— Нет, ты права. Я не всерьез, — я тяжело вздыхаю. — Но, черт подери, почему я должна отказываться от того малого, что у меня есть? Это несправедливо! В конце долгого рабочего дня я хочу вернуться домой, в собственное пространство, в тишину и покой родных стен.

Не говоря уже о вине. И о мороженом. И телевизоре, который заглушает тишину, благодаря чему я не думаю о том, насколько одинока.

— Я не выдержу присутствие этого подонка в моей жизни двадцать четыре часа в сутки. Я смирилась с ним на работе. А теперь, если соглашусь, то буду видеть повсюду разбросанные грязные носки.

Черт, нет!

— Кто сказал, что ты должна делить свое пространство с ним?

Я фыркаю и поднимаю вилку с papas bravas ко рту. (Прим.: от исп. — «сердитый картофель» — острое блюдо из картофеля).

— Муж и жена, которые не живут вместе? Да, для имиджа компании это будет выглядеть просто замечательно.

Это одна из многих причин, по которой папа никогда не позволял мне высказать свое мнение об условиях передачи компании.

Камрин пожимает плечами и поднимает руки ладонями вверх.

— По мне, так это не конец света.

— Да, просто часть независимости и уединения…

— Послушай. Постарайся думать о ситуации, как о любом другом бизнес-ходе. Этот брак — клочок бумаги. После того как вы с Ноем сойдете со сцены, вы сможете все обсудить как взрослые люди. Вы найдете решение, с которым сможете жить. Сейчас вы в одной упряжке и вынуждены принести себя в жертву ради компании.

— Я не уверена. Ною, кажется, эта идея по душе. Он был в курсе дела с самого начала.

Я тру руку, которую он поцеловал, думая о хриплом голосе, пробормотавшем «миссис Тейт». Его мысли о нашем супружестве явно не так невинны.

Камрин приподнимает бровь.

— Ох, ты думаешь, ему нравится идея делить постель с тобой?

— Я думаю, он любит делить постель со всеми, у кого есть пульс.

Кажется странным, что он, с его плейбойскими манерами вообще стремится связать себя и закрыть общий доступ к своему «дружку». Но кто сказал, что он прекратит свои похождения?

Этот брак — деловое соглашение, бизнес, как сказала Камрин. Правовая формальность. Ной, вероятно, взорвется, если проведет больше недели без киски.

Может, я и дочь босса, но я до сих пор подслушиваю офисные сплетни. Прошлым летом Ной переспал со всеми (шестью) практикантками. Он также спал с различными секретаршами на протяжении многих лет, и все просто закрывали глаза. Мужчины есть мужчины…

Ну, время игр закончилось. Если он рассчитывает получить эту компанию, нам предстоит много работы.

— Ну а что ты чувствуешь насчет этого? Ной Тейт довольно горяч.

— Камрин!.. — я издаю стон.

— Что? У меня есть глаза. Он горяч, и это факт. Это так же верно, как и то, что папа римский католик, а от углеводов толстеют. Он просто есть. Неужели видеть его голым настолько ужасно? — ее хитрая улыбка говорит, что она предполагает гораздо больше, чем просто разглядывание. — Как долго еще мы будем взвешивать плюсы и минусы...

Я делаю паузу, воображая его себе, а затем неохотно признаю:

— Нет.

Скорее всего, это будет фантастически. Я уже имела возможность созерцать его подтянутое тело, твердую грудь и шесть кубиков пресса. Летом, когда наши семьи проводили время в Хэмптоне, Ной использовал любую возможность, чтобы расхаживать без рубашки.

Черт, в девятнадцать лет я была близка к сексу с ним. Но тогда я была молодой, глупой и чертовски возбужденной. Теперь я старше, мудрее… И он до сих пор невероятно меня возбуждает. Черт возьми!

Легкость, с которой Ной притягивает меня к себе, поражает. Небольшое действие с его стороны может заставить меня трепетать. Как и вчера в конце нашей деловой встречи. Простая вежливость — рукопожатие, а Ной слегка наклонился и притянул руку для поцелуя.

«Очень приятно иметь с тобой дело, миссис Тейт», — дразнил он хриплым голосом.

Тогда во рту пересохло, и в животе что-то затрепетало. Возможно, что трепет находился немного ниже живота. Я неожиданно задумалась, сколько же лет, месяцев, дней и часов прошло с тех пор, как у меня что-то было.

Кем, черт возьми, он себя возомнил? Мы находились в небоскребе на Мэдисон-авеню, а не в замке XVI века. Это неприемлемое поведение на рабочем месте. Я могла бы пнуть его под зад с иском о домогательстве, если бы захотела. Вместо этого, я просто направила на дерзкого ублюдка смертоносный взгляд и выдала самую ледяную реплику, которую смогла придумать.

Но было поздно. Не было никаких сомнений в реакции моего тела. Дрожь первобытного желания прошлась по моему позвоночнику, когда его мягкие полные губы коснулись костяшек пальцев, задевая кожу в то время, пока он говорил.

