Именно в тот момент, когда Дэрмот перестал убеждать себя, что он не сошел с ума, не обиделся на Илзу и абсолютно на нее не сердится, его взгляду открылась небольшая полянка, посередине которой стоял очаровательный и уютный домик. На самом же деле он испытывал и растерянность, и боль, и гнев. А еще он очень боялся. Боялся, что не сможет снова добиться того, чем с таким наслаждением пользовался чуть больше года назад. И страх этот отнюдь не прибавлял ему хорошего настроения.

Если бы Илза осталась в Клачтроме, они бы не спеша во всем разобрались, как взрослые люди, которыми они в общем-то и были. Но вместо этого ему пришлось уезжать из своего замка в самое трудное время года, встречаться с целой ордой ее родственников, а теперь еще и тащить ее домой, где она должна была бы находиться все это время. Все в Клачтроме, да и в Дабейдленде тоже, знают, что его жена от него сбежала. И это заставляло Дэрмота краснеть от стыда. Илза, конечно же, не подумала, как все это будет выглядеть. Своим поступком она задела его гордость. Никто ничего не говорил, но было очевидно — все считают, будто Дэрмот сделал что-то такое, отчего его супруга попросту удрала от него. А некоторые даже пытались дать ему пару дельных советов по поводу того, как нужно обращаться с собственной женой.

Когда Дэрмот подошел к двери домика, все внутри его кипело от гнева. Он чувствовал себя не просто оскорбленным. Он был унижен, измазан в грязи собственной женой! Он даст ей несколько минут, чтобы она сказала ему все, что посчитает нужным, а потом уложит ее в постель. После этого он отвезет ее домой и больше не позволит придумывать всякие глупости, типа «мне нужно время, чтобы все обдумать». Решив так, он, даже не потрудившись постучать, распахнул дверь. И удивленно уставился на женщину, которая сразу отчитала его за то, что он врывается без предупреждения. Внезапно слова застряли у нее в горле, а на лице отразился неподдельный ужас, что очень порадовало Дэрмота. Возможно, если она будет немного напугана, ему не придется долго с ней спорить. Они просто отправятся в постель, где полностью изнурят друг друга, а потом поедут домой. Дэрмот скрестил руки на груди и принялся молча ждать, когда Илза соизволит объяснить свое отвратительнее поведение.

Глава 22

Когда дверь ее домика внезапно с громким треском распахнулась, Илза вскрикнула от удивления. Она повернулась, чтобы отругать того из своих назойливых братцев, кто осмелился вот так нагло врываться в ее уютное жилище, как вдруг увидела на пороге Дэрмота. Илза от изумления застыла на месте. Ее муж, судя по всему, был чрезвычайно зол и, скрестив руки на груди, в упор смотрел на нее. Рядом с ним стоял Оудо, и выражение его маленького личика было в точности таким же, как у отца. Позади них, как разглядела Илза, стояли Тейт, Лайам, Нэнти и Сигимор. И все они так противно ухмылялись, что Илзе нестерпимо захотелось надавать своим родственничкам по их наглым физиономиям.

Она очень хотела сказать что-нибудь умное, но в голову ей ничего не приходило. Она сбежала от своего мужа как маленький испуганный ребенок и теперь сомневалась, что способна сказать что-то такое, что его могло удивить. Она молча призналась себе, что ее смущает собственное поведение, но Илза скорее позволила бы пригвоздить свои ноги к полу, чем призналась бы в этом кому-нибудь еще. Она никогда никому и ни за что не позволила бы узнать, что сбежала от мужа из трусости.

— Здравствуй, муж мой, — нарочито весело произнесла она, доставая кувшин с элем и ставя его на стол. — Ты, должно быть, ужасно хочешь пить после долгой и, я думаю, тяжелой дороги.

Она размышляла, почему он ждал три дня, прежде чем последовать за ней, но приказала себе не быть столь придирчивой. Ей ведь нужно было время для размышлений, не так ли?

— Пожалуй. — Прищурив глаза, он посмотрел на высокие пивные кружки, расставленные на столе. — Прекрасно, мы поиграем немного по твоим правилам. — Он подошел к столу и сел. Оудо тут же уселся рядом с ним.

Илза посмотрела на стоящих за дверью четверых мужчин, пристально наблюдавших за происходящим, и спросила.

— Вы к нам присоединитесь?

— Мы как раз обсуждали, будет ли это безопасным, — ответил Тейт. Войдя в дом, он сел за стол рядом с Оудо. Остальные трое мужчин последовали его примеру.

— А почему это может быть небезопасным? — Илза налила мужчинам эля, а Оудо дала маленькую кружечку козьего молока.

— Может быть, они понимают, как это неприятно, когда просыпаешься утром и обнаруживаешь, что твоя жена от тебя сбежала? — спросил Дэрмот. — Выбралась ночью из замка, как вор?

— Вообще-то я ушла на рассвете. Ты, наверное, слишком долго спал.

Илза увидела, как глаза остальных мужчин расширились, и только глаза Дэрмота были прищурены. Она заметила, что даже Оудо перестал пить молоко и уставился на нее. Илза не знала, что заставило ее так рассердить мужа, но подозревала, что этим все не закончится. А так как другие мужчины принялись слишком быстро допивать свой эль, она догадалась, что очень скоро они с Дэрмотом останутся одни. И Илза не была уверена, что именно этого она сейчас хочет.

