– Мне нужно посмотреть на Сикаморо, – сказал Михаил, наливая Светлане чай. – Думаю, что его физиономия мне о чем-то напомнит. Скорее всего, я делал ему пластику или убирал второй подбородок.

– Вряд ли, – засомневалась Светлана, припоминая худощавое лицо иностранца. – Но у нас есть банщик Пушкин, который знает про японцев все на свете.

– Завтра же найдем Пушкина, – заявил форвард, – и вытрясем из него все, что он знает. Ты не будешь против, если я останусь у тебя до завтра?

– Оставайся, – тихо произнесла Светлана, глядя на появившуюся в руках Михаила спортивную сумку.

Перед сном они решили прогуляться. Двое взрослых людей не знали, что делать, оказавшись на ночной улице среди влюбленных парочек тинейджеров. Светлана молча ждала, когда форвард сделает решительный шаг – признается ей в любви, скажет, что без нее не мог, что тосковал и ждал встречи. А он глядел на нее своими карими глазами и признаваться ни в чем не собирался. Только ласково поглаживал ее волосы, когда они сидели на скамейке, и не отпускал из своей ее ладонь. Светлана подумала, что ей было бы гораздо легче переносить его молчание, если бы он оказался глухонемым. Тут все было бы ясно. А от нормального мужчины хочется услышать нежные слова. Пришлось говорить самой.

– Хороший вечер, – вздохнула она и повернулась к форварду. – И хорошо, что ты вернулся.

Он стремительно наклонился к ней и требовательно прижал к себе, его губы жарко целовали ее лицо.

Все вернулось «на круги своя». Как будто не было разлуки, как будто они всегда жили вместе и вместе решали все проблемы…


Для очередного визита в гламурный мир «Ампириала» Светлана оделась соответственно. В принципе сегодня ей было все равно, что надеть, главное, чтобы она нравилась форварду. А тот после совместно проведенной ночи относился к ней нежно и заботливо. Хотя заботиться в общественном транспорте пришлось больше о нем. Перенеся многочисленные мелкие неприятности, они добрались до гостиницы и зашли в вестибюль. Им повезло: господин Пушкин в этот день оказался на работе. Он хоть и не проводил Михаила с подругой в турецкую баню, но подсказал, когда японец направится к выходу, где того уже ждал припаркованный автомобиль.

Ждать пришлось недолго. Японец показался практически сразу, как только в свою турецкую баню направился господин банщик. Создавалось впечатление, что Сикаморо проводит в ней если не все дни и ночи, то уж точно – все дни. Михаил внимательно посмотрел на проходившего мимо него иностранца, который не обратил на него никакого внимания.

– Я не делал ему операцию, – четко произнес он, глядя Сикаморо вслед. – Но собирался что-то с ним делать…

– Он тебя не узнал?! – разочарованно спросила Светлана, она-то думала, что сейчас произойдет если не встреча лучших друзей, то, по крайней мере, свидание старых знакомых. Ни на то, ни на другое это не походило. Сикаморо прошел мимо них, думая о чем-то своем, сел в автомобиль и уехал в неизвестном направлении. – Мы можем за ним проследить, – предложила она, – у нас с Люсей есть визитка одного ответственного лихача, который домчит нас в любую сторону.

– Разве лихачи бывают ответственными? – задумчиво произнес Михаил. – Кстати, Лана, на всякий случай, – он нахмурился и потер переносицу, – знай, что моя фамилия Бекрушев. Я хирург одной частной клиники, до последнего дня работал с пациентами, как мне казалось, отлично работал. У меня все прекрасно получалось, – он вновь задумался. – Я вспомнил Сикаморо Токияву.

– Он был твоим пациентом?! – воскликнула изумленная девушка.

– Нет, это было единственное, в чем я давал слабину. Сикаморо был и есть представитель японской медицинской фирмы, с которой мы намеревались заключить договор… Какой-то договор.

– Ты не все вспомнил! – охнула Светлана и достала визитку лихача.

– Да, не все. И то, что я неожиданно вспомнил, также нуждается в подтверждении. Слишком все смутно и неопределенно. Японцы были заинтересованы в подписании этого договора… Но что же случилось?! Должно было произойти что-то неординарное, и, скорее всего, со мной.

– Если он здесь, – предположила она, – то договор все-таки готовится к подписанию. Или Сикаморо преступник? – Светлана округлила глаза и сунула визитку Михаилу. – Есть еще сыщик Топтыгин.

– Сыщик? – заинтересовался Бекрушев. – Очень хорошо.

Для того чтобы он мог спокойно все обдумать, Светлана оставила Михаила одного в парке, рядом со своим домом. Теперь бояться того, что он куда-то вновь неожиданно исчезнет, она не будет. Он вспомнил, пусть не все, но самое главное. И от этого стало еще тяжелее. Скоро, совсем скоро случится то, чего она подспудно так боится. Он вспомнит свою невесту Викторию. В том, что та была его невестой, после рассказа Михаила о школьных годах она уже не сомневалась. Слишком долго он ее добивался. А вспомнив, вряд ли сразу забудет. Думать об этом не хотелось, но мысли настойчиво продолжали волновать ее воображение. Светлана собралась было признаться, что знает адрес этой самой Виктории Райской, но признаваться было некому. Бекрушев предпочел гулять в парке почти весь день. И это ее отпуск?! Вместо того чтобы плескаться в море и валяться на пляже, она судорожно старается ухватить свое зыбкое счастье, построенное на беспамятстве мужика, которого ей доставили на дом. Ах, эти местные алкаши, убить их мало за такую доставку! Вот повезло в жизни, так повезло.

