– Почему мы остановились? – спросил Бен, который всю дорогу сидел с картой и весьма эффективно выполнял обязанности штурмана. – Нам тут прямо.

– Да, я знаю, просто… – Я облизнула губы и вдруг, повинуясь импульсу, крутанула руль влево и понеслась по узкой тропке.

– Нет! Нет, мам, ты едешь совсем, совсем не в ту сторону! Та дорожка вела прямо к бабушкиному дому! Надо было ехать прямо! – Бен обернулся, глядя на перекресток.

– Ты уверен? А мне показалось, что так быстрее. Да и какая разница. Если что, можем вернуться на ту дорогу. Тут кольцевая. – Теперь я внимательно изучала знаки на каждой развилке. – Мы просто проедем через соседние деревни: очень живописный маршрут.

– Но это же огромный круг! И ты неправа, дорога здесь не кольцевая! – Бен, нахмурившись, изучал карту.

Я сделала глубокий вдох и вцепилась в руль. Ну почему этот чертенок такой умный? Ведь у него, между прочим, дислексия! Почему он не может вести себя как обычный ребенок, у которого проблемы с обучением? Нет, сидит себе и изучает карту, как заправский навигатор.

– Значит, будем внимательными туристами! – весело проговорила я. – Интересно, куда ведет эта дорога?

– Вообще-то, в Бартвуд, – угрюмо промямлил Бен. – А потом в Гексхэм.

– Правда? – выпалила я. – Гексхэм. – Я просто должна была произнести это название. Вертела его на языке, смаковала. Как мило, что название деревеньки начинается с Гекс… Гекс как раз рифмуется с… М-м-м-м. Прелесть. Да, это территория Чарли Флетчера. И мне нужна моя доза. Мне нужен глоток свежего воздуха.

– А знаешь, ты прав. – Я притворилась удивленной. – Это действительно Бартвуд, и если мы проедем еще чуть-чуть по той дороге… – На заднем сиденье воцарилась гробовая тишина. – Вот мы и приехали. Гексхэм.

Я выпрямилась и стала взволнованно смотреть по сторонам. Мы медленно тарахтели по живописной деревеньке: здесь был и паб «Грязная утка», и деревенское поле для гольфа. Я судорожно озиралась, изучая вывески на воротах. «Яблоневый дом», «Коттедж Тюдоров», но никакого…

– Почему мы так медленно едем? – возмутился Бен.

– Я проголодался, может, конфеток купим? – заныл Макс.

– Купим, дорогой, только вот, похоже, здесь нет магазина. Хотя есть церковь.

– Ну и что.

– Значит, «ферма у церкви» должна быть где-то здесь, – сквозь зубы пробормотала я. – Ага! Бинго.

Рядом с церковью, как и следовало ожидать. Я тут же притормозила и уставилась на дом. Продолговатый, низкий и старый на вид фермерский коттедж, вероятно, семнадцатого века, с белеными стенами и деревянными балками под потолком; позади был ухоженный сад и пруд с утками. У входа же – непременная подъездная дорожка с хрустящим гравием, а вокруг – белый частокол. Удобный дом, но вовсе не шикарный и не помпезный – а очень, даже очень симпатичный. Я восторженно застонала.

– Какая прелесть, – вздохнула я, остановившись на противоположной стороне дороги и выглядывая в окно. – Просто сказка.

– Что? – спросил Бен.

– Деревушка эта, – как ни в чем не бывало прощебетала я. – Тебе не кажется?

Бен пожал плечами и оглянулся.

– Нормальная деревня. И почему мы остановились?

– О, это потому, что мне надо отправить письмо, дорогой.

А что, хорошо. Очень даже хорошо я придумала – как раз через дорогу стоит красный почтовый ящик, прямо у частокола. Интересно, он дома? Просто поразительно, как же мне хорошо оттого, что он снова рядом, оттого, что я просто знаю, что он здесь проводит время, что он здесь живет! От этой мысли по артериям опять заструилась кровь – а ведь еще десять минут назад я готова была их вскрыть! Но сейчас уже нет. Сейчас мое сердце бьется аж в кончиках пальцев, колотится, как африканский тамтам. Я снова чувствую себя живой, я чувствую… Упс! Ой-ой-ой, открывается дверь. И из нее выходит молодая женщина…

– Ма-а-а-ма-а-а! – раздался крик с заднего сиденья.

– Еще минуту. Шнурки развязались, – прошипела я, наклонившись к самым педалям.

Приподняв голову всего на дюйм, я присмотрелась. Да, все точно: молодая женщина в джинсовом платье, с сумочкой в руке, с длинными светлыми сияющими волосами обернулась и говорила с кем-то на дорожке, и этот кто-то… Черт! Это был он! Он был там! Застыв от чувства вины и восторга, я смотрела, как он положил руку ей на плечо и торопливо ее обнял, а потом она повернулась и пошла к машине. Я не могла видеть их обоих, и сначала косилась то на нее, то на него, но потом решила все-таки полюбоваться им.

Выглядел он шикарно, разумеется: смуглый, широкоплечий, темные волосы взъерошены. На нем была темно-синяя футболка и летние брюки. Одной рукой он облокотился о дверь, глядя, как она садится в машину. Девушку мне уже почти не было видно, к тому же она стояла ко мне спиной, но я достаточно хорошо ее рассмотрела, чтобы понять, что она стройная красивая блондинка с копной блестящих волос. Она завела мотор и высунула голову в окно.

– Нам еще что-нибудь нужно?

– Пару пива можешь купить, – выкрикнул Чарли. – И молоко кончается.

