Принесли напитки. Шон положил на стол несколько монет и пододвинул к женщине стакан с молоком.

— Как вас зовут?

— Сильвия Морсфилд. — Она окунула палец в молоко и поднесла его к губам младенца, которого едва можно было разглядеть в толстом одеяле. Но руки у нее дрожали так сильно, что ничего не выходило.

— Разрешите мне, — сказал Шон. Опустившись на колени рядом с ней, он достал из кармана платок и смочил его уголок в молоке. Осторожно раздвинув губы ребенка, он поднес к ним кончик платка. Младенец едва слышно захныкал, но тут же зачмокал. Шон аккуратно проделал все снова, не обращая внимания на заинтересованные взгляды трактирщика и посетителей.

— Мамаше тоже дайте, — посоветовал кто-то. — Она вот-вот в обморок упадет.

— Мне нужна комната, — сказал Шон трактирщику. — И что-нибудь поесть. Эй! — Он подозвал к себе одного из посетителей и дал ему золотую монету. — Сходи за доктором Кампионом — он живет в доме сто двенадцать на улице Эдкинс. Это всего в нескольких кварталах отсюда. Скажи, что он срочно нужен Шону Уайлдеру.

— Так вы, значит, Дикарь? — Парень широко раскрыл глаза, но Шон раздраженно вздохнул, и тот кинулся исполнять поручение.

Он уже успел устроить женщину наверху и уложить ее в постель, когда пришел Камп.

— Тут возникли кое-какие трудности, — сказал Шон, сразу переходя к делу.

— Тут женщина! — ехидно заметил Камп.

— Избавь меня от своего остроумия. Она нездорова, и ребенок тоже. Посмотри, в чем там дело.

Сначала Камп распеленал младенца, что-то бормоча себе под нос. Шон стоял рядом, не в силах оторвать взгляд от маленького тельца.

— Ему примерно полгода. Небольшая температура, общая слабость, кожа сухая, мышцы вялые. Обезвоживание, недоедание. И, судя по всему, он привык к опию.

— В таком возрасте! — воскликнул Шон. — А она?

Тут Камп всучил ему ребенка, и Шон подался назад.

— И что мне с ним делать?

— Покорми его. — Камп указал на поднос с нетронутым ужином. — Разотри горошек в пюре и попробуй дать ему с ложки. Чередуй с молоком. Осторожно, он будет срыгивать. — После этого Камп повернулся к женщине, оставив ребенка на попечение Шона.

Пока Камп осматривал Сильвию Морсфилд, она лежала в забытьи. Когда он закончил, Шон уже покормил ребенка.

— А у этого чертенка есть зубы, — сообщил он Кампу. — Они позвякивали об ложку.

Камп засмеялся.

— Он много съел?

— А много — это сколько? — спросил Шон. — Несколько ложек. Но молока он выпил примерно полчашки.

— Отлично.

— А как его мать?

— Общее истощение, небольшой грипп. По-моему, наркотиков она не принимала. Детям принято давать опий, чтобы они не плакали, хотя это для них губительно. Оба постоянно недоедают.

— Какой ужас! — сказал Шон, прижав к себе маленького Фредди. Раньше он не особенно любил маленьких детей, но этот младенец начал казаться ему не таким, как другие.

— Ну, что ты будешь с ними делать? — спросил Кампион, укладывая в саквояж стетоскоп.

Шон подумал.

— Она говорит, что умеет шить. Я попрошу Мэнди Пиплз — пусть наймет ее для шитья. Тогда Фредди сможет не разлучаться с матерью — похоже, раньше ей приходилось с кем-то его оставлять, чтобы ходить на работу. К тому же Мэнди может дать ей комнату.

— Я могу пока посидеть с ними, — предложил Кампион. — Скоро утро. Твоя жена, наверное, волнуется.

Шон взглянул на ребенка, который так удобно устроился у него на руках. Он вдруг представил себе ужасную картину: Лора с ребенком на руках крадется по темному переулку, пытаясь убежать от голода и нищеты. А ведь он совсем недавно угрожал ей этим!

— Камп, когда у Лоры настанет время рожать, ты ведь еще не уедешь? Ты позаботишься, чтобы все прошло хорошо?

— Ты хочешь, чтобы роды принимал я? — спросил Кампион.

Шон пожал плечами.

— Просто… ты так умело справился с ними. — Он кивнул на малыша Фредди и его мать. — И ты единственный врач, которого я хорошо знаю.

Камп рассмеялся:

— Да ты просто засыпал меня похвалами! — Но он быстро посерьезнел и положил руку на плечо другу: — Я останусь, Шон. Я решил остаться в Лондоне навсегда.

Шон облегченно вздохнул. Хоть это улажено.

— И завтра же я все устрою для миссис Морсфилд, — сказал Камп. — У тебя и так хватает забот. Дай-ка мне ребенка.

Забрав у Шона младенца, Камп уложил его рядом со спящей матерью.

— Отправляйся домой, дружище. Позаботься о собственных делах.


Лора проснулась, услышав стук Шона — его трудно было спутать с каким-то другим. Встав с постели, она накинула халат и пошла открывать дверь.

Он вошел и сразу привлек Лору к себе, прижавшись холодной щекой к ее щеке, и пылко произнес:

— Лора, ты не представляешь, как я сожалею о том, что тебе говорил. Но на самом деле я так не думал, пожалуйста, поверь мне.

