Джиллиан Хантер - Женитьба порочного герцога

Харриет задумчиво кивнула:

— Ему, должно быть, сложно пить чай из чашки, кстати говоря…

— И у них есть крылья!

Харриет уже наслушалась этих сказок.

— Чего ж он тогда не прилетел сюда, а приехал в карете? Нет, ну, в самом деле, Дафна, женщинам в вашем возрасте смешно верить в такую чепуху.

— Он герцог, Харриет. Герцог.

Уступая величине титула, Харриет поспешила к выходу. К ее изумлению, добрая половина работающих в академии высыпала из здания, чтобы поглазеть на происходящее. Огден, здоровенный лакей, степенной походкой подошел к парадной двери, подавая пример тем, кто занимал пост поскромнее.

— Его светлость герцог Гленморган прибыли! — объявил старший дворецкий Трентон.

Его помощник Раскин семенил к двери, на ходу завязывая бриджи на коленке. За ним следом, словно шлейф, вились три служанки. Харриет прикрикнула бы на них, если бы не выяснилось, что у нее неожиданно пропал голос.

Он молча стоял в дверях, и не заметить его было никак нельзя, словно само время сделало шаг назад, чтобы взглянуть на него внимательно, прицениться. Прислуга: дворецкий, лакей, служанки с подносами сладостей в руках — все застыли, не зная, что им делать дальше. Все они воззрились на Харриет, ожидая ее распоряжений.

Она во все глаза смотрела на герцога, закутанного в плащ. Герцог, в свою очередь, оглядывался по сторонам, гадая, должно быть, туда ли он попал. Капли дождя стекали с полей черной шелковой шляпы и падали на щеки. Он бросил взгляд через плечо на карету, которая дожидалась его на улице. Харриет изучала его профиль. У него были тонкий, словно лезвие, нос и раздвоенный подбородок. Когда он повернул голову, то взгляд его глаз, голубовато-серых с металлическим отливом, пришпилил ее к полу.

«А он молод, — подумала она. — И похож на зверя».

Он сорвал с головы промокшую шляпу. Этот нетерпеливый жест, сопровождаемый раскатами грома, произвел неизгладимое впечатление на собравшихся.

— Это академия для юных леди, леди Лайонс? — спросил он требовательно.

Дворецкий передал мокрую шляпу одному из лакеев. Служанка метнулась принять плащ, но только тут сообразила, что все еще держит в руках поднос. Руки ее задрожали. Поднос опасно позвякивал. Харриет испугалась, что служанка вымажет ковер сандвичами с кресс-салатом прямо под ногами у герцога.

Он прошел в холл. От него пахнуло сырым холодом улицы и бешеной энергией. Харриет заметила, что на его нескромно густых ресницах блестят капли дождя.

— Так это не академия для юных леди, леди Лайонс?

Его голос, богатый, мелодичный, напомнил Харриет, что ее долг — обеспечить герцогу достойный прием, а не восторгаться ресницами его светлости. Он вез племянницу от самой англо-валлийской границы, чтобы определить в академию, и он не должен даже помыслить, что труды его были напрасны. Харриет намеревалась устроить ему достойную встречу.

— Ваша светлость, — начала она, присев в реверансе, — теперь мы называемся Скарфилдская академия для юных леди. И…

Она вынуждена была прервать речь. Дворецкий кланялся, двое лакеев последовали его примеру, служанки метались, не зная, кланяться или делать реверансы. Да что с ними стряслось? Почему они ведут себя как заводные куклы, у которых заело пружину?

— Да Бог с ним, с названием, — молвил герцог, глядя поверх Харриет. — Надеюсь, мои тетя и племянница смогут укрыться здесь от дождя.

Харриет оторвала взгляд от его военных сапог с длинными голенищами и выпрямилась. Сквозь пелену дождя в открытом дверном проеме она видела, как кучер герцога беседует с конюхом академии. Седовласая дама махала из кареты носовым платком, словно морской офицер, флажками отдающий приказ.

— Приношу вам наши извинения, ваша светлость. — Харриет подскочила к двери. — Я сию минуту провожу их в здание.

Он шагнул к ней.

— Пусть лакеи займутся этим. И если можно, пусть захватят зонты. — Он сверлил ее сердитым взглядом, не упуская ни единой детали во внешности. — Я не в настроении еще от одной дамы выслушивать, что треклятый дождь испортил ей прическу.

Это проверка, напомнила себе Харриет и медленно вздохнула.

Рано или поздно женщина в ее положении должна столкнуться с таким обращением. Она не станет реагировать на его резкость. Она выстоит, как маяк вежливости в штормах хамства. Кажется, так говорили ее наставники.

Какая жалость, что Харриет с ранних лет любила шторма.

