Джим воспринял этот проект как самореализацию Дэниэла, которая самым положительным образом должна была сказаться на его карьере и сделать его прекрасным боксером. Единственное, что волновало его, – проживание в этом районе мисс Клодины Клейтон, в которой он не мог не видеть потенциальной угрозы для своего воспитанника. Жасси хоть и находила Лондон подавляющим и мучительно шумным после умиротворенной атмосферы Девоншира, все же очень боялась переезда и тосковала по Кейт, в которой видела настоящего и верного друга.

Первый счет на продажу земли и имущества в Истхэмптоне был подписан и скреплен печатью в день бенефиса Дэниэла в Пяти Дворах. Уже с самого утра на улице Святого Мартина выстроилась очередь из экипажей, которая к концу дня растянулась до Лайсестерских полей. Более тысячи зрителей собралось на открытой площадке насладиться предстоящим зрелищем. Большинство джентльменов принадлежало высшей прослойке общества, среди них находился и сэр Жоффрей. Дэниэл участвовал в финальном показе, который сделал его богаче на несколько сотен фунтов.

К своему большому разочарованию, Дэниэл мог добавить последний счет к остальным, которые накапливались в течение всех этих месяцев, только после Рождества. Из экономии он сдал свою лондонскую квартиру, зная, что при необходимости всегда сможет воспользоваться апартаментами Военного союза – центра боксерских кругов. И на следующий день вся компания выехала в Истхэмптон. Джим управлял фургоном, нагруженным мебелью, коврами и прочими предметами быта. Гарри ехал в фаэтоне с Жасси, завершал процессию Дэниэл в своем экипаже.

Подъехав к дому ранними январскими сумерками, они обнаружили, что в окнах зажжен свет, из труб поднимается дым, а Элиот Синглтон стоит около калитки и приветливо машет им рукой. Из дверей выбежала его жена Сара, улыбаясь и широко раскинув руки.

– Немыслимо, если бы вы приехали в холодное помещение и ничего не нашли бы поесть, – объяснила она. – Весь дом с чердака до подвала сияет чистотой, я сделала все, что могла. Прошу вас не думать, что я злоупотребляю своими привилегиями.

Дэниэл сошел с экипажа, взял ее руку и галантно поднес к своим губам.

– Вы сама доброта. Когда я писал вам письмо с просьбой найти нескольких местных женщин, которые могли бы подготовить дом к нашему приезду, то совершенно не собирался возлагать весь груз на ваши плечи.

– Никакого груза, мистер Уорвик. А это ваша сестра? Как поживаете, мисс Уорвик? А вот и ваш брат, и мистер Пирс. Много хорошего слышала о вас.

Обмениваясь приветствиями, они вошли в дом. Женщина в чистом переднике, одна из тех, которую наняли в деревне убрать дом, ожидала их в холле и помогла Жасси снять плащ. Неопределенная улыбка мелькнула на лице Жасси, которая едва заметила женщину, разглядывая широко раскрытыми глазами помещение. Дом показался ей крошечным по сравнению с поместьем дяди, но гораздо более просторным по сравнению с лондонской квартирой брата. Ей понравились теплые деревянные стены, низкие черные брусья и широкие камины, в которых весело и гостеприимно плясал огонь. Отсутствие мебели мешало ей создать полную картину интерьера, пока она не вошла в обеденную комнату. Сюда Сара велела принести три своих карточных стола, расположив по обе стороны длинные деревянные скамейки. На чистых скатертях их ожидала холодная закуска и супница с дымящимся супом, который подогрели сразу, как только заметили приближающиеся экипажи в конце улицы.

Элиот, вовлеченный в общий разговор с Джимом и двумя братьями, никак не мог найти возможности переговорить с Дэниэлом наедине. Наконец, когда Джим и Гарри присоединились к Саре и Жасси в обеденной комнате, он оперся всем телом на костыли и сурово и разочарованно посмотрел на Дэниэла.

– Когда я соглашался помогать вам, – строго начал он, – то совершенно не представлял себе, что вы начнете плутовать и жульничать, выселяя некоторых наших мелких коммерсантов из их домов. Не говорите мне, что не знали о мнимом эксперте, рассказывающем сказки об оседании почвы и возможной опасности разрушения стен и потолков.

Дэниэл ласково взглянул на священника.

– Нам пришлось применить эти крайние меры в самом конце, когда закончились деньги, которые я смог занять. Ни один из этих людей нисколько не пострадал, оставив свои земли и дома. Только к Томасу Брауну никто не обращался, поскольку он сразу же обратился бы за советом к Александру Рэдклиффу, чего любой ценой нужно избежать. Как только слухи о коммерсантах, оставивших свои дома, достигнут его ушей, он тут же попытается приобрести дешевое жилье и сдать его в аренду, не считаясь с тем, что оно признано ненадежным.

– Человек, занимающийся мошенничеством, не может обвинять другого в нечестных действиях! – горячо сделал выговор Элиот. – В настоящее время вы стоите друг друга, сюда же я отношу всех ваших лондонских друзей, которые финансировали это рискованное начинание.

– Друга, не друзей, – педантично поправил Дэниэл, стараясь смягчить Элиота.

