Алина Кускова - Жених под елкой

– Бочкин, – Маша ласково погладила небритую щеку Эдика. – Скоро ты будешь полностью счастлив!

– Иди ты к черту! – рявкнул незваный гость возле лестницы, и послышался топот бегущих ног.

– Он уже близко! – прошептала Маша и посмотрела на губы Бочкина. – Тебя придется поцеловать, коллега. Фу, как же от тебя несет водкой, противно даже.

Когда хлопнула дверь ее комнаты, Маша страстно целовала Бочкина, упиваясь собственной ролью великомученицы, потому что ее затошнило. Никогда она не думала, что так неприятно целоваться с чужими мужчинами. И сколько несравненного удовольствия она получала, когда целовалась с Иваном! Она постаралась представить рядом с собой Ивана, а не пьяного Бочкина. Получалось с трудом, но получалось. Маша одного не понимала – почему бритоголовый все еще стоял в дверях и пялился на их адюльтер. Света говорила, что он стыдлив. А, вероятно, обшаривает взглядом комнату!

– Маша?!

Она услышала голос Ивана и оторвалась наконец-то от противного ей Бочкина.

– Маша, что ты делаешь?!

Поворачивать голову в его сторону было страшно. Очень страшно, просто жутко. Но она повернула.

В дверях стоял Иван с огромным букетом алых роз и оторопело смотрел на мизансцену.

– Ванечка, – кисло улыбнулась Маша, не понимая, как выкрутиться из создавшегося положения, – это не то, что ты видишь! Это мой коллега Бочкин!

Она ткнула в Эдика пальцем. Бочкин почмокал губами и потянулся к ее пальцу.

– От него противно несет алкоголем, – начала говорить Маша быстро, спеша, не думая. – Он мне вообще противен! Но Бочкин хороший, и мне пришлось с ним лечь в постель…

– О-о-о-о-о!

– Ваня! Это не то, что ты слышишь!

Но, как назло, Бочкин высунул свою волосатую руку из-под пледа и нагло, собственнически положил ее на Машину талию.

– Иван, – простонала Маша, – это не то, что ты думаешь!

– А-а-а-а-а-у-у-у-а! – с криком наступающих апачей из ванной выскочила Светлана. – Получай, сволочь! – и опустила на голову стоящего к ней спиной Ивана корзину для грязного белья.

Занавес.

Иван проснулся в семь утра, долговременная привычка давала о себе знать даже во время отдыха. Впрочем, отдыхали другие, а он управлял новой, но уже налаженной системой развлечений, стараясь сделать ее такой, какой рисовал в своем воображении. Фантазии ему никогда не изменяли, а вот любимая девушка предала. Она не дождалась, пока Иван раскрутит свой с трудом поддающийся управлению снежный бизнес, и вышла замуж за первого попавшегося бизнесмена, предварительно ознакомившись с его счетом в банке. Иван уехал из шумного города в «Горячие ключи» и поселился здесь навсегда. Навсегда, так ему казалось, отгородившись от городской суеты, соревнований, у кого денег больше, модельных красавиц и сопутствующего им обмана. Красавицы попадались и здесь, он встречал их буквально на каждом шагу, что не могло не радовать – бизнес шел в гору, раз сюда приезжали отдыхать толстосумы, окруженные недолговременными избранницами. С большим удовольствием Иван встречал семейные пары с детьми, задумываясь над тем, что этому миру развлечений не хватает уверенного женского взгляда, а ему – верного сердца, бьющегося рядом. До последнего времени Иван относил эти мысли к своим фантазиям. Ровно до тех пор, пока не встретил Машу.

Она стояла в холле административного дома и любовалась наряженной елкой, словно видела ее впервые в жизни. С таким восхищением на елки смотрели только дети, да и то не все, пресыщенные и капризные, привыкшие получать все и сразу, пробегали мимо. В новогоднюю ночь Иван взял гитару и спел исключительно для нее, она заметила это и… свалилась. С кем не бывает! Перебрала девчонка с непривычки. Он очень переживал за ее здоровье. Но все обошлось. С горы они катились, словно между ними уже были более близкие отношения. Правда, не к месту и времени вмешалась модельная блондинка, и Иван решил дать повод Маше поревновать. Возле нее сразу образовался сонм поклонников, готовых оттеснить его на задние ряды. Она пришла сама, но, если бы этого не сделала, Иван предпринял бы все возможное и невозможное, чтобы они снова встретились.

Времени было мало, но Иван сумел убедить друга Николая, учителя-биолога, что ему жизненно необходимы все бабочки из школьного живого уголка. Он пообещал после праздников, когда откроются магазины и заказные лавки, купить ему не дюжину, а пять дюжин легкокрылых красавиц. Сюрприз удался! Маша застыла в изумлении посредине его зимнего сада, любимого детища Николая. Целовать ее было чертовски приятно! А затем их поцелуи постепенно перешли в нечто большее, чему Иван затруднялся дать определение, находясь в полной уверенности, что это был не просто секс. Маша что-то лепетала про первое свидание и табу, твердила, что она не такая, чтобы он о ней ничего плохого не думал. Иван все знал о ней. Она не такая, да, она необыкновенная, она его, и это главное.

