Она с достоинством поднялась с кровати.

– Благодарю тебя. Поскольку я главная леди в этом доме, это моя привилегия. Уверена, тебя беспокоят дополнительные расходы, поэтому обещаю подойти к этому вопросу с умом. Помощь служанки даст мне время научиться готовить и делать закупки.

– Договорились, – он развернулся, чтобы уйти.

И тут слова сами собой сорвались у нее с языка:

– Вот если бы ты не прогнал Кейт…

Дэниэл оглянулся на сестру.

– Кейт ушла по своей собственной воле! – отрезал он. – И давай закроем эту тему! Я не хочу больше слышать ее имя!

Он захлопнул за собой дверь и со злостью подумал, что робость Жасси сменилась упрямым сопротивлением, и тут явно не обошлось без помощи Кейт.


В воскресенье утром Дэниэл сел в экипаж и направился в церковь Кутберта в Маррелтоне, уверенный, что Гарри еще спит. Он даже не представлял себе, что его брат находился уже на полпути к Хитфилду, приступив к поискам женщины, которую любил. Джим, тоже поднявшийся рано, тайком пытался убрать дом вместо Жасси, которая еще не вышла из своей комнаты. Служанку так до сих пор и не выбрали. Хоть в дом и приходили женщины, Дэниэл, по настоянию сестры, вынужден был всем давать отрицательный ответ, прикладывая все свои силы, чтобы оставаться терпеливым. Он не хотел разрушать установившееся с Жасси перемирие.

Подъехав к церкви, Дэниэл привязал лошадей и присел на скамеечку в церковном саду, ожидая прибытия Рэдклиффов. Их ландо вскоре подъехало, грум соскочил с подножки и открыл дверь, из которой показался Александр, подавший руку Оливии и Клодине. Оранжевый плащ девушки прекрасно гармонировал с танцующими в такт походке перьями ее широкополой коричневой шляпы. При виде этой яркой, как пламя, красавицы Дэниэл задохнулся от пронзившей его острой, почти физической боли.

Однако не только он поджидал Клодину. Из тени церковного крыльца вышел высокий мужчина аристократичной внешности, с задумчивыми серыми глазами, узким прямым носом и изящной бородкой, подчеркивающей классический овал лица. Его брови красиво выделялись на фоне волнистых белокурых волос. Модная, щегольская, со вкусом подобранная одежда, галстук, красиво повязанный под высоким, белым, как свежевыпавший снег, воротничком, создавали впечатление очень привлекательного мужчины. Несмотря на то что мягким чертам его загорелого лица не хватало мужской силы и остроты характера, Дэниэл заметил, что Клодина испытывала явное удовольствие от встречи с ним.

– Доброе утро, Лионел, – поприветствовала она, торопясь ему навстречу. – Мы же танцевали с вами всю ночь напролет, и вот вы снова передо мной. Вы хоть спали сегодня?

Он очаровательно улыбнулся:

– Моя дорогая Клодина, как может мужчина спать, если его голову переполняют мысли о вас?

Девушка кокетливо посмотрела на него и слегка коснулась пальчиком лацкана его пиджака в предостерегающем жесте.

– Ну, и таком случае не засните на проповеди.

Обменявшись несколькими фразами с Александром, Лионел предложил Клодине руку, и они вместе вошли и церковь. У Дэниэла создалось впечатление, что мужчины связаны давней дружбой. Они были приблизительно одного возраста, и Лионел явно жил недалеко от Рэдклифф-Холла.

Дэниэл выждал какое-то время и зашел в церковь. Заметив склоненную в молитве головку Клодины, он сел несколько левее на следующей скамье и устремил на девушку свой взгляд.

Она поднялась с колен и села, с улыбкой шепнув что-то Лионелу, который расположился рядом. Затем она начала искать гимны и псалмы в своем молитвеннике, перебирая пальцами закладки в виде шнурков. И вдруг ее рука застыла. Дэниэл наблюдал, как постепенно она начинала чувствовать на себе чей-то внимательный пронизывающий взгляд. Сначала она оглянулась в противоположном направлении, быстро оглядев собравшихся, улыбнулась и кивком поприветствовала некоторых знакомых. Неудовлетворенная результатом, она тайком бросила взгляд через другое плечо и встретилась глазами с Дэниэлом.

Если бы позади нее сидела Немезида, Клодина отреагировала бы также. Кровь хлынула к ее щекам, в глазах отразилась беспомощность. С трудом овладев собой, гордо взмахнув перьями на головке и вздернув подбородок, она отвернулась, но продолжала дрожать. Дэниэл видел это.

Служба началась. Клодина вставала на колени и садилась обратно на скамью, только делала все автоматически, постоянно ощущая его присутствие рядом. Он преследовал ее, даже был одержим ею. И именно этим объяснялось его внезапное вторжение в Истхэмптон, которое обсуждалось со всех сторон в кругах, в которых она вращалась. За всеми его словами и действиями стояло невысказанное безумное желание овладеть ею, даже против ее воли. Эта эротическая мысль заставила ее побледнеть.

