– Вместе весело шагать по просторам, тра-та-та-та, – пела Люся, занося поднос с чашками. – Ланусик, мы с Федором договорились не ехать на эту самую Джомолунгму. Ну ее, куда подальше!

– Она и так далеко, – тихо сказала Светлана.

– На необитаемый остров мы тоже не поедем! – продолжала делиться своей радостью подруга.

– Да я и не знал, что она не хочет, – пожал плечами Федор, идя следом за ней.

– Вот как тщательно я маскировалась, – заявила Люська, – заманивая его в свои сети. Конечно, я не такая стойкая, как другие спортсмены, поэтому не выдержала испытаний и сошла с дистанции. Но Федор сошел вместе со мной. Правда, Федя?! – Федя кивнул. – И он согласен на другой экстрим!

– Согласен, – тяжело вздохнул тот, – куда от тебя денешься.

– Он согласен в следующие выходные поехать со мной в гипермаркет гулять по бутикам!

– Да ты что?! – не поверила Светлана, очнувшись от своих мыслей.

– Да, вот такой он у меня покладистый, – хвалилась Люся, – но это еще не все. Я скажу, Федя, ладно? – Тот снисходительно кивнул. – А на следующий год мы, – Люська сделала торжественную паузу и круглые глаза, – мы поедем в Европу в свадебное путешествие! Мы поженимся!

– Да ты что?! – продолжала изумляться подруга.

– Хочешь, мы возьмем тебя с собой?! – в порыве счастья предложила Люся.

– Я не смогу поехать в следующем году в Европу, – отказалась та.

– Вот еще, глупости какие, она стесняется с нами ехать. Не стесняйся, у нас будут отдельные номера, – продолжала настаивать Люся. – Увидеть Париж – и умереть! Разве от такого можно отказаться?!

– Придется, – вздохнула Светлана, – в следующем году я буду уже не одна.

– Ты думаешь, – заговорщически подмигнула Люся, – к следующему году он вернется?!

– Нет, у меня появится другой, – призналась подруга. – И скорее всего, это будет девочка.

– Да ты что?! – всплеснула руками Люся. – Неужели ты найдешь лесбиянку?! Я стану ревновать, так и знай. Лучше встречайся с феминисткой, они менее опасны в медицинском плане…

– Люся, – оборвал ее Федор, – ты что, ничего не поняла?!

– А что я должна была понять? – удивилась ослепленная собственным счастьем Людмила.

– Люся, Федор правильно понял, у меня будет ребенок, – произнесла Светлана.

– Откуда?! – совершенно искренне поразилась та.

– Не от верблюда, – улыбнулась Светлана. – Какая разница откуда? Это же будет мой ребенок! – Она подняла и прижала к себе щенка.

– Ты хочешь удочерить Пятихатку?! – тормозила Люська.

– Люся, – укорил ее Федор.

– Люся, Люся, – разозлилась та, – умные нашлись, да?! Говорят о каких-то детях… Мама дорогая! Кошелева! Так это ты станешь мамой?!

– Наконец-то, – улыбнулась Светлана, – до тебя, Малкина, как до жирафа доходит.

– Как ты это поняла? – встрепенулась Люся. – Ах да, эти дела. А почему девочка? Я бы, к примеру, хотела мальчика, девочка у меня уже есть, – она забрала щенка у подруги.

– Мама говорит, когда она была беременна мной, то ее мучил токсикоз в полдень. Всех нормальных беременных он мучает по утрам, а ее всегда в обед. Как меня, помучает, помучает и отпускает.

– Может, – продолжала не верить Люся, – это просто кишечные колики? Ты же про пиццу говорила.

– Не может, – вздохнула подруга, – есть и другие признаки, на которые я только сейчас обратила внимание.

– Какие? – заинтересованно спросила Люся, сунув щенка в руки Федора.

– Люся, – вновь укорил ее тот.

– Хорошо, хорошо, об этом потом. Давайте сейчас обсудим, как мы станем воспитывать нашу девочку! – Люся засуетилась, приказала Светлане не вставать лишний раз, мало ли чего бывает, и занялась приготовлением стола.