Она кивнула, ловко развернулась и выехала по гравийной дорожке, направившись прямо в мою сторону. Я моментально нырнула под сиденье.

– Ты же вроде говорила, что хочешь письмо отправить? – спросил Бен.

– Да, да, точно. Сейчас только завяжу шнурки…

– Мам, ты в босоножках. И где это письмо?

Я села, потянулась к сумке и тут поняла, что Чарли все еще стоит в дверях и теперь, когда она уехала, с любопытством смотрит на нашу машину. Наверное, думает, кому это взбрело в голову остановиться против его дома на пустынной деревенской улице безо всякой явной причины.

– Скорее, Бен, держи. – Я порылась в сумочке и сунула ему в руку письмо. – Беги и отправь письмо, только быстро.

Он вытаращился на конверт.

– Но тут уже есть штамп, мам. Тебе нужна новая марка.

– Без разницы, просто пойди и опусти.

– Это же старый счет за газ, мам. И адресован тебе. Он не дойдет!

– Просто отправь его, Бен, прошу!

Ну вот, теперь Чарли уже вовсю на нас пялится и закрывает глаза от солнца, чтобы рассмотреть получше.

Я вся взмокла. У нас должна быть причина, чтобы здесь находиться: вдруг он потом заметит машину и поймет, что я за ним слежу? И еще он не должен меня узнать, а то еще подумает: «Боже, как странно, я же ее в Лондоне видел, а теперь она здесь, прямо напротив моего дома!»

– И конверт открыт, мам. Это просто старое письмо, которое ты нашла в сумке! Оно никуда не дойдет!

Я глубоко вздохнула.

– Дойдет. Такой большой счет, они будут рады получить чек!

– Но это же счет для тебя, – не унимался Бен, – а не для них.

– А НУ ИДИ ОТПРАВЬ ЭТО ЧЕРТОВО ПИСЬМО, БЕН, А НЕ ТО Я ТЕБЯ ПРИКОНЧУ!

Повисла зловещая тишина. Через секунду Бен выскользнул из машины, перешел дорогу, положил письмо в ящик и молча вернулся. Мы на полной скорости сорвались с места, как раз когда Чарли хотел сойти с крылечка и двинуться по дорожке к нашей машине.

Воцарилась жуткая тишина. Даже Макс онемел.

– Извини, дорогой, – наконец промямлила я, вытирая лоб, с которого капал пот. – Мне правда очень жаль.

– Ты на меня ругалась! – тихо возмутился Бен.

– И сказала «чертов», – напыщенно добавил Макс. – Два раза!

– Знаю, знаю, но понимаешь, Бен, иногда взрослым людям надо… ну… выпустить пар, короче.

– И ты нарочно послала старое письмо, чтобы у почтальона прибавилось работы, – холодно произнес Бен. – Как тебе не стыдно! Ты плохая.

Он рассерженно отвернулся и уставился в окно. Я мысленно съежилась. Ну да, мне стыдно. Мне тридцать два года, а я с двумя маленькими детьми на заднем сиденье преследую мужчин. Черт. И я же клялась, что больше не буду этого делать. Говорила же: больше никогда! Но если бы вы знали, как мне это необходимо!

Он мне просто необходим. И рядом с ним я испытываю такой подъем. Он – моя мечта, моя фантазия, пусть и неподобающая и недоступная. Ведь теперь я даже ее видела – и в глубине души, без капли сомнения, знала, что это его жена. Что это не подруга, не няня. Больше ничего объяснять было не нужно. Но даже это не остановило меня и не подкосило мою решимость! И что я в нем такого нашла? Неужели дальше будет хуже? Неужели я превращаюсь в маньяка?

Я задрожала, а потом расправила плечи. «Ну уж нет, – фыркнула я. – Просто мы немножко заблудились, только и всего! Проехали через деревню – тоже мне преступление! И откуда я знала, что он там окажется?»

Я выехала на главную дорогу и направилась в Незерби-Холл. «И все же было приятно его увидеть, – мечтательно подумала я. – Можно сказать, незапланированная радость. Правда, неожиданное удовольствие».

– Как я рада вас видеть, – прошептала я, когда мы остановились на светофоре. Школьник на велосипеде ошарашенно вытаращился в открытое окно моей машины. Он не стал ждать зеленого света и судорожно закрутил педали, спасая свою жизнь. В зеркале заднего вида я заметила, как мальчики обменялись испуганными взглядами.

«Ну и ладно, – подумала я, отпуская тормоз и облегченно вздыхая. – Теперь можно ехать в церковь. Самый подходящий момент – искуплю все свои грехи». Я взглянула на часы. Да, уже почти четыре, пора к Лавинии. Вот мне и наказание.

Через десять минут мы приехали в деревню: мальчики так и пыхтели, насупившись на заднем сиденье. Подъезжая к маленькой нормандской церкви, я подумала, какое это красивое местечко. Среди старых разросшихся тисовых деревьев высилась древняя квадратная башня; церковный двор был усажен хорошо ухоженной зеленью, а вокруг тянулся низкий каменный забор.

Именно здесь должны были пожениться мы с Недом, если бы Феллоузы настояли на своем. И что касается этой церкви, здесь никто не прекословил Феллоузам: кажется, на каждой молельной подушечке был вышит фамильный герб, в каждом склепе покоился кто-нибудь из их клана, изготовление каждого витража было профинансировано из их кармана, а на некоторых витражах, наверное, были изображены члены семейства Феллоузов. Господь здесь был ни при чем.