Завтра Бекрушев сходит к сыщику и все узнает сам. Узнает про японца, про свою Викторию. Пусть все будет так, как произойдет. Пусть случится то, что должно случиться. А она… А что она? Она заведет себе собаку, назовет ее Форвардом и отдаст ей всю невостребованную ласку и нежность. Они с Люськой станут заядлыми собачницами, будут вместе выгуливать не детей в колясках, как счастливые мамочки, а лохматых чудовищ. Нет, Пятихатка не похожа на лохматое чудовище! Она даже чем-то нравилась Светлане. Вероятно, бескорыстной любовью. Ей такая в жизни еще не встретилась. Или она ошибается? Так хотелось бы ошибиться! Форвард, то есть Михаил Бекрушев, на самом деле любит только ее. За то, что она… Светлана задумалась. За что, собственно, он может ее полюбить? За то, что она пригрела его на своей груди. Змей! Мужчины за это не любят. А за что, за что они любят?!

– Люська, – тоскливо поинтересовалась она, – привет. Что делаете?

– Едим с Пятихаткой пирожное. Я шучу. Я ем, а она на меня смотрит голодными глазами.

– Ты что, ее не кормишь?! – испугалась Светлана.

– Еще как кормлю, у нее миска от еды ломится. Это она на меня смотрит из вредности.

– Разве так бывает? – не поверила Светлана, представляя похудевшего с голодухи щенка.

– А ты вспомни, – злорадно припомнила подруга, – как я на твои пирожные смотрела, когда набрала лишние килограммы после отпуска. А? А ты сидела и трескала их без зазрения совести.

– Я за этот ничего не наберу, – призналась Светлана, – только скину от переживаний. Люся, он вернулся. Я тебе еще вчера хотела позвонить, но у тебя весь вечер было занято.

– Правильно, это я с Николаем разговаривала. Пятихаточка никак не могла уснуть на новом месте.

– Люся, скажи, за что мужчины нас любят? – Она всхлипнула и шмыгнула носом одновременно.

– Выбрось из головы этот бред, – посоветовала подруга. – И лови момент, пока он с тобой.

Разговаривать о любви с обремененной щенком женщиной было бесполезно. У Светланы были другие проблемы, которые Люся поставила на второй план. И в этом случае она была совершенно права.

Он вернулся поздно вечером, когда Светлана собиралась ложиться в постель. Хмурый и недовольный, Михаил прошел в комнату и постелил себе на диване, объяснив свое решение тем, что сегодня ночью у него точно будет бессонница, и он не хочет доставлять девушке дополнительные неприятности. Светлана не знала, что делать. В любом другом случае она разобралась бы быстро – выкинула бы его спортивную сумку на лестничную площадку, и поминай, как звали, хоть и Бекхемом. Теперь же ситуация была настолько неординарной, что она молча разделась и юркнула в свою холодную постель. Откуда ей было знать, как следует поступать с мужчинами, у которых фактически не функционировала память. Вдруг случится еще нечто худшее, он утром проснется и поинтересуется, кто она такая и что здесь вообще делает.

Утром он проснулся в хорошем настроении, обнял Светлану и поцеловал. Они вместе позавтракали, ни словом не обмолвившись о вчерашнем вечере. Сегодня решили все-таки проследить за Сикаморо. Светлана наняла лихача на раздолбанном автомобиле, которому уж точно нечего было терять, кроме своих запчастей, и они отправились к гостинице.

Обращаться за помощью к банщику на этот раз не стали, предпочли действовать на авось, и авось, по чисто русской примете, сработал. Японец вышел к своему автомобилю тютелька в тютельку, как и вчера. Он исчез в тонированном салоне, и машина медленно покатила к дороге. Благодаря московским пробкам отечественный транспорт догонял, а в некоторых случаях и обгонял быстроходные иномарки. Сикаморо ехал на своей машине не спеша, догонять и обгонять его не приходилось. Скрываться в принципе тоже было не нужно. Среди потока автомобилей он вряд ли обратил бы пристальное внимание на скромный «жигуленок», торчавший у него на «хвосте».

Японец, как ни странно, первым делом поехал к фонтану на ВВЦ. Там он вышел из машины и направился к «Дружбе народов» решительным шагом суицидника. Светлана испугалась, что воспоминания захлестнут Бекрушева, и он сотворит нечто подобное купанию в фонтане вслед за японцем. Но тот в фонтан не полез, поклонился его скульптурной части, прошептал что-то, наверняка «Увидеть Дружбу народов и умереть!» Светлана огляделась, рядом не было ни одного студента, знавшего японский язык. Бекрушев тоже не понимал по-японски, но поверил ей на слово, и ничего предпринимать не стал. Озадаченно промычав нечто непонятное, Михаил сел в автомобиль.