— Мне нужно было отдохнуть после того, как моя жена всю ночь выжимала из меня соки, — брякнул Дэрмот и с удовольствием полюбовался ее стыдливым румянцем. И даже то, что Илза выглядела так сильно задетой, что могла швырнуть кувшин с элем в его голову, нисколько не уменьшило его радости. — После такой ночи я был действительно удивлен, когда обнаружил, что ты сбежала из дома.

Только Илза открыла рот, чтобы ответить на эту оскорбительную реплику, как Сигимор поднялся на ноги.

— Спасибо за эль, малышка. Мы оставим тебя и твоего мужа наедине, чтобы вы могли поговорить. — Он схватил Оудо в охапку и поспешил к двери, остальные мужчины заторопились за ним.

— Но я бы предпочел остаться ii удостовериться, что он не наговорит глупостей! — запротестовал Оудо.

— Я думаю, что сейчас будет сказано огромное количество глупостей, парень, — засмеялся Лайам. — Лучше всего оставить их одних. Ты сможешь вернуться позднее и исправить положение, если будет нужно.

Илза с тоской посмотрела на дверь, закрывшуюся за ее трусливыми родственниками, затем повернулась к мужу. Он улыбался. Илза пожалела о том, что позволила Гейл отнести близнецов к их дядям в гости. Дэрмот с таким самоуверенным видом потягивал эль, что она поняла: он был гораздо спокойнее, чем она думала, несмотря на все признаки гнева. Это не предвещало ничего хорошего. Илза налила кружку эля для себя и села напротив него.

— Ты уже подумала? — спросил Дэрмот и снова улыбнулся, когда она нахмурилась.

Насмешливое выражение его красивого лица очень беспокоило Илзу, Она снова повторила себе, что это было трусливо и даже несколько по-детски — убежать из дома из-за того, что она была подавлена и смущена. А еще она боялась. Она боялась, что он просто отвезет ее назад в Клачтром, так ничего и не уладив между ними. И еще больше она боялась, что он хочет снова получить все то, что она давала ему год назад, но ответных добрых чувств от него так и не дождется.

За те дни, что она провела в своем домике, Илза очень многое передумала. Она отдала Дэрмоту вес, что должна была дать, когда они впервые стали любовниками, Вспоминая то, что тогда происходило между ними, она вынуждена была с грустью признать, что он никогда не говорил ей о любви, что она по глупости своей приняла за любовь его нежные слова и горячие объятия. Когда Дэрмот покинул ее, Илза оставалась верна своим мечтам и своей вере в него и была уверена, что он скоро вернется. С каждым месяцем, не приносившим никаких известий о нем, эти мечты и вера постепенно превращались в пепел, что причиняло ей нестерпимую боль.

Илза никогда не переставала его любить, да и не была уверена, что смогла бы перестать. Однако она похоронила свою любовь к нему, и похоронила очень глубоко. Несмотря на все ее желания доказать свою правоту и завоевать его сердце после прибытия в Клачтром, теперь она знала, что никогда не стремилась снова распахнуть перед ним свое сердце. Она не отваживалась на это, все время опасаясь возвращения той боли, которую она испытала, считая себя покинутой, а затем обнаружила, что она во-обше забыта. Во многих отношениях ее устраивал их брак, каким он был. Единственное, чего она желала, это чтобы между ними опять возникло доверие. Тогда их брак снова стал бы надежным.

И вдруг он начал ухаживать за ней! Нежные слова, ласки, намеки на любовь, проявления привязанности смущали ее напоминанием о той любви, которую она так старательно пыталась спрятать подальше от всех, скрыть, уничтожить. Та ее часть, которая стремилась отдать ему все — сердце, душу и разум, — начала снова пробуждаться к жизни, и это ее испугало. Это внушало ей страх.

— Илза, — произнес Дэрмот, слегка раздраженный тем, что она, казалось, не замечала его, — почему ты уехала?

— Подумать, — ответила она, пытаясь подавить панику, которая, она чувствовала, уже начала ею овладевать. — Да, подумать, именно так тебе, должно быть, все и говорили. Мне необходимо было подумать о наших отношениях. С тех пор как я прибыла в Клачтром, на меня постоянно сыпались удары, один за другим. Сначала Маргарет, затем я оказалась матерью восьмерых детей — вместо своих двоих, потом кто-то пытался убить тебя, а потом и меня тоже, и к тому же ты потерял память. Скажи, ну разве была у меня хоть минута покоя, чтобы просто посидеть и подумать?

— Илза, все это пустая болтовня, — заговорил он, взяв ее ладони в свои. — Я знаю, все это было нелегко для тебя. Твоя жизнь подвергалась опасности. — Он поцеловал ей руку. — И я к тебе раньше очень плохо относился. Да, я потерял память, но это отнюдь не извиняет меня. Но теперь, моя Илза, я вспомнил все. Какой нежной ты была, наши страстные свидания в кустарнике, наши мечты и обещания. И я хочу вернуть это, Илза.

Илза выдернула руку и вскочила на ноги. Дэрмот растерялся. Сначала он почувствовал себя оскорбленным и уже был готов смириться с поражением, но затем решил посмотреть на свою жену повнимательнее. Илза не выглядела просто расстроенной или смущенной, она была напугана. Возникшие между ними трудности были намного сложнее, чем он себе представлял.