Ты только Сашке доверяешь, а я тоже уже большая, все понимаю и могу тебе помочь.

– Глупенькая, маленькая, то есть большая, но глупенькая, – несколько раз поцеловала я ее разгоряченную макушку. – Мне не нужно помогать, у меня все в порядке.

– Ни фига у тебя не в порядке, я вижу! – Она зашлась новым потоком слез, и майка моя на груди совершенно промокла. – Ты в депрессии, тебя надо спасать!

А я-то считала ее черствым цербером! Как же я плохо знаю собственную дочь! Ничего, вот поедем в Англию, хоть пообщаемся друг с другом по-человечески. Кстати, сейчас я об этом ей и скажу.

– Мавра, депрессия тут ни при чем. Просто последнее время думала, как набрать достаточно денег, чтобы мы с тобой могли съездить в Лондон на курсы английского языка.

– В Лондон? – переспросила она, икнула и, оторвавшись от моей кофты, уставилась на меня своими большими глазищами, еще влажными от слез. – Мама, я не ослышалась? Мы с тобой едем в Лондон? Вдвоем? Без Сашки?

– Сашка работает. И вообще у нее своя жизнь. А тебе английский подтянуть не мешает, да и страну посмотреть.

– Ура!!!

Еще одно крупное потрясение: никогда не думала, что моя младшая дочь способна так бурно радоваться. Она закружилась в дикарском танце. Похоже, правда переходный возраст бушует.

– Ура! Ура! Мы едем в Лондон! – замерев посреди комнаты, проорала Мавра. – Килька обзавидуется!

– Но мы же едем совсем не для того, чтобы нам кто-то завидовал.

– Ежу понятно, – сказала Мавра. – Но не все же мне Кильке завидовать, пусть хоть разок позавидует мне. Лондон ведь гораздо круче, чем Турция и Египет, в которые Кильку таскали! Нет, в общем, тоже нормально, я бы не отказалась, но Лондон – это Лондон! Мать, ты точно уже решила? Можно Кильке звонить?

– Решила. – Теперь мне отступать было некуда. – Но только Кильке пока не звони.

– Жаль, – вздохнула она. – А, ладно. Может, так и лучше. Растяну удовольствие. Пока сама помечтаю, как она станет мне завидовать.

И опять я не спала полночи. На сей раз не из-за Турова, а из-за Мавры. Насколько же я до сегодняшнего дня не знала ее! И вполне могло случиться, вообще никогда не узнала бы. Она выросла бы и совсем от меня закрылась. И поделом бы мне. Не удосужиться понять собственного ребенка! Мавра дулась на меня от недостатка внимания, а я считала ее занудой и злюкой. И как она, оказывается, меня к Сашке ревнует! Это притом, что Сашку она любит, я точно знаю. Но Сашке она завидует, потому что той я много о себе рассказываю и советуюсь, как с младшей подружкой, а с Маврой веду себя до сих пор словно с малым ребенком. А она совсем уже не ребенок.

А уж эта история с завистью к Кильке вовсе меня потрясла. Чтобы Мавра кому-то завидовала? Мне она всегда казалась настолько самодостаточной! Да, знать бы раньше. Уже несколько лет, слава богу, достаточно хорошо зарабатываю. Свозила бы ее и в Турцию, и в Египет. Мне просто казалось, что Мавре полезнее жить на даче. Вот и снимала на лето, и мы с Сашкой по очереди ее там опекали. Ей вроде самой нравилось. И мне было удобно: она на воздухе и одновременно в пределах досягаемости из Москвы, всего-то 30 километров. Для нашего бизнеса лето – совсем не каникулярное время. Семейные и прочие торжества продолжаются, и услуги «Фиесты» востребованы не меньше, чем зимой и осенью. А за заказы праздников в ближайшем Подмосковье платят даже больше, чем в городе, и мне было жаль отказываться от заработков ради какого-то отпуска. Для семьи старалась, а в результате едва не потеряла контакт с младшей дочкой.

Ох, кто здесь прав, кто виноват? Жизнь, наверное, виновата. С Сашкой было проще. И сейчас просто. Ладно, теперь и с Маврой, глядишь, наладится. Как говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло. А Турову я даже благодарна. Если бы не он, мы с Маврой еще не скоро поняли бы друг друга.

Глава IХ

Когда я собралась представить Турову очередной новый вариант юбилея, он внес неожиданное изменение в распорядок наших встреч.

– Увы, сегодня мы с вами вынуждены отказаться от приятной возможности посетить наш любимый ресторан.

Итак, игры кончились. Видимо, встречаться отныне мы будем в офисе. Ну и замечательно.

– Встретимся мы в этот раз… – он выдержал короткую паузу. – У меня дома.

Этого еще не хватало. С какой стати?

– Может, если вам сегодня неудобно, на завтра перенесем? – предложила я.

– Напротив, мне очень удобно. Все равно дома в постели валяюсь и ничего не делаю.

Час от часу не легче! Что он несет? Неужто пьяный?

– У вас сегодня выходной? – я постаралась как можно деликатнее сформулировать свой вопрос.

– Вынужденный! – хохотнул он. – Ногу вчера подвернул на теннисе. Теперь даже по квартире ковылять тяжело. Каждый шаг – подвиг. Поэтому уж не обессудьте и приезжайте, пожалуйста, ко мне.

Слава богу, не пьяный. Не выношу иметь дело с нетрезвыми заказчиками. Иногда вообще черт-те что вытворяют. Однажды у меня один такой подписал контракт, а на другой день, протрезвев, отказался платить. Прямо по пословице: «Я не я, и лошадь не моя». Только вместо лошади он объявил не своей собственную подпись. Мол, я сама ее подделала, а он платить ничего не будет. Этого субчика мы занесли в черный список и больше дела с ним не имели, как, впрочем, и с остальными нетрезвыми гражданами. Сперва, господа, проспитесь, а потом уже торжества заказывайте.

– Глафира, да вы не волнуйтесь, – продолжал тем временем Никита. – Я ведь не в загородном доме, а в московской квартире. Поездка у вас много времени не займет. Это в центре.

Я и не волновалась. Мне вдруг стало жутко интересно, как живет Туров. Алка в таких случаях говорит: «Посмотрите на мужика в домашней обстановке, и вы многое о нем узнаете. На людях-то они все горазды павлинами хвосты распускать, а дома расслабляются и теряют бдительность». Конечно, на Турова мне глубоко наплевать, но взглянуть все равно любопытно.

– Диктуйте адрес, – произнесла я вслух.

Он жил в новом доме недалеко от «Новослободской». Я долго ждала, пока Туров откроет дверь. Ковылял он действительно с трудом и при помощи костыля.