— Ты пьян? — спросила Лора.

— Я говорил, что выгоню тебя с ребенком, но я бы никогда этого не сделал, клянусь!

— Я верю, — сказала она. Интересно, что на него нашло? Где он побывал? Она ни за что не спросила бы его об этом, но Шон ответил сам:

— Я встретил одну женщину…

— Я так и думала. — Лора оттолкнула его и отвернулась.

— Нет, ты не поняла! — Казалось, ему не терпелось в подробностях обо всем рассказать. Сложив руки на груди, Шон тряхнул головой, будто никак не мог подобрать слов. — Понимаешь, она была с ребенком, и…

— Ты и в самом деле пьян! — заявила Лора. — У меня нет никакого желания тебя слушать, Шон. Иди спать.

— Прошу тебя, — умоляюще произнес он, схватив ее за руку. — Если не хочешь меня выслушать, позволь хотя бы доказать, как я раскаиваюсь.

Лора уже хотела сдаться, но вспомнила его внезапную холодность во время поездки в экипаже, когда она заговорила о ребенке.

— Нет уж, спасибо, — пробормотала она. — Тебе надо отдохнуть. Извини. — С этими словами она ушла в ванную. Голос Шона глухо доносился через плотную дубовую дверь:

— Лора, пожалуйста. Мы должны поговорить.

Но Лора молчала. Прислонившись к двери, она думала, не совершает ли ошибку. Нет, она ничего не желает слушать ни о женщине, которую он встретил, ни о ее ребенке. О собственном ребенке он не хотел разговаривать, и черта с два она будет говорить с ним о чужом. И все же Лору переполняло любопытство. Ведь Шон отсутствовал несколько часов. Что же это за женщина с ребенком и что в ней было такого, что так его взволновало?

Приняв ванну, Лора чуть-чуть приоткрыла дверь и выглянула. Вещи Шона валялись на полу. Сам он уже крепко спал, закинув руку за голову.

Она на цыпочках прошла в спальню и осторожно, чтобы не разбудить его, легла рядом. До завтрака было еще долго, а спать на полу или в ванне она не собиралась.

Казалось, она уже несколько часов лежит без сна, погруженная в размышления. Но не успела она задремать, как вдруг послышался шепот Шона:

— Знаешь, вначале он мне показался совсем несимпатичным, и его мать тоже — грязная, окоченевшая. Но как же она любит своего младенчика! И я сам не заметил, как к нему привязался, Лора. Я по капельке поил его молоком и вдруг начал чувствовать к нему нежность. Это ведь я его спас — я. Камп, конечно, тоже помог, но я чувствовал ответственность за этого ребенка. Если бы я побыл с ним подольше, то даже полюбил бы его. Мне кажется, я все-таки очень люблю детей. И я так этому рад, Лора, — если бы ты знала! — И Шон удовлетворенно вздохнул, не требуя от нее отклика.

Когда он заснул, Лора встала и оделась. Пытаться уснуть после услышанного не имело смысла. Как же понять это странное признание? Лора даже немного приревновала его к женщине и младенчику, к которым он так «привязался».

Она спустилась вниз и пила уже третью чашку чая, когда приехал Маклинден.

— Лора! Шон здесь? — Его необычное волнение испугало ее.

— Он наверху, спит, — ответила Лора. — А что случилось?

— Произошло убийство, — сказал Маклинден, крутя в руках шляпу. — Убита Камилла Нортон.

Глава восемнадцатая

Шон постарался стряхнуть с себя усталость. Он был уверен, что проспал всего несколько минут. Но голос Маклиндена не давал ему покоя:

— Старик, поднимайся скорей! У нас чрезвычайное происшествие!

— В чем дело? — сонно спросил Шон, зевнув, и свесил ноги с кровати, не вылезая из-под одеяла.

— Камиллу убили, — сообщил Линди. — Мы нашли ее в особняке Нортонов. Ее зарезали. Она пролежала там около месяца.

Тут Шон проснулся окончательно.

— Камилла?! Но кто…

— Я послал людей в их загородную усадьбу, в Кент, — опросить слуг. Похоже, они уехали туда вместе со стариком. Кто-то из обслуги перед отъездом сказал соседу, что Нортону нужно поправить здоровье и поэтому они все уезжают за город. Но нам неизвестно, почему Камилла осталась. Впрочем, мы знаем, что с ней после этого произошло.

— Черт! — воскликнул Шон. Напрашивался вывод, что Камиллу убил тот бородатый тип, с которым ее видели. Может, они не сумели договориться? Хоть бумага, на которой писались анонимки, и принадлежала Камилле, Шон все-таки не верил, что у нее была такая мстительная натура. Неужели она замышляла убийство из-за разорванной помолвки? Но ведь она сама его бросила! — Предположим, что кто-то решил мне отомстить и втерся к ней в доверие, — сказал Шон. — От Камиллы он все обо мне разузнал, а потом убил ее. Это объясняет, откуда взялась бумага. Он мог легко украсть ее из кабинета Камиллиного отца, когда приходил с визитом. Элен видела Камиллу с этим человеком — это означает, что они были знакомы.

— А это может иметь отношение к убийствам других женщин, которые вы сейчас расследуете? — спросила Лора, присев на кровать рядом с Шоном. Стало ясно, что опасность еще не миновала. И когда Шон привлек Лору к себе, она даже не думала возражать.