– Я не вижу щедрости, – заметил Дэниэл после некоторого раздумья. – Он просто вынудил вас выйти за него замуж. Если бы он вылечил вашу мать, не связывая вас обязательствами, тогда бы я назвал это истинной щедростью.

– Он хотел владеть мной, – произнесла Кейт с простотой, за которой скрывалось ужасное отчаяние.

Усилием воли Дэниэл заставил себя не думать о нежной юной девушке в руках грубого мужчины.

– Вы упоминали его честолюбие. В чем оно заключалось?

– Он хотел, чтобы знатные люди, живущие в нашей области, принимали его. Его возмущало, что они никогда не приглашали его на охоту или карточную игру. Его никогда не принимали ни в одном богатом доме. Он накопил много денег и поглотил множество маленьких ферм в округе, расширяя свои владения, и никак не мог понять, почему знать обходит его стороной.

– А почему они так вели себя? Фермерам не возбраняется участвовать в охоте.

Кейт помолчала. Потом продолжила:

– Ему не доверяли. Молва о том, как жестоко он обошелся с одним джентльменом, который покончил жизнь самоубийством, распространялась по округе. У благородных долгая память. Ни один из них не принял приглашения на нашу свадьбу. Вокруг длинных столов, накрытых дорогими скатертями и сервированных серебром, стояли пустые стулья, что сильно уязвило его гордость.

– Полагаю, он надеялся, что женитьба на красивой и образованной женщине проложит ему путь в столь желанное общество. Только его мечты не воплотились в жизнь.

– Да, все его надежды пошли прахом. Знаю, я разочаровала его с самого дня свадьбы. Именно меня он обвинил в отсутствии важных для него персон.

– Я встречал людей, подобных Фаррингтону, – глубокомысленно прокомментировал Дэниэл. – Они не выносят своей несостоятельности и постоянно стремятся подражать кому-то, заискивают перед теми, кого считают лучше по рождению, завидуют им в своей глупости. Например, Джим всегда естественен и полон достоинства, без притворства и подобострастия. Полно знатных людей в фэнси, кто смотрит на него с высокомерием, но он мог бы спокойно общаться с самим королем, без каких-либо затруднений с обеих сторон. Фаррингтону не помешало бы поучиться у Джима, а также его следовало бы хорошенько вздуть за глубоко несправедливое к вам отношение.

– Справедливое или нет, не знаю, только он не мог разумно воспринимать пренебрежение и оскорбления, воображаемые или реальные. Вы не поверите, насколько его впечатляли аристократические замашки моей матери. Он пытался сделать меня такой же, запрещая выполнять любую физическую работу и заставляя вести себя как леди. Как героиня из детского стихотворения, я должна была проводить все дни на подушках, вышивая узоры. Я смертельно скучала. Спустя какое-то время я убедила его позволить мне вести корреспонденцию, заполнять счета и распределять зарплату. Поскольку это занятие он считал достойным леди, то разрешил мне работать. Однако его разочарование во мне не ослабевало, потом ненависть достигла таких масштабов, что он перестал меня выносить. Однажды вечером он объявил, что не хочет больше терпеть моего присутствия в своем доме и собирается выставить меня на продажу на базаре в Брайтоне.

Ее рассказ подошел к концу. В небе погасли последние отблески солнца, а вдали замелькали огни гостиницы. Она радовалась темным сумеркам, которые скрыли блеск слез в ее глазах, вызванных жестокими и мрачными воспоминаниями. Многое она утаила. Интимные моменты, которые до сих пор заставляли ее содрогаться от ужаса. Грубые руки, грубый мокрый рот, жестокость, растущая вместе с ненавистью и разочарованием. И хотя теперешним обстоятельствам ее жизни никто бы не позавидовал, она считала себя безумно счастливой: Гарри и добросердечный Джим стали ее замечательными друзьями. В довершение к этому она неожиданно завоевала доверие Жасси, нежной и мягкой девушки, чему была очень рада. Дэниэл дал ей имя Уорвик, хоть и фиктивно. Обо всем остальном в отношении него, что скрывалось в сокровенных глубинах ее сердца, она не хотела даже думать.

В тот вечер Дэниэл предложил Жасси поговорить наедине, но она нервно вцепилась в руку Кейт и не отпускала ее. Поскольку он не собирался говорить сестре ничего секретного, то не возражал против присутствия Кейт.

– Я прошу прощения за то, что накричал на тебя вчера, – нежно проговорил он. – Ты простишь меня?

Жасси смотрела на брата полными страха широко раскрытыми фиолетовыми глазами, с ужасом ожидая, что он сейчас снова превратится в того ужасного человека, из-за которого она вчера чуть не потеряла сознание. Слова застряли в горле.

– Я прощаю, – неуверенно пробормотала она.

Позднее, вернувшись с прогулки, во время которой Дэниэл обдумывал свои планы на будущее, он услышал радостный смех Жасси и застал их вдвоем с Джимом, играющими в карты.

– А где Кейт и Гарри? – резко спросил он, стараясь не замечать, что веселье Жасси мгновенно угасло, и она молча смотрела на него, как на тюремщика, гремящего цепями.

– Не знаю, – как-то неуверенно ответил Джим и пожал плечами.

– Джим! – выражение лица Дэниэла ясно давало понять, что он не намерен терпеть никаких увиливаний.

