Вся наша компания ведет активную деятельность. Даже находясь у себя в кабинете с закрытой дверью, я постоянно слышу приглушенный гул голосов, быстрые шаги и телефонные звонки. Мне нравится этот шум на заднем плане; он помогает уйти с головой в работу и говорит о том, как много людей упорно трудится рядом со мной.

Несмотря на все трудности, мы заключили небольшой контракт с фирмой «Обувь от Пэрриш» — с испытательным сроком, но это лучше, чем ничего, — и еще сумели вернуть давнего клиента. Но будет ли этого достаточно? Мы не имеем права на неверный шаг.

Но не каждый прилагает максимум усилий.

Я открываю почту и хмурюсь. Черт побери, Харрисон до сих пор не прислал мне отчет о расходах. Я просила его об этом еще вчера днем и сегодня в семь утра, когда пришла. Какого черта он делал все это время? Вся необходимая информация находится под его рукой; ему понадобилось бы около пятнадцати минут, чтобы закончить с ним.

Я решаю написать ему в третий раз, но передумываю. Пора прекращать просить. Я хочу, чтобы он объяснился лично. Может, Ной все это время был прав насчет него.

Я быстро набираю номер бухгалтерии и прошу секретаря Харрисона направить его ко мне. И в ожидании его прихода, обсуждаю с ней его рабочий график.

Пять минут спустя он стучится в дверь. Харрисону лет двадцать с небольшим, и я уверена, многие девушки находят его привлекательным. Но, по моему мнению, он ничем не примечателен. Таких парней можно встретить на улице каждый день, и я их даже не запоминаю. Хорошая работа. Скромная внешность. Средний уровень интеллекта. Отсутствие остроумия и очарования Ноя.

Подождите, почему я думаю о Ное?

Харрисон заходит, закрывая за собой дверь. Он думает, что ему вот-вот устроят разнос? Или просто хочет побыть со мной наедине, чтобы опять подкатить?

— Здравствуйте, Оливия, — говорит он. — Вы как всегда прекрасно выглядите.

Я должна была догадаться.

— Существует ли какая-то причина, по которой вы до сих пор не закончили работу над отчетом, который я просила отправить мне вчера? — спрашиваю я его холодным тоном.

Он моргает.

— Я… был занят другими делами.

— Несмотря на просьбу первостепенной важности от вашего генерального директора?

— Первостепенную? Я не знал, что это было настолько срочно.

Я нажимаю на папку «отправленные» в почте, поворачиваю монитор экраном к Харрисону, чтобы показать ему нашу недавнюю переписку, и указываю на свое последнее предложение.

— Вы можете прочесть мне его вслух?

Он наклоняется, чтобы посмотреть на экран. Неохотно он начинает читать:

— Пожалуйста, пришлите отчет как можно скорее. Мне нужен он, чтобы закончить работу над проектом нашего нового бюджета, который нужно будет представить в четверг перед советом директоров.

Затем его взгляд поднимается ко мне.

— Послушайте, мне жаль, но я должен выполнять поручения в том порядке, в котором они поступают. Делать работу в порядке поступления единственный правильный способ…

— Если вы можете позволить себе опаздывать на работу, обедать два часа и уходить раньше положенного времени каждый день, то также можете позволить потратить пятнадцать минут, чтобы сделать отчет, который я дважды просила прислать, — я поворачиваю монитор обратно. — Учитывая нынешний кризис в компании, большинство людей вашего должностного уровня в последнее время вынуждены работать сверхурочно. Я не буду просить вас поступать также, потому что уважаю личную жизнь своих сотрудников, но если хотите продолжать работать на полную ставку, то будете работать в штатном режиме. Я ясно выражаюсь, мистер Риджфилд?

Широко распахнув глаза, он нервно облизывает губы.

— Д-да, мэм.

— И в следующий раз, когда вы не сможете закончить какой-либо отчет в срок, то должны предупредить меня об этом, чтобы я смогла найти кого-то, кто сможет сделать его за вас. Только попробуйте снова оставить мои сообщения без ответа, и меня всерьез заинтересует чем, черт возьми, занимается ваш отдел.

— Да, мэм, — повторяет он. — Я понял. Простите. Вы получите отчет к концу дня.

Я киваю в знак согласия.

— Спасибо. До обеденного перерыва, если сможете, — а если не сможете, то вам лучше придумать чертовски хорошее оправдание.

Он поворачивается и начинает уходить. Но в последнюю секунду, положив руку на дверную ручку, останавливается и оглядывается назад.

Я подавляю вспышку раздражения. Просто идите, выполняйте свою работу и позвольте мне выполнять свою.

— Э-э, насчет обеда… — он смущенно потирает шею, будто такое откровенное заискивание смягчит меня. — Я виноват в этом недоразумении. Позвольте сегодня пригласить вас на обед со мной в качестве извинения.

Я бросаю испепеляющий пустой взгляд на него.