Детство она провела на грязных чердаках Сент-Джайлза и Севен-Дайалза, и шторма у нее ассоциировались с недолгими часами семейного единения. Там она вместе со сводными братьями рассказывала байки о призраках, и, чтобы согреться, им приходилось жаться друг к другу. Порой им случалось прятаться под лоскутным одеялом от отца, который напивался до чертиков и не мог узнать в бесформенной куче в углу своих отпрысков. Иногда, выпросив нераспроданный товар у торговца пирожками, они с братьями залезали под коляску богачей или, пробравшись вдоль кирпичной стены сада, прятались в теплице. В ту пору она называла себя герцогиней Сент-Джайлза, а ее сводные братья либо смеялись над ней, либо принимали игру. Но когда кончался дождь, каждый оборванец становился сам за себя. Неделями она не видела их и не знала, где они и в какие неприятности впутались на этот раз.

И вот сейчас, во время грозы, она стояла перед красавцем герцогом и не знала, что сказать. А этот молодой повеса, похоже, не собирался облегчать ей задачу.

На помощь ей пришла Шарлотта Боскасл, которая пропела елейным голосом с лестницы:

— Гриффин! Примите наши соболезнования по поводу кончины Лайама. И простите, что не смогли встретить вас, как подобает. Мы не думали, что вы приедете раньше… следующего четверга.

Его ответная улыбка почти сразу сошла с лица, но Харриет еще долго не могла оправиться от того эффекта, который улыбка произвела на нее. Почему он так хмур? Впрочем, откуда ей знать, быть может, он все еще не оправился от смерти брата. По нему сложно было судить, отправил он брата на тот свет ради наследства или все это враки. Мисс Пеппертри нередко распускала неподкрепленные фактами слухи. А поскольку Харриет не могла себе представить, чтобы Шарлотта стала наряжаться ради убийцы, она не стала спешить с выводами.

— Ваша светлость, — продолжала Шарлотта, и голос ее с каждым словом становился все слабее, — мисс Гарднер проводит вас в красную гостиную, где вы сможете выпить свежего чаю.

Харриет почувствовала неожиданный укол ревности. Вокруг нее суетились двое лакеев с огромными зонтами, они походили на гномов, спрятавшихся под шляпками грибов. Она посмотрела на лестницу и неуверенно молвила:

— Быть может, мне лучше остаться с девочками, а мисс Пеппертри возьмет на себя честь заняться гостем?

Герцог, смеясь, оборвал ее попытки уйти от своих обязанностей:

— А с вами-то, что не так? Кроме того, вы здесь, а она нет.

Харриет сжала губы. Его властный взор раздражал ее, как недавно раздражали шепот и смех, раздававшиеся в гостиной во время ее дебюта. Она повернулась и увидела, как таращится на герцога из дверей комнаты для чаепития мисс Пеппертри, словно сова на ветке. Двенадцать учениц щебетали за столами.

— Вот и мисс Пеппертри, — сказала Харриет, потупив взор. — Уверена, она гораздо лучше меня сможет услужить вашей светлости.

— Сомневаюсь, — сказал он, не скрывая издевки, и посмотрел на грузную фигуру в дверном проеме.

Харриет почувствовала, как заливаются румянцем ее щеки. Будь он хоть герцог, хоть граф, но какое право имеет он так обращаться с ней? Дворецкий на цыпочках подошел к ней и прошептал:

— С такими людьми не спорят, мисс, и уж тем более не перечат.

Пусть так, но ей все сильнее хотелось придушить его.

— Некрасиво шептаться в присутствии гостя, мисс Гарднер. — Герцог стянул черные перчатки и расстегнул плащ. — Кроме того, я не люблю чай. А вот от бокала бренди и приятной компании я бы не отказался. И вы, по моему мнению, более подходящая персона для удовлетворения моих скромных потребностей.

— Как вам будет угодно, ваша светлость, — сказала Харриет, расправив плечи. — Гостиная недалеко. Пройдемте со мной.

— Я надеюсь, там не будет очередного сборища девиц в школьной форме, — сказал он, следуя за ней по коридору.

Она резко втянула ноздрями воздух. Должно быть, бедолаге тяжело видеть, как женщины пялятся на него из всех щелей, куда бы он ни пришел.

— Простите, если девушки стеснили вас, ваша светлость. Впредь я не допущу, чтобы вам кто-то помешал, и буду охранять ваше право на уединение.

— Вы будете охранять меня? — спросил он, с интересом оглядывая ее с ног до головы. — А вам не нужен для этого щит или хотя бы чайная ложка?

— Я вооружена иными средствами.

Он ухмыльнулся:

— Неужели?

Она прибавила шаг, и вскоре они вошли в комнату в конце коридора, предназначенную для избранных гостей. Он легко обогнал ее, и это снова пришлось ей не по нраву.

— Позвольте узнать имя моего охранника?

— Мисс Гарднер. Харриет Гарднер. Он посмотрел на нее:

— А вас саму есть, кому охранять? Или средств, коими вы вооружены, хватает на все случаи жизни?

Щеки Харриет снова залил румянец. Ей показалось, или он действительно только что спросил, не является ли она содержанкой какого-то мужчины? Да кем он себя возомнил? Как смеет задавать ей такие вопросы? Неужели пэрство дает ему право лезть в ее личную жизнь? И это в первый же день знакомства! Ее передернуло, когда она подумала, что же будет через неделю.