– Они что-то говорили о прогулке по саду. – Джим резко развернулся в своем кресле. – Дэн! Оставь их в покое, Дэн! Оставь их!

В саду Дэниэл сразу заметил их. Они только поднялись со скамейки, на которой сидели, наслаждаясь мягким ночным воздухом, и стояли, освещенные нежным светом, струящимся из окна, увлеченные тихим разговором.

Кейт смотрела Гарри прямо в лицо, наклонив голову набок. Ее нежная шея проглядывала сквозь легкую вуаль блестящих кудрей, которые выбивались из аккуратно заколотой косы. Между ними установилась какая-то заговорщицкая интимность, и они выглядели как любовники. Убежденный в наличии любовной интриги, по крайней мере со стороны брата, Дэниэл смотрел, как Гарри взял Кейт под руку и повел ее но направлению к гостинице.

Он наблюдал за ними, когда они заметили его в конце аллеи. Кейт быстро взглянула на Гарри. Они обсуждали, как помочь Дэниэлу смириться с потерей имения, и она надеялась, что тот не подслушал их добрых замыслов. Гарри спокойно взглянул на брата, крепко сжав пальцы женщины.

– Замечательный вечер, Дэниэл, – весело заметил он. – Завтра ожидается прекрасный день. Один из конюхов заметил повреждения в упряжи, но уже все исправил. Больше она нас не побеспокоит.

Кейт освободила пальцы из руки Гарри, опередила братьев и вошла в гостиницу, чтобы передать Джиму и Жасси просьбу никогда больше не вспоминать о том, что произошло в поместье.

Утром Кейт попыталась уговорить Жасси поехать вместе с Дэниэлом и попытаться наладить с ним отношения. Однако он пожелал увидеть Кейт в своем экипаже и велел слуге уложить ее чемодан вместе с его вещами.

Только она подала ему руку и приподняла немного подол юбки, чтобы подняться на подножку, как поймала на себе его дикий, не поддающийся описанию взгляд. Он наполнил ее нехорошим предчувствием какой-то опасности. Почти в панике она повернулась, чтобы поменяться с кем-нибудь местами, но Дэниэл вовремя поймал ее руку, и у нее не оставалось иного выбора, как сесть рядом.

– Удобно? – учтиво поинтересовался он, развязывая поводья. – Нам повезло с погодой.

Она кивнула, стараясь успокоить себя его приветливым тоном и вежливой улыбкой, хотя внутри у нее все продолжало сжиматься от неосознанного страха перед чем-то неизбежным. Все утро она пыталась убедить себя, что у нее просто разыгралось воображение. Он молчал. Она уже привыкла, что любой разговор между ними чередовался с длительными паузами, во время которых он глубоко погружался в свои мысли. Только после полудня он замедлил ход своего экипажа, позволив экипажу Гарри поравняться с ними.

– А сейчас мы с Кейт прощаемся с вами, – приветливо сказал он.

Гарри побледнел и беспокойно заерзал на сиденье.

– Что ты имеешь в виду? Куда вы едете?

– Это наше дело, – ответил Дэниэл тем же добродушным тоном. – Дорога в Лондон прямо перед тобой, – он хлыстом указал направление. – При удачном стечении обстоятельств вы, возможно, доберетесь до квартиры к полуночи. Если возникнут какие-то задержки, не задумываясь, останавливайтесь в гостинице. Это будет тяжелый день для Жасси.

– Ты не можешь нас так оставить! – Гарри потянулся к смертельно побледневшей Кейт, но Джим крепко схватил его за руку и вернул на место.

– Гарри! – рявкнул он. – Дэн не обязан подчиняться твоим указам.

– Правильно, Джим. – Лицо Дэниэла стало мрачным, и он натянул поводья, собираясь уезжать. – Я думаю, сейчас самое время нам с Кейт побыть наедине. Хорошего дня, Жас. Скоро встретимся в Лондоне. Удачной поездки!

Он стегнул лошадей, те рванули с места на большой скорости, повернули направо, и экипаж быстро скрылся из виду. Гарри пришел в себя.

– Господи! Как он мог так меня оттолкнуть? Что мне делать теперь? Я поеду за ними!

Он замахнулся хлыстом, но Джим вырвал его из рук Гарри.

– Делай так, как велел Дэниэл! – сказал он.

– Нет! – возразил Гарри, лицо его исказилось, он попытался отобрать хлыст, а Джим толкнул его локтем в грудь и забрал себе поводья.

– Я сам буду управлять экипажем. Ты в таком состоянии, что тебе нельзя доверить лошадей.

Сзади них тихонько плакала Жасси, ее никто не слышал. Гарри вцепился обеими руками в плащ Джима и резко дергал его.

– Неужели ты не понимаешь, для чего он увез ее, болван?

– Понимаю, – флегматично ответил Джим, направляя лошадей на перекрестке прямо. – Она его жена, хоть и незаконная.

– Он ей даже не нравится! – Голос Гарри охрип, горло сжималось. – Я знаю это!

– Я что-то не заметил, чтобы она пыталась выпрыгнуть из экипажа, а ты? – резко заявил Джим, полагая, что надо быть жестоким, чтобы оставаться добрым. Дэниэл решил положить конец тайным ухаживаниям Гарри. Кризис наступил и миновал. Теперь уже не оставалось пути назад. – Будь мужчиной, Гарри. Прими ситуацию. Миссис Уорвик сделала свой выбор.