Это не только моя проблема, и все не должно ложиться лишь на мои плечи. Наши отцы всегда говорили, что вместе мы сильнее. Именно поэтому они свели нас. От Ноя тоже ожидают решительных действий. Могу сказать с уверенностью, что сейчас его работа заключается в том, чтобы убедить меня присоединиться к союзу, так как сам он уже в лодке.

Итак, пусть он сделает первый шаг. Пусть проявит себя. Пусть докажет, что этот брак может стать успешным. Я же буду выполнять свою работу — буду сохранять веру и оставаться восприимчивой к идее стать друзьями. Но я не тот тип людей, которые берутся за дело, не зная, смогут ли завершить его. Если я собираюсь выйти замуж за Ноя, то, Бог тому свидетель, я не дам ему спуску.

Конец моего внутреннего монолога, должно быть, отразился на моем лице, потому что Камрин вдруг в знак поддержки сжимает мою руку.

— Я собираюсь заказать нам десерт.

— Я люблю тебя, — говорю я со вздохом. Даже с обретенной решимостью мне нужен шоколад, чтобы пройти через это.

— Если тебе будет легче — ты очень храбрая.

Я выдавливаю улыбку.

— Спасибо.

Ворча, я достаю телефон из сумочки и звоню папе, чтобы запланировать еще одну встречу с Ноем и Прескотом. Я должна дать им ответ как можно скорее.


***

Позже, почти к окончанию рабочего дня я вновь открываю дверь, через которую входила вчера.

Никто даже не смотрит в мою сторону. Трое мужчин еще раньше подняли головы, заслышав цокот моих каблучков в зале.

Кривая улыбка Ноя слишком самодовольна. Что ты говорила ранее? Кое-что о нежелании выходить за меня замуж? Это кажется злорадством. Каков вкус унижения?

Сжимаю зубы. Он еще не сказал ни слова, а я уже раздражена. Черт подери, он настолько раздражающе привлекателен в своем угольно-сером костюме, в накрахмаленной белой рубашке с галстуком цвета мерло. (Прим.: цвет красного вина). Все это идеально сочетается с его ростом почти метр девяносто. И тот факт, что он так легко может залезть мне под кожу, раздражает меня еще больше.

Весь его вид кричит об уверенности. Его глубокий пытливый взгляд, замечающий слишком многое; сильные руки с аккуратно подстриженными ногтями; шея с соблазнительно передвигающимся кадыком каждый раз, когда Ной ухмыляется мне. Он то и дело воплощает мои подростковые фантазии. Древесный мужской аромат. Стройное подтянутое тело. Прыткий ум, который всегда находит способ втянуть меня в спор.

Не обращая внимания на стук своего сердца, я отвожу взгляд от Ноя и обращаюсь к присутствующим:

— Спасибо, что так оперативно собрались. У меня есть предложение.

— Я думал, что это моя работа, — перебивает Ной.

Подчеркнуто не обращая внимания на шутку, я объясняю:

— Я подпишу контракт на наследство в конце месяца…

Все смотрят на меня. Папа и Прескот выглядят приятно удивленными. Ной сменяет раздражающую ухмылку на слегка нахмуренные брови.

— Но только, — продолжаю я, — если Ной сможет показать мне, что отношения между нами могут работать. В конце концов, судьба компании зависит от нашей способности сотрудничать как в качестве партнеров, так и в качестве супругов.

— Испытательный срок? — спрашивает папа.

— Можно и так сказать. Также я считаю, что возможность лучше узнать друг друга поможет имиджу компании. Наши отношения должны выглядеть правдоподобно. Нас должны чаще видеть вместе… прежде чем мы поженимся.

Это еще и возможность попробовать воду, прежде чем прыгнуть в холодный омут с головой. Попытка привнести небольшую нормальность в совершенно ненормальную ситуацию.

Но эту часть я не произношу вслух. Я не хочу признаваться, что брак до сих пор немного пугает меня. Ной с любопытством поглядывает на меня. А Прескот разочарован новым промедлением.

Наконец Ной говорит:

— По сути дела, ты просишь меня назначить тебе свидание.

Я киваю ему.

— Да. Мог бы хотя бы пригласить меня выпить, прежде чем я приму решение поменять фамилию, — я смотрю прямо на него, ожидая увидеть его реакцию, а потом добиваю его следующей фразой: — Да, и еще одно. Воздержись от секса… Совсем.

Глава 3


Ной


Она хочет, чтобы я ухаживал за ней?

Из всех наиболее вероятных сценариев, которые я представлял, — от разорванного Оливией контракта до еще более безумного, где она на самом деле подписывает его, — этот не был похож ни на один из них.

Она составила собственное соглашение, в котором гарантировалось мое непосредственное участие, — я должен был потрудиться, чтобы завоевать ее. Вероятно, сюрприза все же стоило ожидать. Это же Оливия Кейн, в конце концов.

— Если вопросов больше нет, я вернусь к работе, — говорит она. Когда никто не отвечает, Оливия разворачивается и с важным видом выходит из конференц-зала. Ее круглая попка покачивается в такт стуку каблуков. Дверь закрывается.

