Я выпрямилась, скрипя зубами и расправляя затекшие плечи. Значит, все именно так. Он покончил со мной, даже как следует на начав. Бросил меня на первый же день! Ну да, конечно, это правильное и разумное решение. И я поведу себя так же, когда увижу его в следующий раз. Разумно. И безразлично. Я буду вежлива, но это будет холодная вежливость. Я забуду обо всем, что произошло. И забуду о Джеке. «Джек», – тихонько пробормотала я в качестве эксперимента. И тут же ноги задрожали, а сердце сжалось. Я судорожно попыталась задавить мысли о том, как лежу в его объятиях у камина, о его дыхании на своей шее, его руках, ласкающих мои волосы, его… а-а-а-а… Я застонала. И тут же встревоженно глянула в зеркало заднего вида. Бен смотрел на меня.

– Все в порядке, дорогой? – пролепетала я, оскалив зубы в подобии улыбки.

– Да, спасибо, – ответил он тихо.

– Хорошо, хорошо. Макс спит?

Он покосился на брата:

– Почти.

У Бена был какой-то взвинченный вид, я присматривалась к нему. Из-за всех этих взглядов украдкой мы чуть не пролетели через разделительную полосу, и я перестроилась в медленный ряд и стала вести машину осторожнее. Спустя пару минут я глубоко вздохнула и произнесла:

– Бен, хочу спросить тебя насчет прошлого вечера. Вы пошли ночевать в амбар, потому что не знали точно, где должны спать, да? – Он молча уставился на меня в зеркало. – И бабушка пришла в амбар посидеть с вами? – продолжила я. – Наверное, потому, что вы уже легли и она не хотела вас будить, да? А потом, понимаешь, мне все-таки интересно узнать, когда начался пожар…

– Мам, я не хочу об этом говорить, – произнес он дрожащим голосом.

– Хорошо, дорогой, не надо. Не будем говорить об этом, – торопливо согласилась я. – Я просто пытаюсь восстановить последовательность событий для себя. Но я понимаю, что ты не хочешь говорить.

Я облизнула пересохшие губы. Какой-то Бен напряженный. Это естественно после такого ужасного шока, но почему он лег спать в амбаре, не дождавшись Триши? Ну да, он сказал, что думал, будто она придет позже, но если он так устал, то наверняка пошел бы поискать ее. Он бы не разрешил ложиться Максу и сам бы не уснул, если бы в доме никого не было. Маленькие мальчики никогда не ложатся спать добровольно. Будь его воля, он бы сидел со взрослыми в Незерби до тех пор, пока кто-нибудь не отправил бы его ложиться. Что-то здесь не сходилось, было в этом что-то подозрительное, но я не могла больше пытать Бена. Пока еще рано.

Спустя какое-то время я включила радио и с наигранной веселостью стала подпевать.

– Ну что, – беззаботно прощебетала я, – поживем немножко у Лукаса и Мэйзи?

– А они знают, что мы едем? Мэйзи и Лукас. Ты им позвонила?

– Конечно, дорогой, и они очень рады.

Я действительно поговорила с Мэйзи в те десять минут, которые были у меня в Незерби, пока Дэвид не поднялся наверх, не нашел нас, не проводил мальчиков до машины, которую сам же подогнал к двери черного хода, и не заглянул опять наверх, посмотреть, готова ли я. Но не могу же я жить у них вечно! «Может, мне дадут муниципальное жилье, – подумала я, слегка поморщившись. – Или квартиру по социальной страховке, или…»

– Мам, а в какую школу я пойду?

– Я не знаю, дорогой.

– Значит, не в ту школу в Оксфорде?

– Хм-м, нет. Не в ту.

– В мою старую школу? – с надеждой в голосе произнес он.

– Пока не знаю. От Берлингтон-Виллас она далековато, Бен. – Это безумие. Слишком далеко. И по району его не примут.

– Значит, в новую? – он занервничал. – В Вест-бурн-Гроув?

– Я пока не решила. – Я вцепилась в руль. Меня бросило в жар.

– В специальную школу для тех, у кого дислексия, да? Как та школа в Оксфорде?

– Я надеюсь.

– И мы теперь всегда будем жить у Мэйзи и Лукаса?

– Бен, сейчас я не могу тебе сказать ничего определенного. И это же так интересно, правда? Мы не можем строить никаких планов, мы подумаем об этом… ну, не знаю… завтра или послезавтра. Ясно?

Он посмотрел на меня и обеспокоенно улыбнулся краешком губ.

– Ясно.

Я вздохнула с облегчением. Ну наконец-то. Но это был долгий, прерывистый выдох, и до конца путешествия я так и не расслабилась.

Когда мы подъехали к дому, Мэйзи ждала нас у окна, следя за дорогой. Чтобы нам было где припарковаться, она расставила на дороге мусорные ящики и, увидев нас, вышла из дома передвинуть их. Я выбралась из машины и побежала к ней. Мы крепко обнялись. Я отчаянно хлопала ресницами, чтобы не расплакаться, уткнувшись в ее выцветшие рыжие волосы. Мэйзи. Моя мама. Я не подозревала, как сильно по ней скучаю и какое огромное облегчение оказаться дома.

– Бен, Макс, мои цыплятки! – Она обняла их. – Как же вы выросли всего за несколько недель! Пойдемте!