К восьми часам утра он успел приготовить завтрак, но Маша не пришла. Решив не будить ее, Иван собрался, сел в машину и направился в город, чтобы купить для любимой девушки цветы. Пусть праздник для Маши продолжается, так решил Иван, объезжая все цветочные магазины. Второго января большинство из них не работало. Пришлось потратить гораздо больше времени, чем он планировал, но шикарный букет гордых алых роз был наконец-то куплен.

Иван вернулся в пансионат и поспешил к Маше.

Но в коттедже ему внезапно преградил путь ее нетрезвый коллега. Едва державшийся на ногах мужик сначала принялся уговаривать Ивана составить ему компанию, потом просил сбегать за водкой и завершил все стоны и уговоры тем, что преградил путь наверх, заявляя, что Иван будет там третьим лишним.

Иван, разумеется, не поверил, он достаточно терпел, прежде чем оттпихнуть надоедливого Федорова и забежать наверх. Дверь в комнату Маши была не заперта, Иван толкнул ее и оказался перед постелью, где лежала Маша и рядом с ней шевелился некто человекоподобный.

– Маша?! – Иван чуть не выронил розы.

Она принялась лепетать что-то про то, что он не должен верить своему слуху, зрению и мозгам. А затем из-под пледа показалась волосатая мужская рука, которая обняла ее самым наглым образом.

Иван оторопел, он не мог даже предположить, что эта чистая и серьезная девушка могла ему изменить. Она ведь не такая! Но откуда он знает?! Он знаком с ней всего два дня. Или и на этот раз его постигло жестокое разочарование?!

Ответом ему стала плетеная корзина, резко опустившаяся на голову, и пронзительный женский окрик. Кричала не Маша, та вскочила с постели, где остался лежать ее коллега, и принялась тянуть корзину на себя. Та сумасшедшая, которая ее надела на голову Ивана, тянула корзину к себе. Обе кричали про какой-то шкаф, сопоставляя его пропорции с телосложением Ивана. В конце концов он пришел в себя и грозно прорычал:

– Молчать! Стоять и не двигаться! – сунул в руки Маше розы и снял с себя корзину. – Я чертовски зол, – предупредил Иван девушек. – И требую простых и внятных объяснений тому, что здесь происходит.

– Это Эдик Бочкин, – кивнула в сторону постели испуганная Маша. – И я случайно оказалась с ним в одной постели! Из-за нее, – и она кивнула на Светлану.

– Да, – с вызовом ответила та. – Это мой Эдичка! Мой, а не ее!

– Значит, – прищурился Иван, – вы здесь делите этого алкоголика?!

– Ты не понял, – встревожилась Маша, – он не алкоголик…

– Эдичка не алкоголик!

– Да здесь дышать нечем от перегара!

– Че? А? У-у-у, – очнулся Бочкин и ошалело уставился сначала на Ивана, потом на Светлану. – А, голова моя… Сгинь, морочь! – махнул на нее рукой, почмокал губами и отвернулся к стенке.

– Судя по всему, – мрачно заявил Иван, глядя на Бочкина, – он явно предпочитает Марию!

– Нет, вы все неправильно поняли, на самом деле он предпочитает меня!

– Да, Иван, – начинала сердиться Маша, ведь она все так толково объяснила. – Бочкин – жених Светланы, а я импровизировала потому, что мы думали, что вместо тебя зайдет Шкаф!

– Шкаф?! Чем зайдет? Мелкими пухлыми ножками, перебирая выдвижными ящиками?!

– Шкаф – это мужчина!

– Ага! Значит, здесь должен появиться еще один мужик. Пара на пару. А меня ты не ждала!

– О! Какой он у тебя непонятливый, – возмутилась Светлана. – Шкаф – это мой тюремщик!

– Ролевые игры?! – поморщился Иван, поворачиваясь к двери. – Тогда действительно я лишний на вашем празднике жизни.

Но дверь распахнулась, и в комнату Маши влетел угрюмый Телегин.

– Я говорил вам, что отрыв от коллектива – это падение?! Суконкин свалился на льду и подвернул ногу, а Туманова… Бочкин, что ты делаешь в постели Морозовой?!

– Он там спит, шеф, – сказала Светлана, приближаясь к Телегину с многозначительным прищуром.

– С кем?!

– Интересный вопрос, – усмехнулся Иван, вставший у двери и сложивший руки на груди.

– Один! – заявила Маша, тыча в Бочкина пальцем. – И до меня он спал один!

– Вы же шеф? – встала напротив Телегина Светлана, найдя его кандидатуру гораздо интереснее Ивана.

– Шеф я, – согласился тот с неоспоримым утверждением. – А вы кто?

– Не делайте вид, что меня не узнаете, – прошипела Светлана, ограничивая его передвижение собственным телом.

– У меня с вами что-то было? Когда? Прошлое лето в Анталии? – напрягся Телегин. – Позапрошлая осень в Египте?

– Нынешняя зима в России!

– Э-э, нет! Этой зимой я с Морозовой. И больше ни с кем.

– С Марией, значит, – возмутился Иван, снова поворачиваясь к двери.

– Это он так думает! – крикнула Маша, не зная, что ей делать дальше: злиться или попытаться остановить это безумие.

– А кто-то в этом сомневается? – искренне поинтересовался Телегин, обнимая Машу за плечи.

– Что вы, что вы, шеф! – воскликнула Светлана, делая акцент на последнем слове.

Иван мрачно усмехнулся и открыл дверь…