— Это было интересно… — шепчу я себе под нос.

Фред подходит ко мне, пока я пытаюсь переварить произошедшее.

— Похоже, что мяч на твоей стороне, сынок. (Прим.: аналогия с игрой — мяч находится в опасной близости от его ворот). Но не волнуйся. Я знаю, ты справишься.

— Спасибо, — киваю я, затем иду к ней в кабинет. Она не может сбросить бомбу, а потом просто пойти прогуляться.

Оливия сидит в своем кожаном кресле кремового цвета, скинув с себя туфли на шпильке под рабочий стол. Ее ногти окрашены в светло-синий цвет. Она постукивает ногой в такт мелодии, которую напевает. Что-то на экране компьютера полностью захватило ее внимание.

Вздрогнув при звуке открывающейся двери, она смотрит вверх, и ее голубые глаза находят мои.

— Ты что-то хотел? У меня много работы.

Она предлагала позвать ее выпить. Это идеально подходит для того, чтобы показать ей, насколько совместимы мы можем быть. Но сначала мне нужно, чтобы она кое-что поняла. Это не просто игра; я хочу, чтобы она четко представляла, что поставлено на карту, чем мы рискуем в случае неудачи.

— Пойдем со мной. Я хочу показать тебе кое-что.

Я тяну ее из кресла, давая время на то, чтобы она смогла скользнуть своими нежными ножками в туфли, затем тащу ее из кабинета, не позволяя возразить.

— Куда ты меня ведешь?

Я бормочу себе под нос:

— Скоро увидишь.

— Не будь таким дикарем, используй слова.

— Мы идем в отдел обработки корреспонденции.

— Зачем? — усмехается она.

Я не отвечаю, просто нажимаю на кнопку лифта. Мы спускаемся на цокольный этаж в гробовой тишине. Когда открываются двери, я делаю глубокий вдох.

— Ах… Чувствуешь этот запах? — усмехаюсь я ей.

Ее ухмылка сменяется хмурым выражением.

— Плесень? — пристальным взглядом она окидывает большое открытое пространство, забитое коробками. — Департамент здравоохранения бы сюда.

Это мое любимое место во всем здании, поэтому я не слишком любезен, когда Оливия морщит свой нос.

— Не будь занудой. Пошли.

Я снова хватаю ее за руку и тащу дальше по освещенному проходу. Когда доходим до места, я надеюсь, что Росита еще не ушла на перерыв.

— Итак, что ты хотел показать мне? — Оливия приподнимает бровь. Одна рука покоится на бедре. Очевидно, она не впечатлена.

Все четыре стены занимают стройные линии широких полок. Они пронумерованы по этажам и хранят различные конверты и пакеты. Это не высокотехнологичный процесс, но это работает.

— Не что, а кого, — я киваю в сторону латиноамериканки, бодро напевающей себе под нос. Росита стоит спиной к нам и сортирует почту в дальнем конце комнаты.

— Росита, — окликаю ее я.

Она оборачивается, явно никого не ожидая. Ее волосы до плеч подпрыгивают от резкого движения. Приятные черты лица окрашиваются удивлением, особенно ее большие темно-карие глаза, и оттенок розового появляется на ее круглых щеках.

Росита иммигрировала сюда из Мексики, когда ей было всего восемнадцать лет, сама изучала английский и упорно трудилась, чтобы поддержать семью. Теперь она — сила, с которой нельзя не считаться.

Компания такого размера для этой работы обычно нанимает штат из трех-четырех человек. Но Росита сказала, что они будут только мешать ей, поэтому она одна выполняет всю работу. Она взяла на себя ответственность и за должность, и за помещение, и справляется с этим превосходно. Даже повесила веселые плакаты на стене: один с танцующими обезьянами, еще один с ярко-оранжевыми маками.

— Mi amor (исп.: моя любовь)! — восклицает она, уже направляясь к нам. — Abrazo (исп.: объятия), — она раскрывает руки, ожидая обычного объятия.

— Gracias, Mamacita (исп.: спасибо, мамочка), — отвечаю я, легко обнимая ее.

Этим же способом она приветствует меня уже шесть лет. Я знаю целых четыре слова по-испански и всегда использую их с ней. Наверное, я хочу, чтобы она чувствовала себя как дома.

Так совпало, что мы с Роситой начали работу в компании в один день. Мы даже вместе прошли инструктаж. Я, выпускник колледжа, еще желторотик, и Росита, на пятнадцать лет старше меня, которая скептически относилась к сыну владельца. В отличие от Оливии, я не работал здесь. У меня была другая работа во время учебы в колледже. Я считал обязательным для себя прохождение стажировки в другой фирме, чтобы понять, что такое конкуренция.

Когда я впервые встретил Роситу, то подумал, что она считает меня богатым привилегированным мальчиком, который не должен трудиться, чтобы получать деньги. Это заставило меня доказать ей обратное. Во всяком случае, папа всегда был склонен к обучению с нуля. Так что свои первые две недели в «Тейт и Кейн» я провел с Роситой, обрабатывая корреспонденцию.