Чтобы воплотить в жизнь свой план, Дэниэлу необходимо было приобрести некоторые дома около долины, чтобы потом иметь возможность снести их. Он попытался сменить тему разговора:

– Кстати о Рэдклиффах. Не подскажете, они сейчас у себя, в своей резиденции?

– Да, насколько я знаю. Миссис Рэдклифф раздавала бедным еду и одежду на Рождество. С полной уверенностью сказать не могу, поскольку они не ходят на мои службы, а посещают церковь Катберт в Маррелтоне, – сообщил Элиот и громко стукнул костылем. – Не уходите от разговора. Я хочу, чтобы вы дали мне слово чести, что ни вы, ни те, кто действует от вашего имени, не опуститесь больше до сомнительных делишек в угоду своим интересам.

В этот момент очень своевременно в дверях появилась Сара, которая избавила Дэниэла от ответа Элиоту.

– Идите обедать, – заворчала она. – Иначе суп совсем остынет, и все мои усилия окажутся напрасными.

– Этого нельзя допустить, – улыбаясь, ответил Дэниэл и пошел в дом.

После еды Дэниэл и Джим, сняв пиджаки, начали разгружать мебель. Гарри помогал им. Вскоре ковры и половички лежали на полу, кровати, столы и стулья стояли на своих местах. Жасси и Сара, с помощью нанятой женщины, разложили матрасы и застелили постельное белье. К полуночи дом стал жилым, если не считать пары неповешенных картин и неразобранного ящика с посудой. Синглтоны к тому времени уже ушли домой. Элиот продолжал пребывать в мрачном настроении, но жене так ничего и не рассказал.

Дэниэл ушел спать последним. Утром он ожидал прибытия архитектора, с которым долго консультировался все эти месяцы, а также бригадира, нанятого для организации рабочей силы для расчистки местности. Уорвик чувствовал глубокое удовлетворение от того, что сам выбрал каменщиков, водопроводчиков, плотников и столяров, которые в свою очередь должны были составить себе бригады из местных рабочих. Он не желал иметь дело с субподрядчиком и решил контроль над всеми работами взять в свои руки, рассчитывая на надежную поддержку местного мастера Артура Тэннера. Его он предварительно вызвал в Лондон на конфиденциальный разговор, оплатив поездку в дилижансе туда и обратно. Его первое впечатление об Артуре как честном и здравомыслящем человеке не изменилось. Тэннер догадался, что за невинным интересом к ископаемым, повлекшим за собой многочисленные вопросы о составе почвы и песка, лежало что-то более серьезное. Он держал свои догадки при себе, терпеливо ожидая, что произойдет дальше.

Дрова в камине медленно догорали, Дэниэл разворошил их сапогом. Пламя вспыхнуло красно-золотым светом и тихо погасло. В доме было тепло и уютно, хотя на улице стоял лютый мороз. Он в очередной раз подумал, что зима – идеальное время года для приобретения всей необходимой рабочей силы, поскольку местные мужчины сидели без работы и с благодарностью принимали любую возможность заработать. Он нахмурился при мысли, за какое скудное жалованье ему приходилось нанимать людей, но выбора не оставалось. Расходы нужно сокращать. Настанет время, когда он начнет получать доход от местности, и тогда он даст всем рабочим достойную плату за труд.

Подойдя к окну, он отодвинул одну из занавесок, которые Жасси заказала по меркам Сары Синглтон, и посмотрел на мерцающее в лунном свете море. Вот и начало. Все пойдет именно так, как он запланировал. А в воскресенье он поедет в Маррелтон в церковь. Ему безумно хотелось увидеть лицо Клодины, когда она заметит его на соседней скамье. Он от души рассмеялся своим мыслям, рассмеялся, как человек, который уже чувствовал вкус победы.

Наверху, лежа в постели, Гарри услышал этот смех и в ярости ударил кулаком в подушку. Он ненавидел брата, ненавидел за то, что тот увез Кейт и бросил ее где-то одну. Еще хорошо, что они поселились в Суссексе. Он планировал каждую свободную минуту прочесывать всю близлежащую местность в поисках Кейт, твердо веря, что она вернется в знакомые места. В первую очередь он решил отправиться в ее родную деревню Хитфилд и навести справки у знавших ее. Там он наверняка получит хоть какую-нибудь информацию о девушке. Если же нет, то пойдет другими путями и даже спросит самого фермера Фаррингтона. Он перевернет все, ухватится за каждую ниточку, которая сможет привести его к Кейт. Только следует вести себя осторожно, чтобы не вызвать подозрений Дэниэла, иначе он потеряет все.

Жасси, расчесывая перед зеркалом волосы в своей комнате, тоже думала о Кейт, о том, что в ее присутствии все шло бы иначе. С утра Жасси придется начать вести домашнее хозяйство, без слуг, поскольку Дэниэл ясно дал понять, что бюджет их очень ограничен. Эта мысль ее пугала и расстраивала. Она никогда не закупала провизию, пока жила у дяди, не мыла посуду, не стирала, не убирала дом, всегда испытывала трудности, проверяя счета, которые ей приносили. Она понимала, что невозможность подвести баланс являлась следствием воровства слуг, а не ее неопытности. По сути, все хозяйство поместья Уорвик велось постоянно сменяющими одна другую экономками, пока в дом не въехала неряха Бесси и не начала вмешиваться в процесс. Это привело к еще менее удовлетворительным результатам.