Даже сейчас я представляю образ Ноя Тейта, смотревшего на меня с греховной ухмылкой…

Я убираю подальше жаркие воспоминания. Да, Ной умеет флиртовать, но зачем же вести себя, как бесстыдная шлюха? Запудривать мозги — вот, в чем он хорош. Таких красавцев пруд пруди, особенно в Нью-Йорке. Черт! Пятидесятидолларовый вибратор сделает свою работу, и мне даже не придется его выслушивать. Я вкалывала в бизнес-школе не для того, чтобы стать очередной женщиной Ноя.

Опять же…я вкалывала в бизнес-школе не для того, чтобы смотреть, как компанию отца спускают в канализацию.

Мои мысли прояснились, превращая гнев в грусть. Я провела свое детство в кабинете отца, играя у его ног, пока он управлял финансовым «кораблем». Все дети думают о своих родителях как о богах, и я не исключение. Даже после того, как я заняла в семейном бизнесе место его правой руки с правом голоса, я уважаю его больше, чем любого другого человека.

А потом этот рак. Диагноз, поразивший сначала маму, когда я была на первом курсе колледжа, затем папу в прошлом году.

Несмотря на то, что за болезнью матери я наблюдала с первого ряда, диагноз отца по-прежнему вызывает у меня шок. Папа, как храбрый и гордый человек, старается держаться и не показывать окружающим своего состояния, но, к сожалению, рак побеждает его. Я была его дочерью на протяжении двадцати шести лет, и кому как не мне знать и видеть правду? Это проявляется, например, в том, как трясутся его руки, когда мы говорим о будущем, а также в часто отсутствующем взгляде.

У папы в запасе не так много времени. Мне до сих пор трудно принять это. Слишком скоро мы с Рэйчел останемся одни. И моя младшая сестра точно не будет работать в «Тейт и Кейн». Она никогда не интересовалась деловым миром; она любит моду, а не финансы. Максимум, она сможет дать мне совет по графическому дизайну…

Я хмуро смотрю в свой бокал с сангрией. Черт, я размышляю так, будто «Тейт и Кейн» уже моя компания. Как будто подсознательно я уже взяла на себя обязанности руководителя.

А почему собственно нет? Папа всегда говорил, что когда-нибудь я займу его место. Это мое неотъемлемое право. Это наследие папы, завоеванное его кровью, потом и слезами. Он не должен прожить остаток своих дней, беспокоясь о будущем компании. Это все, что останется мне после отца. Конечно, если мне вообще удастся удержать на плаву это чертово предприятие.

Личные чувства в сторону. В «Тейт и Кейн» работает более шести тысяч человек. Шесть тысяч жизней под угрозой существования до тех пор, пока у конкурентов есть шанс обставить нас.

Черт! Я не могу поверить в реальность происходящего. Еще и этот контракт.

Моя карьера для меня на первом месте. Так было всегда. В то время как другие девушки наслаждались нормальной жизнью, я штудировала книги часами напролет. Они покупали платья и проносили спиртное из кабинета своих родителей, а я сдавала практику. Они вступали в женские клубы, я же была сопредседателем в клубе женщин-предпринимателей университета. Я успешно справлялась с каждым из старшекурсников и учениками класса MBA. Никаких вечеринок и новых знакомств. Я никогда не козыряла папиной репутацией. Уже тогда я была достаточно взрослой, чтобы понять, какая ответственность ждала меня в будущем, и я хотела быть готовой.

Теперь я готова. Я упорно трудилась всю свою жизнь и заслужила право проявить себя в качестве главы «Тейт и Кейн». Я уверена, что с достоинством смогу занять папино место.

Я не могу позволить папе упасть вниз. Я не могу позволить себе упасть вниз. Эта компания моя. Мысль о потере компании хуже мысли о Ное, делающем непристойные замечания всю мою оставшуюся жизнь.

Эта компания не может ускользнуть сквозь пальцы, так что я не отдам ее, даже если это означает сотрудничество с Ноем. Не только быть партнером по бизнесу, но и, Боже мой, выйти замуж за сукиного сына. Наши отцы, должно быть, были невменяемыми, когда составляли завещание. Хотя их взгляды на ухаживания всегда были консервативны.

Но безвыходных ситуаций не бывает. Если я успокоюсь и подумаю, то сумею найти оптимальное решение. Любую, казалось бы, невыполнимую задачу можно осуществить, разбив ее на составные части.

Я глубоко вздыхаю, пытаясь успокоиться и взять себя в руки.

Камрин упомянула два важных момента. Во-первых, Ной, так же как и я, хочет сохранить «Тейт и Кейн». Эта компания является нашим неотъемлемым правом, наследием наших отцов, и ее сотрудники — наша ответственность. И, во-вторых, этот брак — очередное юридическое партнерство. А это значит, что можно вести переговоры.

Да, зверски неприятно, что этот брак не по любви. Моя романтическая сторона съеживается при мысли об этом. Но я стараюсь упрятать эмоции глубже. Не каждый брак должен быть голливудским романом, в конце-то концов. Ною и мне не обязательно любить друг друга, чтобы успешно управлять компанией.

Вопрос на сто миллиардов долларов: сработаемся ли мы?

Сможем ли мы продвинуться? Будет ли наше партнерство стабильным и продуктивным? Или все взорвется… снося ударной волной «Тейт и Кейн» вместе с нами?