Мы вошли в дом и оказались в знакомом темном коридоре, как всегда, заставленном стульями, лампами, книгами, горшками и корзинками. Все они были нагромождены друг на друга пагодами, покачивающимися под опасным углом, и, как и с большинства вещей в доме, с них свисали бирки: Мэйзи разрывалась между желанием продать этот хлам на рынке и неспособностью расстаться со своими драгоценностями.

– Мальчики, вы будете жить наверху, как раньше, – проговорила она, семеня по коридору на кухню и ловко огибая горы хлама. – Отнесите в комнату свои вещи, а потом спускайтесь на кухню, выпить чая с пирогом.

– У нас нет вещей, – тихо произнес Бен.

Мэйзи смущенно обернулась и перевела взгляд с Бена на Макса:

– Конечно. Но это же потрясающе! Как бы я хотела начать с нуля и избавиться от всего этого мусора! И только представьте, как весело будет ходить по магазинам!

– Круто! – У Макса загорелись глаза. – А мы можем завтра пойти по магазинам, мам? И кучу всего накупить?

– Хм-м… может, сначала подождем и посмотрим, что скажут в страховой компании? – нервно пробормотала я. – Вы лучше бегите наверх, приготовьте себе постель.

– Я вас завтра возьму за покупками, – пообещала Мэйзи. – И раз уж вы идете наверх, можете заглянуть себе под подушки. – Она притворилась озадаченной. – Кажется, я там оставила конфеты.

– Я буду у окна!

– Нет, я!

Они протопали вверх по лестнице, отталкивая друг друга локтями, радуясь, что вернулись на знакомую территорию.

– Неужели все сгорело? – прошептала Мэйзи, провожая меня на кухню. У плиты в старом виндзорском кресле сидел Лукас и читал.

– Все.

– Но с тобой и мальчиками все в порядке, – сказал Лукас, поднимаясь, откладывая книгу и обнимая меня. – Больше ничего не имеет значения. Это главное, не так ли, милая?

– Да, – кивнула я. Он похлопал меня по спине. Я вдруг почувствовала себя совершенно измученной, теперь, когда наконец приехала домой и могла расслабиться – и с радостью села на стул. Я ужасно, ужасно устала. Оперлась локтем о стол, и на меня навалилась тяжелая волна изнеможения.

Мэйзи с Лукасом суетились, ставили чайник, вынимали пирог и звенели металлической посудой, а сами встревоженно переглядывались у меня за спиной. Я рассматривала знакомые предметы. На кресле Лукаса я заметила книгу и с удивлением осознала, что это та же книга, которую с таким увлечением читал Джек, только не в мягкой, а в твердой обложке. Я узнала имя автора: Джейсон Ламонт. Для Лукаса слишком уж легкое чтиво, обычно он предпочитает Кьеркегора.

Услышав шаги по лестнице, я обернулась и увидела Бена: в прихожей он взял со столика ключи от машины, открыл входную дверь и пошел по дорожке к автомобилю, наверное, чтобы достать книжки и игрушки, которые, к счастью, были в багажнике и потому не сгорели в пожаре. Все, что осталось от его имущества.

– Вкусный пирог, – сказала я, откусывая кусочек. Я даже удивилась, что так голодна. Но сколько я уже не ела? Несколько часов? Или дней? Недавнее прошлое казалось сплошным туманом, как будто все произошло сто лет назад.

– Обычный шотландский фруктовый, но пока мальчики здесь, я могу попробовать шоколадный. Им нравится помогать, когда я готовлю что-нибудь из шоколада.

– Помогать – то есть вылизывать миску? – ответила я, радуясь, что мы говорим о пирогах, а не о пожаре или Феллоузах.

Мы молча жевали, и я знала, что они ждут, когда я начну говорить, когда захочу излить душу. Горло у меня пересохло, его перехватило судорогой, и я почувствовала, что сейчас заплачу.

Я посмотрела в коридор на входную дверь. Бена уже давно не было, и я занервничала. Допустим, он просто вышел к машине. Он же не ушел из дому? Я через силу доела кусок пирога, уверяя себя, что он вернется к тому времени, как я проглочу последнюю крошку. Придет и позвонит в звонок. На стене тикали старые часы. Я оттолкнула тарелку, быстро встала, в спешке опрокинув стул – и как раз в тот момент позвонили в дверь.

– Я иду, дорогой! – крикнула я, когда звонок раздался снова: восьмилетним детям свойственно нетерпение.

Я быстро подбежала к двери, и когда открыла, на пороге стоял Бен, а рядом с ним – молодая парочка.

Женщина – симпатичная, с кудрявыми светлыми волосами. Мужчина – чуть старше, высокий, стройный, в сером костюме, с узким умным лицом. Он улыбнулся.

– Мы нашли этого парня посреди дороги. Ваш?

– О! Спасибо. – Я затащила Бена в дом и улыбнулась. – Играл на проезжей части, да? Меня так в полицию упекут. Пошли, Бен.

– Мы и есть полиция.

Я оторопела и нервно рассмеялась.

– Ага, как же.

И тут, в тишине, я вдруг вспомнила, что уже видела этого мужчину раньше. Он сидел на заднем сиденье машины, которая неслась к Незерби, когда я уезжала в противоположном направлении. Это он взбежал по лестнице к парадной двери.

– Вы из Оксфорда?

– Да. – Он все еще улыбался.

– Тогда… тогда вам лучше войти, – запинаясь, проговорила я, отходя в сторону и пропуская их в дом. Бен убежал по коридору. – Извините, если бы я знала, что вы хотите со мной поговорить, я бы не уезжала. Арчи сказал, что мне необязательно оставаться, что вы уже там побывали и…