Светлана, которая озвучила свою заветную мечту, поражалась собственному спокойствию и умиротворению. Все, чего она хотела, судьба послала ей прямо в руки. Она хотела того единственного, человека, который станет ее любить просто так, потому что она есть на белом свете, и получила его. Пусть этот маленький человечек будет девочкой, это лучше, чем мальчик, они быстрее найдут общий язык и станут подругами. Правда, придется что-то придумать дочке про отца, который героически погиб во льдах Средиземного моря. Ах, она все-таки не умеет лгать! С морем оплошала. Пусть он погибнет, покоряя Арктику. Нет, на самом деле пусть он живет очень долго.

Светлана желает ему счастья, она ни за что не признается, какой подарок он оставил ей после своего ухода. Ни за что. Она одна воспитает дочь, да что там одна! Вон какие у нее прекрасные друзья! Что случись, они часа через два прибегут на помощь, если о ней вообще не забудут, как забыл он. А вот она ничего не забудет. Ни единой минуты их совместной жизни, когда он был в полном беспамятстве и не ведал, что творил. Что же рассказать дочке? Истинную правду? Такую?!

Об этом обязательно нужно подумать завтра. А сегодня за накрытым столом в компании друзей можно распить бутылочку шампанского…

– Только я пить не буду! – заявила Светлана. – Мне нельзя, да к тому же скоро придет доктор. Я не знаю, что ему говорить, все так неожиданно разрешилось.

– Скажи ему правду, что ты беременна, – посоветовала Люся, нарезая колбасу. – На беременных, как и на сумасшедших, обижаться за ложный вызов нельзя. А если не признаешься, то он тебя оштрафует. Говорят, они штрафуют за каждый ложный вызов, а нам сейчас деньги будут нужны – на витамины, на профилактику…

В дверь позвонили. Светлана встала и принялась одергивать блузку.

– Выпяти живот, – шикнула на нее подруга, собираясь открывать, – или подложи туда подушку! – Она взяла диванную подушку и кинула Светлане.

Федор, памятуя о разодранных штанах, схватил на всякий случай Пятихатку на руки.

– Ой, – как художественно орала Малкина в коридоре, впуская в квартиру врача, было слышно даже у стола. – Светлана-то у нас беременная! Ой! Мама дорогая!

– Беременная?! – раздался голос врача, который тут же показался в комнате. – Светлана, ты беременна?! – орал Бекрушев, пронзая ее страшным взглядом.

– Федот, да не тот, – развела руками Люська, выглядывая из-за его плеча. – В смысле врач не тот.

– Ага! – прищурился Бекрушев. – Ты ждала другого! Того этого, самого которого?!

– Никого я не ждала, кроме тебя! – призналась Светлана, которой жутко не хотелось с ним объясняться в таком тоне.

– Ага! – не унимался Бекрушев, вытаскивая подушку у нее из-под блузки. – Беременна! Кого ты хотела обмануть?! – Он кинул подушку Люське и схватил Светлану за плечи.

– Ты здесь совершенно ни при чем, – выдавила из себя Светлана, чувствуя, что сейчас расплачется, как последняя дура. Как и все беременные, она стала жутко сентиментальной и обидчивой. – Тебя, во всяком случае, я обманывать не собиралась! – выкрикнула она и, испугавшись, что разрыдается, выбежала из квартиры.

– Нет, мужик, – не выдержал Федор, – ну, ты дурак! Она и в самом деле ждет ребенка!

– В самом деле? Да, я дурак! – Бекрушев выбежал в коридор и изумленно уставился на свою фотографию, висевшую на входной двери. – Это что еще такое?!

– Портрет любимого человека, между прочим! – крикнула ему вслед Люська.

– Меня что, переехало асфальтоукладчиком?

– И мало было бы, – язвительно изрекла та. – Я бы тебя четвертовала!


Из густых сумерек воскресного вечера показались три качающиеся на ветру фигуры. Две из них обнимали и прижимали к себе третью. Но это был не любовный треугольник. Это были Петрович со Степанычем, они волокли очередного неадекватно соображающего товарища в сторону дома, где проживала Светлана.

– Во! Гляди! – кривой палец указал в сторону парочки, целующейся у подъезда. – Наш Бекхем! Обнимается со своей. Я ее знаю, она на девятом этаже проживает. А ты говорил: не туда доставили Бекхема, не туда доставили… В самую точку попали! Доставили прямо по месту назначения, как ценную бандероль. – И он обратился к неадекватному товарищу: – Так, значит, ты у нас…

– Ик… Ар…

– Икар ты наш, доставим в лучшем виде! У нас на третьем этаже Верка холостякует…