— Это пятьдесят четвертый раз, когда вы приглашаете меня пообедать с вами с момента нашей первой встречи. Я считала. Мой ответ всегда был и всегда будет отрицательным. Поэтому вместо того, чтобы отвлекать меня своими неудачными попытками домогательств, я предлагаю вам направить свою нерастраченную энергию в работу.

Он вытягивается, раздувая волосатые ноздри.

— Простите? Домогаюсь вас? Вы не можете так легко бросаться подобными обвинениями. Сексуальные домогательства — это серьезное…

— Я могу делать все, что считаю нужным, — огрызаюсь я. — Я достаточно долго терпела ваши оправдания. Эта компания балансирует на грани банкротства, и если мы хотим, чтобы появился хотя бы какой-то шанс на спасение, все должны действовать быстро.

Я сталкиваюсь взглядом с Харрисоном, бросая вызов. Он должен понять, что я больше не просто дочь босса — не говоря уже о наивном молодом специалисте, в чей вырез блузки он может заглядывать, делая вид, что помогает.

— Но если вы не заинтересованы в сохранении вашего рабочего места, тогда и дальше продолжайте испытывать мое терпение.

Наше состязание взглядами длится почти двадцать секунд. Наконец, он опускает свои темно-карие глаза. Он выглядит растерянным и больше, чем просто раздраженным, но, думаю, мне удалось поставить его на место. С другой стороны, только время покажет, дошло ли до него послание.

Я вздыхаю с облегчением, как только он уходит. Мой первый опыт в обрушивании своего гнева на работника прошел так хорошо, что лучше и быть не может. Но встреча все-таки оставила меня раздраженной и неуравновешенной.

Артериальное давление повышается, и я подавляю раздражение, когда вижу новое сообщение в электронной почте. Это Камрин, как новоиспеченный глава новоиспеченной команды социальных медиа «Тейт и Кейн», предлагает «лучшую десятку» новых кандидатов для найма консультантами.

Я никогда не слышала об этом проекте. И если бы услышала, то захотела бы его возглавлять. Неужели они уже на стадии составления окончательного списка? И почему это сообщение пришло быстрее отчета о расходах, который я на самом деле просила?

Вселенная просто не хочет, чтобы я сегодня закончила с этим бюджетом?

Подождите минуту… Кажется, у меня есть подозрение, о чем этот проект. Мы с Ноем пересмотрели предмет обучения социальным медиа пару дней назад, но кажется, не пришли к какому-то единому решению по поводу этого вопроса. Обсуждение было захватывающим… Но он, очевидно, смотрел на это иначе.

Я звоню секретарю Ноя, только чтобы мне напомнили, что он на каком-то важном завтраке пытается вернуть некоторых давних клиентов. Сгорая от нетерпения, я звоню ему на мобильный.

Спустя шесть гудков Ной сухо отвечает:

— Да, дорогая? — на заднем плане я слышу автомобильный двигатель и порывистый ветер; он, должно быть, уже едет обратно.

— С каких пор команда Камрин выбирает консультантов? — спрашиваю я.

— С тех пор, как нам они стали необходимы. И, насколько я знаю, ее команда отвечала за проблемы социальных медиа.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Зачем ты дал ей согласие на проект, о котором мы так и не закончили разговор? Почему это должно иметь приоритетное значение по сравнению с другими моими задачами? И почему она возглавила этот проект вместо меня?

Ной недоверчиво фыркает, что слишком походит на сдавленный смех.

— Ты серьезно? Ты хотела бы искать консультантов?

— Почему нет? Это очень ответственное дело. Почему ты смеешься надо мной?

Он громко вздыхает в трубку.

— Позволь спросить тебя кое о чем. По-твоему, Камрин дура?

— Конечно, нет, — у меня перехватывает дыхание. — Как ты можешь так говорить? Она моя лучшая подруга.

— Но ты, кажется, сомневаешься в ее компетентности. Ради Бога, Оливия, научись передавать обязанности другим. Твое время гораздо ценнее. Либо тебе, либо мне в любом случае придется принимать окончательное решение, так что в этом плохого?

— Папа всегда учил меня, что лучший способ сделать что-то хорошо — сделать это самому.

Слышится еще одно недоверчивое фырканье, больше похожее на откровенную насмешку.

— Невероятно. Ты так помешана на контроле.

— Я не была бы такой, если бы могла доверять людям, которые держали бы меня в курсе происходящего! — где-то в глубине души я понимаю, что веду себя неразумно, но я временно утратила способность беспокоиться об этом.

— Просто успоко… — кто-то начинает сигналить, отчего Ной что-то бурчит себе под нос. — Послушай, мне неудобно сейчас говорить. Я вернусь через десять минут, и мы все обсудим.

Он вешает трубку. Я бросаю телефон и начинаю массировать лоб. Господи, я не знаю, сколько еще неорганизованности смогу вынести за один день. От этого бардака я заработаю себе язву.

Через несколько минут безуспешных попыток успокоиться, я сдаюсь и отодвигаю свое кресло. Надеюсь, небольшая прогулка и смена обстановки помогут.