Сыграв с ним оскорбительную шутку на балу в Морском Шатре, девушка хотела раз и навсегда поставить его на место, избавиться от него. Однако, когда он, преследуя ее, вскочил на подножку экипажа, как будто хотел вырвать ее оттуда, Клодину пронзил какой-то сладкий, ликующий ужас. А затем Александр столкнул его, и она увидела, как Дэниэл упал на мостовую. Вообразив, что он переломал себе все кости, Клодина в панике начала умолять Александра остановить экипаж и вернуться за ним. Никогда еще она не видела Александра настолько разгневанным. В конце концов он подавил ее своим гневом, ругая за то, что она опустилась до общения с простым людом. Она сидела мертвенно-бледная и дрожащая, только Оливия под покровом темноты крепко сжимала ее руку, стараясь хоть как-то утешить и подбодрить сестру. Оливия, втайне от Александра, отправила слугу в отель «Старый корабль» с приказом навести справки о состоянии Дэниэла Уорвика. Тот принес вести, что боксер вернулся в отель с помощью своих приятелей без переломов и серьезных повреждений.

Клодина вздохнула с облегчением, узнав, что на следующий день Дэниэл уехал из Брайтона. Она снова почувствовала свободу, и то напряженное возбуждение, в котором она пребывала, каждое мгновение ожидая встречи с ним, покинуло девушку. Вместе с его отъездом исчезла и та волнующая острота, которая так украшала ее однообразную жизнь. К счастью, в Брайтон вернулся Лионел Атвуд, который по состоянию здоровья какое-то время жил на своей вилле в Италии. Они встретились впервые, поскольку он покинул Англию незадолго до ее возвращения из Франции.

Лионел и Александр знали друг друга всю жизнь, и оставшееся время в Брайтоне они очень весело провели вчетвером, Клодина и думать забыла о Дэниэле. Лионел оказался великолепным мужчиной внешне и по характеру. Они оба увлекались музыкой и поэзией и нашли много общих тем. Постепенно они сдружились и по возвращении домой закружились в вихре совместных развлечений, поскольку каждая знатная семья в округе устраивала приемы и вечеринки в честь приезда Лионела. И вот сейчас Дэниэл снова вторгался в ее жизнь. Она предвидела, что его появление принесет лишь гибель и разрушение, но при этом чувствовала, что возвращалось знакомое сладкое и приятное ощущение восторга, возбуждающей любовной опасности.

Служба подошла к концу, и все потянулись к выходу. Клодина взяла под руку Лионела раньше, чем он успел ей это предложить. Они улыбнулись друг другу и, сказав пару слов священнику, вышли вместе с остальными прихожанами из церкви на свет бледного январского дня. Люди не спешили расходиться, знакомые приветствовали друг друга, обменивались новостями, вступали в разговор.

Дэниэл стоял в одиночестве, его темная фигура выделялась на фоне деревьев церковного двора. Клодина, изо всех сил старающаяся не обращать на него внимания, все же не выдержала и обернулась. На какое-то мгновение их взгляды встретились. Неожиданно для себя она отошла от своей группы и, не замечая нервного биения сердца, направилась к нему. Он снял шляпу, приветствуя девушку.

– Надеюсь, вы не сильно пострадали после своего падения в Брайтоне? – чистым голосом спросила она.

– Вы несколько поздно побеспокоились об этом, – хрипло ответил он. – Ваше беспокойство плохо вяжется с забывчивостью о данном в тот вечер обещании танцевать со мной. Все же я отвечу на вопрос. Слава богу, у меня есть друзья, и я быстро оправился от полученных по вине вашего зятя ушибов.

Она почувствовала своим долгом решительно защитить Александра.

– Вы вели себя безрассудно. Неудивительно, что муж моей сестры принял вас либо за разбойника, либо за злодея, задумавшего сыграть с нами нехорошую шутку.

Дэниэл прищурил глаза.

– Лицемерие вам не к лицу, мисс Клейтон. Не стоит играть со мной. Рэдклифф, прекрасно узнав меня, повел себя трусливо и не по-мужски.

Возмущенная этим замечанием, она внутренне согласилась с тем, что поведение Александра оставляло желать лучшего. Это мешало ей защищать его, но она не сдавалась.

– Очень глупо судить о характере Александра по этой стычке. Он ничего не боится. И если вы не лишены разума, сэр, то советую вам прекратить этот адский проект в Истхэмптоне и убраться с побережья. Против вас настроены абсолютно все в радиусе нескольких миль, и во главе ваших врагов стоит Александр.

Он невесело усмехнулся:

– Я всю жизнь занимаю оборонительную позицию. Осмелюсь напомнить вам, что я по профессии боксер, и преуспел в этом. Пусть Рэдклифф делает, что хочет, я не уеду отсюда.

– Почему вы предпочли выбрать Истхэмптон, а не какое-то другое место? – Вопрос слетел у нее с языка помимо ее воли. – Скажите мне, почему.

– Позвольте пригласить вас к себе в любое удобное время, чтобы я смог поделиться с вами своими планами. И вы сразу поймете все причины.

У нее не оставалось сомнений, что он приглашает ее на свидание, и она поняла, что следует прекращать разговор.

– Это даже не обсуждается, – твердо заявила девушка, с досадой ощущая, как покраснели ее щеки. – Хорошего дня.

Взмахнув юбками, она повернулась и неуверенной походкой пошла обратно к церкви, сопровождаемая многочисленными взглядами. Все прихожане, не успевшие разойтись после службы, стояли как статуи, повернув головы в сторону ее и Дэниэла, все разговоры стихли. Она знала, что их диалога никто не слышал, но в Дэниэле узнали того спекулянта из Истхэмптона, который в последние дни так будоражил умы. Вся гамма эмоций проступила на лицах собравшихся: интерес, любопытство, дружелюбие, враждебность, равнодушие.